Конец игры - Раевский Андрей. Страница 38

— Так, ну кто там ещё? — недовольно морщась, Квилдорт поднял голову от разложенных на столе свитков.

— Там каких-то два чудака… Странные такие… — ухмыльнулся подошедший к столу офицер. Не то книжники, не то лекари. Говорят, лечить могут.

— Лекари могут сгодиться. Давай сюда их… Посмотрим что за лекари…

— Значит, я могу идти? — не веря своему счастью, пробормотал стоящий перед столом на коленях горожанин. — Значит, у меня больше ничего не отнимут?

— Пшёл к бесам! — рявкнул Квилдорт — Надоел…!

Горожанин подскочил и, как ужаленный, кинулся прочь, наткнувшись на бегу на неторопливо приближающуюся к столу парочку незнакомцев, назвавшихся лекарями.

— Потише, малый! — пискнул ушастый коротышка. — Не больно-то ты нам здесь нужен!

Но тот, ничего не слыша, уносил ноги с площади.

— Так вы и есть лекари? — угрюмо спросил Квилдорт, недоверчиво разглядывая прибывших.

— Лекари?… Гм-м… Пожалуй… — протянул высокий в чёрном плаще.

— Можно сказать и так, — поддержал его коротышка, с шкодливой задумчивостью подняв глаза к небу. Вот у тебя, к примеру, — ткнул он пальцем в офицера-распорядителя, — печень раздутая. Много вина неразбавленного пьёшь.

— Это не ваше дело! Раненых лечить можете?

— Раненых? Можно, конечно… Хотя это занятие скучноватое… — принялся рассуждать длинный. — Судьбу припарками не выправишь.

— Да! Мелковато как-то!… Размаха нет! — с брезгливым видом добавил маленький. — Вот мёртвых поднимать — это ещё куда ни шло.

— Ты что, сумасшедших мне привёл? — злобно спросил Квилдорт офицера.

— Если они оживят мёртвого, я проглочу свой меч… — попытался отшутиться тот.

— Ха! Вот это здорово! На это стоило бы посмотреть! — оживился коротышка. — Ради этого, наивысокочтимейший Квилдорт, можно и попыхтеть немножко. Так, где тут ближайшие мертвецы?

Писец за маленьким столиком, хихикая, поскрипывал пером.

— Это, в самом деле, становится интересным, — криво ухмыльнулся Квилдорт. — Но если вы вздумали морочить нам голову базарными фокусами…

— Может быть, твой победоносный офицер и брал уроки глотания мечей у базарного фокусника, но мы-ы…!

— Хватит болтать! Давай за дело! — неожиданно рявкнул длинный, в точности воспроизведя слова Квилдорта, которые вот-вот готовы были сорваться с его языка.

Взгляд начальника лишь на миг выдал его удивление. С ехидно-зловещим видом он поднялся из-за стола.

— Эй, посмотри там, эти сучки ещё не протухли? — бросил он команду, не сводя глаз со странных собеседников.

— Висят себе, как положено, — донёсся от дерева ленивый, но в то же время подобострастный голос.

О чём-то тихо переговариваясь, так называемые лекари вразвалку направились к повешенным. Заинтересованное начальство последовало за ними.

— Та-а-а-к! — по-хозяйски протянул коротышка, остановившись на небольшом расстоянии от висящих и вытянув перед собой маленькие ручки с куцыми растопыренными пальцами.

— А вы — в сторонку, — прогудел длинный, становясь рядом и принимая ту же позу.

Воздух под болтающимися ногами повешенных странным образом сгустился и стал похож на вязкое и текучее расплавленное стекло. Свободное покачивание тел под дуновением ветра прекратилось; пальцы их ног их обрели подобие незримой опоры. Ехидные смешки позади «лекарей» прекратились. Все притихли, не спуская глаз с происходящего. Почти полностью разошедшаяся толпа стала опять собираться вокруг дерева.

— Видишь?… Ага!… Ворота Великих Судей ещё не пройдены… Угу, хорошо!… А то ещё неизвестно… — доносились до зрителей обрывки негромких переговоров манипулирующей у дерева парочки.

— О чём это они там? — с ноткой тревоги в голосе спросил Квилдорт.

— Эй, вы что там колдуете? — крикнул офицер-распорядитель.

— А вот мешать не надо. Так не договаривались! — огрызнулся коротышка, не поворачивая головы.

Офицер схватился было за меч, но начальник жестом остановил его.

— Погоди, посмотрим, что они там наколдуют!

Тем временем коротышка подошёл ближе к черноволосой повешенной, а длинный — к её подруге. Было хорошо видно, как руки колдунов совершают энергичные пассы, а пальцы выделывают в воздухе замысловатые фигуры. Но самым удивительным было то, что происходило с самими повешенными. Мертвенная бледность вместе с печатью смертной муки стала сходить с их лиц, которые всё более становились похожи на лица спящих. Застывшие оковы последней судороги упали с их окоченевших членов, и теперь на верёвках висели не безжизненные, а просто бесчувственные тела. Стянутые и надломанные петлями шеи выправились, и верёвки теперь лишь поддерживали повешенных в странном полупарящем положении.

— Т-а-а-к! Теперь самое главное! — интригующе сообщил коротышка своему товарищу.

— Да. Ведь ОТТУДА возвращаются совсем другими. Это может поломать нашу игру. Ведь мы хотим посмотреть, как новый поворот судьбы достанется ТОМУ ЖЕ САМОМУ ЧЕЛОВЕКУ. Хотя так бывает нечасто. Я даже и не припомню…

— Да, что уж поделаешь… Кто виноват, что одна из них уже избыла свою судьбу и подругу с собой прихватила, а игра наша ещё не закончена.

— Что ж, пусть благодарят твоего героя… Значит, ВСЁ, ЧТО ТАМ, стираем до конца?

— Почти до конца, — уточнил коротышка, воздев вверх растопыренные ладони. Его оттопыренные уши стали наливаться краской.

В ослепительно-прозрачном пространстве завертелась воронка. Она надвигалась, всё сильнее и сильнее затягивая внутрь, закручивая и разбрасывая в стороны сонмы хрупких мерцающих силуэтов. Невидимый поводырь исчез, и теперь Гембра и Ламисса, держась за руки, неслись назад по кружащемуся световому коридору, и это почему-то вызывало чувство горечи, тоски и сожаления.

Снова хоровод лиц, та же нестерпимо яркая зелень луга и затем мелькание теней и цветных пятен. И то знание, прямое знание сразу обо всём, знание без слов и мыслей, провалилось в такие глубины памяти, откуда его невозможно было извлечь. Они были уже по эту сторону невидимой стены, и сознание постепенно возвращалось.

— Эй, смотри, смотри! — прорезал напряжённую тишину испуганный голос кого-то из зрителей.