Чисвикские ведьмы - Рэнкин Роберт. Страница 83

ГЛАВА 38

– Не совсем так, сэр, – возразил Гэммон. – Следовало бы сказать «Вирус Сентениум». Миллениума ждать еще сотню лет.

– «Вирус Миллениум» звучит лучше, – объяснил Уилл.

– Согласен, сэр. Но с точки зрения терминологии…

– Это детали, – примирительно произнес Уилл.

– Как скажете, сэр. А может ли мистер Тим обезвредить «Вирус Миллениум»?

– Конечно, – Тим потянул себя за бороду. – Только дайте срок. Но я сильно сомневаюсь, что программу уже запустили в сеть – даже в их собственную. На месте ведьм я бы отложил эту операцию до последней минуты. А то вдруг какой-нибудь гений попытается сорвать их планы.

– Но ты, конечно, хотел бы ее протестировать, – сказал Уилл. – И убедиться, что она работает.

Тим покачал головой:

– Она не похожа на обычные компьютерные вирусы. Вы говорите, что здесь замешана магия – более того, Высокая Магия. Спорю, работа программы связана с массой всяких глобальных заморочек вроде положения планет. И, конечно, с ритуалами. Может быть, даже с человеческими жертвоприношениями.

– Ты шутишь.

– Мистер Тим не шутит, – возразил Гэммон. – Пять таких ритуалов уже были проведены.

– Что? – воскликнул Уилл.

– Убийства, совершенные Потрошителем, сэр. Несомненно, вы о них знаете.

Уилл скорчил задумчивую мину.

– Ты что насупился? – спросил Тим.

– Я не насупился. Я задумался.

– Это не так делается, – сказал Там. – Смотри, как надо.

– Блестяще, сэр, – одобрил Гэммон.

– Спасибо, Гэммон.

– Прекратите! – возмутился Уилл. – Это даже не смешно. Мистер Гэммон, вы думаете, что убийства, которые совершал Потрошитель, – это жертвоприношения?

– Вне сомнений, сэр. Если соединить места убийств на карте, получится перевернутая пентаграмма.

– Я знаю, – сказал Уилл.

– Конечно, знаете, сэр. Мастер сообщил мне, что вы согласились расследовать это дело. Есть подозреваемые?

Ответом был тяжкий вздох.

– Понимаю, сэр, – сказал Гэммон.

– Послушайте, – вмешался Тим. – Я полезу дальше и посмотрю, что тут интересного. А вы… почему бы вам не вернуться к сайту Гэммона? Жду не дождусь ответа на шестой вопрос: «Любимая марка свиных пятачков Гэммона».

– Хорошая мысль, сэр, – согласился Гэммон.

– Не самая лучшая, – возразил Уилл.

– Я могу заняться ужином, – предложил Гэммон.

– Отлично, – обрадовался Уилл, – А я вам помогу.

– Я бы предпочел обойтись без вашей помощи, сэр. Это мне вполне по силам. Вот уже много лет я делаю на кухне исключительно то, что считаю нужным.

– Тогда я помогу тебе, Тим.

– Я справлюсь, – Тим забарабанил по клавиатуре. – Поиграй пока в кабинете мистера Рюна… или где-нибудь еще.

– Ладно, Гэммон, проводите меня к лифту. Гэммон охотно согласился.

Тим колдовал над клавиатурой. Гэммон колдовал на кухне. А Уилл Ведьмолов, которому было решительно нечем заняться, слонялся по кабинету Рюна.

Сначала он ощупывал внутреннюю поверхность браслета из лакированного хряща (каирский торговец уверял, что это хрящ святого Фомы, и один лишь вид его ввергает в страх самых ужасных ведьм). Потом начал ощупывать кожаные переплеты старинных книг. И, наконец, вытащил одну. «Автобиография Казановы».

Уилл уселся у камина и небрежно перелистал несколько страниц. Первое издание. Более того, с автографом. Уилл присвистнул. Одна эта книга в двадцать третьем веке стоила бы целое состояние. Если таковы все книги в коллекции Рюна…

Потом он изучил автограф Казановы – великолепный образчик каллиграфии. Обратил внимание на дату: 1792 год. Посвящение, украшенное виньеткой, гласило:

– Что?

Он еще раз поглядел на дату. Невозможно. Наверняка это подделка. Уилл отложил книгу, встал, подошел к полке, взял другую…

«Я папа, а ты нет!» – «Жизнь и веселое времяпрепровождение Родриго Борджиа, папы Александра Шестого». Год 1492. На форзаце Уилл прочел:

– Нет! – выдохнул Уилл.

Поднатужившись, он вытащил громадный том с самой нижней полки, положил его на пол и раскрыл. «Книга Судного Дня», подписанная лично Вильгельмом Завоевателем. [128]

– Нет!!!

Уилл вытаскивал книгу за книгой. Не может быть. Просто не может. Рюн подделал все эти дарственные надписи.

Обнаружив на переплетенной рукописи «Бури» Шекспира надпись «Спасибо за вдохновение, Хьюго», Уилл захлопнул ее.

– А, – сказал Гэммон, входя в кабинет с подносом в руках. – Вижу, библиотека Мастера произвела на вас впечатление. Пять тысяч томов, и каждый – личный дар Мастеру.

– Невозможно… – Уилл помотал головой и вернул «Бурю» на полку. – Никто не может столько прожить.

– Почему бы и нет, сэр? – Гэммон поставил поднос на шахматный столик из андаманского дерева и слоновой кости, подарок Чингиз-Хана. – Оладьи, сэр?

– Невозможно… – пробормотал Уилл.

– Вы их даже не пробовали, сэр.

– Я не об оладьях. Вы прекрасно понимаете, о чем я.

– Сэр, – произнес Гэммон, – перед вами одно из ценнейших книжных собраний мира. Полагаю, вы понимаете, что Мастер был весьма… как бы это выразиться… щепетилен в таких вопросах. Неужели вы полагаете, что он мог собрать такое количество уникальных изданий, а затем обесценить их поддельными подписями и посвящениями?

Лицо Уилла приняло весьма задумчивое выражение.

– Хорошая мина, сэр, – одобрил старик. – Как сказали бы наши братья-американцы, хорошая мина при плохой игре.

– Но я не могу в это поверить.

– Сэр, – Гэммон принялся намазывать оладьи маслом. – Я уже сообщил вам и мистеру Тиму, что состою на службе у Мастера почти две сотни лет. Все это время я вел дневники. Я делал записи каждый день. Все они у меня в комнате. Возможно, вы не сочтете за труд их просмотреть. Это может хотя бы отчасти рассеять ваши сомнения.

Уилл покачал головой. Потом вдохнул аромат горячих оладий, взял одну и принялся жевать.

– Сколько ему лет? – спросил он с набитым ртом.

– Не могу сказать, сэр. Как-то он сообщил мне, что был тринадцатым учеником Христа – по сути дела, его духовным советником. Однако настоял на том, чтобы его имя не упоминали в Новом Завете – по личным причинам.

– Но это маловероятно, – Уилл дожевал оладью.

– Почему, сэр? Его имя действительно не упоминается в Новом Завете. Думаю, это подтверждает правдивость данного заявления.

– О нет, – Уилл замотал головой.

– Правда… – Гэммон окинул взглядом книжные полки, – если мне не изменяет память, где-то здесь хранились черновики Нового Завета. Написанные собственноручно Христом и посвященный…

– Замолчите! – простонал Уилл. – У меня уже голова пухнет.

– Вот там, над камином, – продолжал Гэммон, – тот самый скимитар, которой была отсечена голова Иоанна Крестителя. [129] Мастер не присутствовал в ту роковую ночь, или он бы, вне сомнений, этому воспрепятствовал. Однако позже он, по его собственному выражению, немного погулял с Саломеей. [130] Она подарила ему скимитар на память.

– Достаточно, – пробормотал Уилл.

– Еще оладушку? – осведомился Гэммон.