И прольется свет - Рыбкина Наталья. Страница 49

— Ты такой хороший, я не буду тебя кушать. Я открою секрет. Никому не расскажешь?

— Нет, я же Шаман, — Шаман открыл глаза.

— Я люблю морковку.

— У тебя будет столько морковки, сколько пожелаешь. Я большой человек в своем племени.

— Честно-честно? Не обманешь? А то один человек меня обманул.

— Что за человек?

— Он был весь заросший шерстью. Серый человек. А лицо похоже на то животное, что сейчас убежало. Все наши пошли убивать какие-то цветы…тюльпаны, а я остался. Вернее меня оставили сторожить его, а он убежал. Сказал, что в подвале спрятал морковку, для меня, я пошел. Там было столько коридоров, я ходил-ходил. Вышел, а серого человека нет. Мой старший брат потом мне подзатыльник дал.

— Ну это не страшно!

— Ага, подзатыльник всеми восьмью лапами. Скажете тоже, это больно. И мне запретили кушать морковку. Теперь я ем только мясо, -ребенок жалостливо посмотрел на Шамана, тот торопливо принялся убеждать.

— Не стоит все принимать так близко к сердцу. Я не обижусь, если ты меня не сьешь. А куда побежала кошка?

— Пушистый комочек побежал туда, мистер Шаман.

— Пошли туда, побыстрей, сто двадцать пятый.

— Мистер шаман…вы только не обижайтесь, -ребенок глубоко вздохнул, собираясь с силами. -

Вы могли бы называть меня Морковкой, а не сто двадцать пятым?

— Но это же девчачье прозвище!

— А я и есть девочка.

— Хорошо, Морковка.

Шаман взял девочку за одну из восьми лапок, и они пошли по следам кошки.

—48-

Деревья прикрывались ветками, восьмирукие существа с легкостью поднимали с земли сухие стволы, тяжелые камни, отбрасывали их в сторону. Верзун с невозмутимым лицом наблюдал за Пауками, он знал их повадки. Запугать, а потом спокойненько отобедать жертвой, которая после подобных демонстраций обычно не в силах сопротивляться. От спокойно стоящего нелюдя веяло такой нечеловеческой силой, что Пауки в недоумении остановились. Задние ряды подзуживали передние, призывали к нападению. Ведь позади нелюдя столько прекрасной еды: податливой, высококалорийной, прямо слюнки текут. Передние ряды возражали, что мертвому пустой желудок ни к чему.

Антифрикцио набрался смелости, вышел из толпы и встал слева от Верзуна, справа уже стояла Корделия. Тлж помялся, тоже вышел вперед. Ему стало стыдно, что трусливый человек оказался смелее свирепого тролля. Гее сурово сдвинул брови, он будет биться до последней капли крови. Жди меня Авр. я скоро. Только оборотень и старик не спешили пополнить строй храбрых мужчин: оборотень выжидал, а Солпо утешил себя тем, что давно уже не мужчина. Лина придвинулась к Тхаре, Селена придвинулась к Лине.

Они стояли плечом к плечу, воины, готовые сражаться до победы. Верзун отметил, что на серьезных лицах нет страха.

Пауки, видя подготовку противника к бою, скоренько провели пересчет личного состава. Построились в колонну по четверо, посовещались, перестроились полукругом. «Вкусный обед» нежданно-негаданно оказался с зубами, когтями и явно не хотел, чтобы его съели. А ведь казалось так просто: пришел, поел, поспал, ушел. Не вышло. Старый паук под номером пять вещал:

— Трудные времена настают, братья. Раньше пища никогда не сопротивлялась, даже сама в рот лезла. Но мы не сдадимся. Ведь мы, ПАУКИ! Сильные духом и телом создания Солнцеликих Богов. Нам никто не страшен, даже…

— Пирановцы! — раздалось совсем рядом, кажется кричал восемьдесят третий.

— Да, даже пирановцы нам не страшны! — с энтузиазмом закончил пятый.

— Да нет же! — не успокаивался восемьдесят третий. — Они на нас нападают, в смысле идут в атаку, ну…прикончить хотят.

Пауки оказались в сложном щекотливом положении. Перед ними новые враги, вокруг собираются старые вековые супротивники. В какую сторону не повернись, позади все равно останется неприятель. Верзун прислушался, по лесу разносился топот, звук усиливался. По синеватым лицам заструился пот, теперь со всех сторон доносилось блеяние хруст сухих веток, это неслись пирановцы. Старик Солпо с интересом спросил:

— Кто такие пироновцы, паучий старик?

— Овцы с острейшими зубами. Живут в воде, в нашей речке Овечке. Выходят на сушу только за кормом.

— Что же они едят? — не унимался Солпо.

— Ну-у-у, меня могут сьесть. Минуты за две. Могут и тебя сьесть за полминуты.

— Понятненько, — подвел итог старик из рода людей. — Значит есть будут всех. О-хо-хо, стар я для всего этого. Да и жить больше не зачем, демон-кот мертв. Моя семья отомщена. Значит, будем умирать.

— Это как это умирать, — заволновался Антифрикцио. — Ты спятил на старости лет, Солпо. Вы же уже сталкивались с этими овечками, мистер… Старый Паук? Как их можно убить?

— Палкой? — охотно откликнулся пятый. -Берешь пирановцу за голову, колешь за зад, а сам в это время по голове ее палкой.

— Извините, номер пять, — к ним вприпрыжку приблизился паук, идти он не мог из-за отсутствия одной ноги. Конечность торчала из пасти овцы, мирно жующей ее вместе с ботинком. Белесый сок, вытекающий из рану паука, остался лежать на земле комьями слизи. -Пирановцы уже напали на нас. Можно начать обороняться?

—49-

На лесной лужайке кипел бой. Деревья делали ставки, на кон ставились запасы минеральных удобрений. Помогать или мешать бойцам запрещалось.

Пауки дрались молча, техника была отработана до мелочей. Одной парой рук паук охватывал шею пирановцы, оттягивал от своего лица, делаясь недосягаемым для ее зубов. Другая пара рук была вооружена металлическими иглами, которыми кололи в шерстяные бока животного. Зубастое чудовище извивалось, пытаясь вырваться, избавится от боли. В это время как третья пара рук била пирановцу по голове палкой, четвертая пара рук ликующе возносилась к небесам. Череп пирановцы, покрытый желтой кудрявой шерстью раскалывался на половинки, розовые с фиолетовым отливом мозги разлетались в разные стороны.

Оборотень, который принципиально не принимал участия в бою, ведь он убивал только из-за пропитания, подошел к мертвой тушке. С интересом заглянул в череп, мозгов почти нет.

«Тупые овцы» — подумал Ангрий, он отошел в сторону и стал наблюдать за сражением.

«Совсем тупые», — думал Верзун глядя на сражающихся пауков. Способ ведения боя восьмируких больше напоминал пародию, столько лишних движений. Пирановцы обходили его стороной, предпочитая других противников, инстинкт у животных развит великолепно. А может, в маленьких мозгах все же хватило серого вещества выделить самого опасного двуногого? Лишь одна пирановка попалась под массивный кулак. Отброшенная ударом Тлжа к ногам Верзуна, она немедленно была ликвидирована. Получилась обычная безголовая овца.

В двух шагах от Верзуна держали оборону Тлж, Гее и Антифрикцио. Без затей лупили по головам пирановец палками, кулаками, камнями, всем, что под руку попадалось.

Раззадорившийся Тлж раз даже ударил пирановцу телом племянника. Потом опомнился, долго извинялся, но боевой настрой Гее был напрочь испорчен. Он потом долго копчик почесывал, а обалдевшая пирановца зачем-то пошла в лес. Дурно ей стало что ли? Ее нагнали Тхара, Лина, Селена и Члерка, до этого бездеятельно наблюдавшие за битвой. Завалили общей массой, особенно старалась Члерка. Стали пинать пирановцу ногами.

Внутри полуразрушенной пентаграммы появился Веселун, он стал ярко фиолетовым. Хихикая дорисовал луч пентаграммы, внутри материализовались три тщедушные фигуры демонов. Веселун со смешком стер один лучик, вытолкнул демонов наружу. Потер несуществующие ладошки:

— Хорошая шутка получится.

Потом он быстро стер все линии пентаграммы, хихикнул и пропал. На окраине опушке, возле пушистой ели шевельнулся обглоданный труп Игана. На белеющем голыми костями скелете чудом сохранился кусочек мяса, на правой ступне.

Где— то далеко, жертвы демона-кота, мирно бредущие к своим могилам, тяжело вздохнули, придется идти назад. Жертвы развернулись, снова пошли к Игану. Зеленые мухи летали над смердящими телами, без опаски садились на гниющие трупы, у них был пир.