Запретная любовь - Робардс Карен. Страница 11

Джастин был в восторге. «Она очаровательна», – в сотый раз с тех пор, как увидел ее в голубом салоне, подумал он. Личико девушки с круглым подбородком и изящно очерченными скулами имело тот обворожительный цвет, какой можно видеть лишь у изысканных фарфоровых статуэток. На фоне ее гладкой кожи нежного персикового цвета густые ресницы и брови казались неправдоподобно черными. Ее волосы, заплетенные в косу, были переброшены через плечо, а выбившиеся из прически кудряшки темным облаком обрамляли лицо, с которого на Джастина смотрели преданные глаза.

– Разве у тебя нет халата? – спросил Джастин, глядя на ночную рубашку Меган, украшенную многочисленными оборочками, которые, впрочем, не могли скрыть от его жадного взора изящных линий девичьего тела.

– Есть, но он остался в пансионе, – ответила Меган, удивленная неожиданной сменой темы разговора.

Джастин по-прежнему не сводил с нее глаз.

– Боже мой, – воскликнул он, – неужто тебя так ничему и не научили в этих пансионах?! – Похоже, он был очень расстроен, но Меган никак не могла понять почему.

– Милорд, – недоуменно спросила она, глядя на графа, – какое отношение пансион имеет ко всему, что случилось?

Хмуро поглядев на воспитанницу, Джастин увидел столько чистой невинности в ее глазах, что ему осталось только тяжело вздохнуть.

– Это не важно, – коротко бросил он. И еще раз вздохнув, поинтересовался: – Где же миссис Донован?

– Я отправила ее спать, – объяснила Меган. – Она старенькая, поэтому очень устала.

– Стало быть, ты решила побыть моим ангелом-хранителем? – насмешливо улыбаясь, спросил граф. Губы Джастина на мгновение крепко сжались от боли, как мысленно заключила Меган. – Что ж, ты тоже можешь отправляться спать. Не волнуйся, мне хуже не станет, если я останусь один.

– А вдруг тебе что-нибудь захочется? Ты же не сможешь встать, – возразила девушка.

Покосившись на воспитанницу, Джастин увидел, что она дрожит и, чтоб хоть немного согреться, обхватила себя руками.

– Ты мерзнешь. Ступай к себе, – решительно произнес граф.

Губы Меган упрямо сжались – это ее выражение Джастин уже знал.

– На стуле лежит мое одеяло, – заметила она. – Завернусь в него и буду тихонько сидеть. Но учти, никуда не уйду!

Судя по блеску в глазах Меган, уговаривать ее было бесполезно, к тому же Джастин был не в настроении пускаться в спор. Вздохнув, он решил сдаться.

– Ладно уж, черт побери, – пробормотал он, не глядя на воспитанницу. И, закрыв глаза, добавил: – Давай мне твое снотворное!

Когда Джастин проснулся, за окном сиял день, мягкие лучи осеннего солнца заливали комнату золотистым светом. Увы, великолепный ирландский пейзаж, который радовал глаз своими красками, был ему недоступен. С облегчением граф заметил, что кресло, в котором ночью сидела Меган, занято миссис Донован.

Обрадовавшись пробуждению господина, пожилая женщина принялась хлопотать возле него. Собственно, все свелось к тому, что миссис Донован поправила простыни и поставила перед графом поднос с завтраком, главное же – она не смущала покой Джастина.

Поев, граф отослал миссис Донован, велев ей позвать ее супруга, чтобы тот помог ему привести себя в порядок и надеть халат.

Когда Меган появилась в спальне, граф уже был одет и сидел, держа в руках раскрытую книгу. Услышав шум, он строго глянул на воспитанницу. Доктор Райан, осмотрев больного, сказал, что ему придется еще несколько дней пролежать в постели. Нога действительно болела, и Джастину оставалось лишь повиноваться. Да он бы и не смог ходить без костыля, а костыль мог быть готов лишь через три дня. Все это раздражало графа. Но еще больше бесила его миссис Донован, которая, видя, что господин находится в таком беспомощном положении, стала обращаться с ним как с малым ребенком. Больше того, экономка опять называла его «мастер Джастин», чего не делала с тех пор, как он получил титул, а случилось это, когда ему стукнуло шестнадцать лет. Уговаривая графа съесть ложечку супа, добрая женщина сюсюкала, Джастин злился, но, по ее мнению, лишь потому, что утомился, и тогда она принялась уговаривать его соснуть часок-другой. Только потом миссис Донован удалилась.

Происходило это часа за три до появления Меган – время вполне достаточное, чтобы граф соскучился в одиночестве.

Не обратив внимания на хмурый вид опекуна, девушка стремительно влетела в спальню. Юная, одетая в яркое платье, она была так хороша, что Джастин не мог отвести от нее взгляда. Подойдя к кровати, Меган положила руки на резную спинку.

– Мне опять уйти? – улыбаясь, спросила она.

Джастин скорчил смешную гримасу. С темными всклокоченными волосами, мерцающими золотистыми глазами, граф, опиравшийся на гору подушек, казался очень большим и внушительным.

– Это из-за тебя я оказался в таком положении, так хотя бы развлекай меня, – проворчал он.

Не сдерживаясь, Меган рассмеялась:

– Миссис Донован сказала, что ты похож на ежа, который пугает всех своими иголками. Теперь-то я понимаю, что она имела в виду.

– На вашем месте я бы не был так ядовит, мисс, – заявил граф. – Прошу не забывать, что я не на веки прикован к постели. – Несмотря на грозный тон Джастина, губы его дрожали от еле сдерживаемого смеха. «Плутовка», – мелькнуло у него в голове. Потом, все же не желая сдаваться, граф добавил с укором: – Ты, похоже, получаешь огромное наслаждение от всего этого. Пока я лежу тут, прикованный к постели, тебе не надо возвращаться в пансион.

Улыбка исчезла с лица Меган.

– Не стану скрывать, я этому рада, – проговорила она. – Но мне, право, жаль, что с тобой случилась такая беда. Я бы с радостью сделала все, чтобы искупить свою вину, но это, увы, невозможно.

Она была так искренне расстроена, что Джастин не смог больше притворяться. Ему вовсе не хотелось напоминать ей о несчастном случае, и он даже устыдился того, что завел о нем разговор.

– Да нет, отчасти ты можешь искупить вину, – вымолвил он. – Пой или еще как-нибудь развлекай меня, потому что я умираю от тоски.

Девушка нерешительно улыбнулась.

– Милорд, вижу, вы невнимательно читали мои письма из пансиона, а также плохо просматривали сведения о моих успехах в учебе. Дело в том, что пою я из рук вон плохо, даже лягушкам на болоте я бы не смогла составить конкуренцию.

Джастин с сомнением посмотрел на воспитанницу, но та, к его удивлению, была вполне серьезна. А он-то всегда полагал, что все воспитанные молодые девушки умеют замечательно петь.

– Неужто дела и в самом деле так плохи, а? – ухмыляясь, спросил он. – Что ж, слава Богу! Ни хромым, ни глухим тебе меня не сделать. А теперь загляни-ка в шкаф. Там должна быть колода карт. Принеси ее. Если ты не возражаешь, я поучу тебя играть в баккару.

– Совсем не возражаю, милорд, – спокойно отвечала Меган, направляясь за картами.

Следующие два часа они провели, азартно играя в карты, причем Меган умудрилась проиграть своему безжалостному опекуну сумму, равную ее двухгодичному содержанию.

– Подумать только, – нарочито серьезным тоном проговорил Джастин, просматривая долговую расписку Меган. – Никакого мороженого, никаких безделушек, лент и кружев – словом, ничего такого, чем вы, женщины, так любите потешить себя и на что просаживаете уйму денег. Вообще-то, боюсь, тебе придется наняться горничной или найти какую-то другую работу, иначе ты не сможешь мне выплатить долга. В конце концов, – добавил он замогильным голосом, – не станешь же ты ждать, что я оплачу твои векселя. А то, чего доброго, люди станут судачить, что я сам виноват. Скажут еще, что это я приобщил тебя к азартным играм.

– Что ж, – усмехнулась девушка, – тогда мне останется только продать серьги, которые ты прислал на мой день рождения. Иначе я не заплачу тебе долг.

Джастин подмигнул ей:

– Неужто ты это сделаешь? Раз так, боюсь, мне придется забыть о долге. Сплетники не успокоятся, если заподозрят, что ты была вынуждена продавать украшения, чтобы заплатить карточные долги! А все злобные мамаши запретят своим сынкам даже близко подходить к тебе. Так опасно иметь дело с опытным игроком!