Город бездны - Рейнольдс Аластер. Страница 87

— Небесный, как там наш заключенный? — отец попытался приподнять голову с подушки. — Он еще жив?

— Почти нет, — сказал Небесный. После того как отец получил ранения, он добился места в команде службы безопасности. — Честно говоря, я не думаю, что он еще долго протянет. Его раны гораздо серьезнее твоих.

— Но ты сумел поговорить с ним, верно?

— Да. Кое-что мы из него вытянули.

Небесный подавил вздох. Он уже говорил об этом отцу, но то ли Тит терял память, то ли хотел услышать все еще раз.

— Что именно он тебе сказал?

— Ничего, о чем мы не могли бы догадаться. Мы все еще не знаем, кто устроил его на корабль, но это почти наверняка была одна из фракций, способных на такого рода дела.

Отец поднял палец.

— Вспомни о его оружии, о механизмах, вживленных его в руки…

— Они не столь необычны, как ты думаешь. К концу войны они, очевидно, появились повсюду. Еще хорошо, что ему в руку не встроили ядерный запал — хотя такое, разумеется, не в пример труднее спрятать.

— Он когда-нибудь был просто человеком?

— Наверное, мы этого никогда не узнаем. Некоторые из ему подобных создавались в лабораториях. Других делали из заключенных или добровольцев. Они подвергались мозговой хирургии и психологической обработке с тем, чтобы их могла применять в качестве оружия любая заинтересованная сторона. Они были похожи на роботов из плоти и крови и обладали ограниченной способностью общения с другими людьми, когда это совпадало с их оперативными задачами. Они могли общаться вполне убедительно, отпуская шутки и болтая о пустяках, пока не достигали своей цели, после чего мгновенно переключались в другой режим и превращались в бездумных убийц. В тела некоторых из них было вживлено оружие для особых заданий.

— У него в руке было много металла.

— Конечно, — намек отца был вполне понятен. — Слишком много, чтобы он мог пробраться на корабль без посторонней помощи. Это подтверждает версию о заговоре, но об этом мы и без того знали.

— Но мы нашли только одного заговорщика.

— Только одного.

В течение нескольких дней после нападения всех спящих просканировали на предмет имплантированного оружия. Процедура была сложной и опасной и никаких результатов не дала.

— Это показывает, насколько они были самоуверенны.

— Небесный… он не сказал, почему он это сделал или почему его заставили это сделать?

Небесный поднял бровь. Расспросы такого рода были ему в новинку. Прежде отец сосредоточивался только на специфических деталях.

— В общем, он кое-что упоминал.

— Продолжай.

— Однако я не обнаружил в его словах особого смысла.

— Может быть, но мне хотелось бы о них услышать.

— Он говорил о фракции, которая что-то обнаружила. Правда, не сказал, кем или чем эти люди были и где они базировались.

— И что именно они обнаружили? — пробормотал отец еле слышным голосом.

— Нечто странное.

— Расскажи мне об этом, Небесный.

Тит умолк. Догадавшись, что его мучит жажда, Небесный приказал роботу в палате поднести стакан с водой к потрескавшимся губам отца.

— Это случилось незадолго до того, как Флотилия стартовала и покинула солнечную систему. В одной из научных областей, которая активно развивалась в последние годы войны, было сделано открытие.

— И это было…

— Человеческое бессмертие.

Небесный произнес эти слова осторожно, словно они обладали волшебной силой, и их не следовало произносить всуе.

— Он сказал, что этой фракции в течение столетия удалось соединить различные процессы и области исследований и разработать курс терапии. Они добились успеха там, где другие потерпели неудачу или были вынуждены свернуть исследования по политическим причинам. Конечный результат оказался неоднозначным. Это не все равно, что принять один раз пилюлю и забыть о ней.

— Продолжай, — сказал Тит.

— Это был целый комплекс технологий. Генетика, химиотерапия, кое-что зависело от крошечных устройств, вживленных в организм. Весь процесс был фантастически сложным, масса тонкостей… К тому же терапия должна была проводиться регулярно — но при правильном применении она давала реальный результат.

— И что ты об этом подумал?

— Разумеется, это абсурд. Нет, я не отрицаю, что такое в принципе возможно. Но разве о таком открытии не должно быть известно каждому?

— Не обязательно. Не забудь, война уже выдыхалась. Обычные каналы связи были нарушены.

— Значит, по-твоему, такая фракция могла действительно существовать?

— Да, я верю, что она существовала, — отец замолчал, восстанавливая силы. — Можно сказать, я это знаю. Подозреваю, что почти все, что этот химерик тебе рассказал, — правда. Здесь нет никакого волшебства. Наверняка есть болезни, против которой даже эта технология бессильна. Но это лучшее, что когда-либо создавалось цивилизацией. Да, в лучшем случае она увеличивает продолжительность жизни до ста восьмидесяти лет — в крайнем случае, до двухсот. Конечно, о бессмертии речь не идет. Но это неважно — важно то, что у человека появлялся шанс оставаться живым, пока не появится нечто лучшее.

Тит бессильно откинулся на подушку.

— Кто об этом знал?

Отец улыбнулся.

— Кое-кто из людей с достатком, кто же еще? Те, кого даже война пощадит. Те, кто смог оказаться в нужном месте или знал нужных людей.

Следующий вопрос был очевидным и пугающим. Флотилия стартовала, когда война находилась в конечной стадии. Многие из тех, кто ныне спал в капсулах, просто пытались бежать. Солнечная система была полуразрушена, но по-прежнему только и ждала возможности вновь окунуться в полномасштабное кровопролитие. Претенденты на право лететь проходили суровый отбор. Но хотя места на кораблях распределялись на основании заслуг, для людей с достаточным влиянием находились способы попасть на борт. Если у Небесного когда-либо были сомнения, их рассеяло появление диверсанта. Кто-то и где-то нажал на нужные рычаги, чтобы доставить химерика на борт.

— Ну хорошо. А как насчет спящих? Многие ли из них знали об открытии?

— Знали все, Небесный.

Юноша посмотрел на отца, лежащего перед ним. Сколько ему еще осталось? От колотых ран можно оправиться — они были не особенно серьезны. Но они вызвали осложнения: в организме проснулись затаившиеся до поры банальные инфекции. Было время, когда медики Флотилии могли его спасти. Несколько дней — и они без особых усилий поставили бы его на ноги. Но теперь им оставалось лишь поддерживать естественные процессы заживления. И они медленно проигрывали битву.