Отпуск за свой счет - Азерников Валентин Захарович. Страница 6
по улице. Человек пошел за ней.
– Да погодите, мне ничего от вас не надо. Я вам Орлова, а вы мне Орлова. И все дела. И в расчете. Нормальный чейндж.
– Что?
– Обмен – по-английски. Надо знать языки. Я вам его – визуально – это, надеюсь, понятно? – зрительно, значит, а вы мне его – тактильно. Посредством контакта.
– Не понимаю.
– Через рукопожатие. Знакомьтесь: Орлов – Евдокимов. Евдокимов – это я, – и он протянул ей руку.
Катя остановилась, нерешительно ее пожала.
– Очень приятно. Котова, – и пошла дальше.
– Значит, договорились? – Евдокимов засеменил вслед. Я вам его показываю, вы меня с ним знакомите.
– А почему вы сами не можете?
– Девушка Котова, вы с английской литературой знакомы? Не обязательно в подлиннике, можно на русском.
– Знакома.
– Вы где-нибудь читали, чтоб джентльмен заговаривал с незнакомым человеком? Кто ему не представлен.
– Нет. Но у нас же…
– Конечно, у нас все лучше, я с вами совершенно согласен. Но если вам надо у кого-то что-то попросить, то все же имеет смысл сначала познакомиться.
– А так нельзя?
– Просить – можно, отчего же. Но вот получить… Для этого надо быть в крайнем случае знакомым знакомого. Любого. В этом смысле мы настоящие джентльмены. Так могу я рассчитывать?
– Не знаю, – усмехнулась Катя, – вас же никто мне не представил. Сами понимаете… Воспитание проклятое.
Евдокимов даже остановился и вдруг захохотал – громко, на всю улицу, и сразу стал милым и симпатичным человеком.
Евдокимов и Катя сидели за стойкой бара в холле гостиницы.
– Рюмку коньяка? – галантно осведомился он.
– Нет.
– Ликер?
– Спасибо, – Катя покачала головой.
– Вино?
– Не люблю.
– Бокал шампанского?
– Мне же еще с ним разговаривать.
– Слушайте, с вами невозможно работать, – сказал Евдокимов и повернулся к бармену: – Два сока.
– А вы сами…
– О чем вы говорите. Два инсульта.
– А предлагали.
– Профессиональный риск. Приходится страховаться, – Евдокимов отогнул полу пиджака и показал Кате пришитую изнутри грелку с отрезанным верхом.
– Ой, что это?
– Лонжа. Слышали?
– Нет. Что это?
– Нда… Чему теперь в школе учат? В цирке бывали?
– Бывала.
– Видели, как гимнастка под куполом прикрепляется тросом к поясу?
– Видела.
– Это и есть лонжа. Страховка, по-нашему.
– А как же вы туда?… Попадаете.
– А как она тройное сальто делает? Хочешь работать, не тому научишься. Два раза увольняли.
– За что же?
– За профнепригодность. Деловой человек должен по-деловому разговаривать. А мне как пить врачи запретили, не только половину друзей потерял – работу. Вот и пришлось… Маленькие хитрости. Умелые руки. Сделай сам. – Он взял бокал с соком и точным движением опрокинул его мимо губ прямо в потайной резервуар.
– Здорово, – восхищенно сказала Катя. – А зачем вам Орлов?
– Я с Украины, с республиканского министерства. Мы получили информацию, неофициальную, что у него в этом квартале есть излишки кое-чего, что у нас временно дефицит. Хотим одолжить – до следующего квартала.
– А, так вы снабженец?
– Что за жаргон! Я деловой человек. Бизнесмен, если вы знаете английский. И как вы понимаете, любая услуга…
– Мне ничего от вас не надо, – испуганно сказала Катя.
– У меня два инсульта. И две девочки, – жестом фокусника Евдокимов вытащил из рукава фото.
– Красивые, – взглянула Катя.
– Вы хотите, чтоб их отца уволили в третий раз?
– Нет, конечно.
– Я был в этом уверен. Хотя мы совершенно незнакомы. Так вот, он сейчас на банкете. Там. – Он показал глазами наверх. – Принимает французского фирмача.
– Откуда вы знаете?
– У вас есть дети?
– Двадцать душ.
– Вы разве?…
– Да. В детском саду.
– Ну вот, когда будут свои, будете знать все. – Он поглядел на часы. – Сейчас у них уже десерт. Самое время. Бдительность притуплена. Идите. Банкетный зал номер шесть. Я буду ждать около дверей. Меня зовут дядя Миша.
– Почему дядя Миша?
– Потому что вы моя дальняя племянница. Я вас качал в детстве на коленях.
– Нет, что вы, я так не могу.
– Мамин товарищ.
– Мама умерла.
– Извините. Сосед.
– Я живу далеко от Украины.
– Ваш школьный учитель.
– Снабженец?
– Завхоз школы. Вырос. Словом, кто угодно, главное – чтоб дядя Миша.
– А по имени-отчеству почему нельзя?
– Дядя – теплое слово. Это вам не гражданин, не товарищ, не коллега. Это родственное слово, оно идет от ушей не к голове, а к сердцу. Иные последствия.
– Я не знаю. Попробую. Но не обещаю. У меня у самой… – Катя вздохнула и пошла к лифту.
В банкетном зале прием подходил к концу. Французский гость и Орлов стояли у открытого окна, курили, разглядывали стоящий на маленьком столике компактный прибор в красивом кожаном чемодане. Орлов не без сожаления закрыл крышку.
– Прибор прекрасный, но и цена… Французский гость стал возражать. – Ладно, мы к этому еще вернемся, – заключил Орлов и обернулся поглядеть, как идет приготовление к кофе. Официанты сноровисто убирали со стола.
В зал заглянула Катя. К ней подошел референт Орлова.
– Простите, здесь прием.
– Я знаю. Мне Вадима Сергеевича.
– Он занят.
– Я знаю. Мне на минуту.
– Он приглашал вас?
– Нет. То есть, да.
– Когда?
– Когда был у нас. В прошлом году.
– Где у вас?
– В Верхнеярске.
– Куда он вас приглашал? – теряя терпение, но все еще вежливо осведомился референт, тесня Катю в коридор.
– Заходить. Когда буду в Москве. Я вот приехала… И вот… Референт ласково улыбнулся.
– Вы позвоните завтра. В министерство.
– Это очень срочно.
– А кто вас вообще привел сюда?
– Евдокимов.
– Из Госплана? – изумился референт.
– Дядя Миша.
– Это ваш дядя? Что же вы сразу не сказали…
Орлов, услыхав голоса, спросил:
– Что там?
Катя не дала ответить референту и первая сказала:
– Здравствуйте, Вадим Сергеевич.
– Здравствуйте, – удивленно ответил Орлов. – Вы кто?
– Котова я. Катя.
Орлов вопросительно поглядел на референта. Катя снова не дала тому ответить. – Вы меня не узнали?
– Нет, – неуверенно сказал Орлов. – А мы знакомы?
– Да. Конечно. Вы меня открывали.
– Как открывал? Где? – Орлов строго поглядел на переводчика, который собрался было переводить происходящее зарубежному гостю.
– В Верхнеярске. На Доске почета. Мой портрет.
– А-а, да-да, действительно. Что-то было.
– Ну это я и есть. Котова. Третья слева.
– Где?
– На доске. Там.
– Ну, хорошо. А что тебе здесь? Ты видишь, я… – он покосился на гостя. Тот развел руками: мол, прошу вас, я не тороплюсь.
– Понимаете, – сказала Катя и покосилась на референта, – понимаете… У меня такая ситуация… И если сегодня… То я просто не знаю…
– Какая ситуация?
– А вы не будете сердиться?
– Слушай, Котова… Тебя как зовут?
– Катя.
– Ты пришла в ресторан… Ты что, тут живешь?
– Нет.
– Значит, специально пришла. Отрываешь нас от дела. У нас переговоры. Если у тебя ерунда какая, поговорим в министерстве.
– Нет, это очень срочно.
– Ну, давай тогда, не тяни.
– Вы меня знаете?
– Ну, Котова ты, выяснили уже.
– Нет, ну скажите – знаете?
– Ну, знаю, третья слева.
– Ну вот. Тогда помогите мне – отпуск за свой счет… За мой, в смысле.
– Слушай, Котова, – подошел к ней референт, – ты что, с ума сошла?
– Я понимаю, что вы… – Катя не замечала референта. – Но к кому мне?! Ведь пока я туда… А время… Вы же все можете. Ну что вам стоит?…
Евдокимов сидел в коридоре у сервировочного столика и показывал официантам фокусы. Он брал из вазы апельсин, делал пас, и тот исчезал на глазах у изумленной публики. Когда таким образом исчез четвертый апельсин, один из официантов забеспокоился: