Стилет - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн". Страница 42

Из спальни вышла Люк с чемоданом в руке и прошла мимо, не говоря ни слова.

Чезаре почувствовал, как у него на лбу выступил пот.

— Люк, помоги мне! — попросил он. — Я чувствую себя как-то странно. Она повернулась к нему.

— Я уже ничем не могу помочь тебе, Чезаре, — тихо вымолвила она.

Он удивленно смотрел на нее мгновение, потом перевел взгляд на пустой стакан на столике и вдруг все понял.

— Ты сука! Ты отравила меня! — закричал он. — Я должен был убить тебя там, в пустыне!

— Возможно, что и должен был, бесстрастно согласилась она. — Я же говорила тебе, что не хочу больше проигрывать. — Она повернулась и открыла дверь.

За дверью стоял Бейкер и несколько детективов. Они втолкнули ее обратно и вошли в комнату. Бейкер бросил взгляд на Чезаре и повернулся к Люк.

— Что с ним? — спросил он. Слабое воспоминание пронеслось в голове Чезаре при виде вошедших. Его лицо напряглось.

— Он умирает, — сказала Люк.

— Лукреция! — неожиданно закричал Чезаре.

— Живо доктора, — быстро распорядился Бейкер, обращаясь к одному из детективов.

— Слишком поздно, — рассмеялась Люк. — Ему нужен только священник.

— Все же приведите доктора, — приказал Бейкер. — А ее уберите отсюда!

Стрэнг вошел в гостиную, когда Люк и детектив выходили из нее.

— С баронессой будет все в порядке, — сказал он. — Несколько дней ей придется побыть в постели, но ни одна кость не сломана!

Чезаре удивленно посмотрел на них.

— Но Илеана мертва. Бейкер покачал головой.

— Под ее балконом был еще один. Баронесса пролетела только один пролет. Чезаре рассмеялся. Стрэнг поглядел на Бейкера.

— Что с ним случилось?

— Он умирает, — пояснил Бейкер. — Принял яд.

Чезаре поднял на них глаза. Это была самая большая шутка из всех. Глупцы должны знать, что представители дома Борджиа не травят себя ядом. Он едва не рассказал им всю правду. Но теперь сохранит ее в себе. Пусть это будет еще одной тайной, которую глупые карабинеры никогда не раскроют. И он вновь рассмеялся.

Над Чезаре склонился Бейкер.

— Где Маттео и Дэнди Ник? — спросил он.

— Мертвы. Они все мертвы, — ответил с улыбкой Чезаре.

— Почему вы так поступили, Кардинале? Почему? — спросил Бейкер. — Вы никогда не стремились к тому, к чему стремились они. У вас ведь было все.

Чезаре пытался сосредоточить свой взгляд на лице Бейкера, но оно расплывалось перед ним в одно пятно.

— Мой отец говорил мне то же самое, мистер Бейкер, но единственное, что заставило его взять меня в дом, — желание сохранить фамилию. И я не уверен, сможете ли вы это понять. В жизни существуют только две ценности, которые что-то значат, — рождение и смерть. Все остальное между ними — сам процесс жизни — не значит ничего. Пустота.

Он замолчал, чтобы справиться с дыханием.

— Только тогда, когда вы прикасаетесь к этому, вы действительно живете. Вот почему вы входите в лоно женщины. Для того, чтобы заново родиться. Вот почему вы стоите и смотрите, как я умираю, разделяя возбуждение от моей смерти. Вы чувствуете себя в этот момент более живыми, чем когда-либо прежде!

Он откинулся на спинку кушетки. Пот градом катился по его лицу.

— Этот человек безумен! — охрипшим голосом сказал Стрэнг. Лицо его побелело. — Это же несусветный бред сумасшедшего!

Чезаре приподнял голову и взглянул на полицейского. Ему потребовались все силы, чтобы проникнуть взглядом через опускающуюся перед ним пелену. Откуда-то издалека до него донесся крик новорожденного. Может быть, этот человек прав и он безумен? Откуда взялся в этом месте новорожденный? Неожиданно на него снизошло озарение. Это плакал его ребенок. Вот что пыталась сказать ему Люк. Под сердцем она носит его ребенка.

Он собрал все свои силы, чтобы сказать что-то, и почувствовал, как заплетается его язык в последней агонии усилий.

— Разве.., весь мир.., немного.., не сумасшедший? — спросил он, и пелена опустилась, отрезав от него стоящих людей.