Гобелен - Плейн Белва. Страница 32
Поль обнял Мариан и поцеловал в щеку:
– Пошли, дорогая. Хватит на сегодня. Давай закроем все и пойдем домой.
Позже вечером он сидел один и курил трубку, рассеянно глядя, как поднимается и тает табачный дым. Это был грустный день: разборка отцовских вещей, разговор с женой и та акварель.
Айрис. Это имя не часто услышишь, но оно достаточно красиво. Интересно, почему Анна выбрала его. При этом имени в воображении Поля возникала высокая стройная женщина в лиловом с царственной осанкой и темной гладкой головой.
Айрис.
Он пошел спать, видя перед собой этот образ. Он ничего не знал о ней, держа слово и оставаясь в стороне. Но она была его. Его. У него совсем нет прав?
Ворочаясь в постели, он ногой коснулся ноги Мариан. Сейчас она мирно спала, не подозревая о смятении чувств на его половине кровати. «Я больше не могу этого выносить. Завтра же все выясню и плевать на последствия».
Утром он подождал до половины десятого, времени, когда, по его расчетам, муж должен был уйти на работу. Сердце бешено стучало в груди, когда он снял трубку телефона.
– Номер, пожалуйста, – сказала телефонистка. Поль услышал, как звонит телефон, и представил себе ту комнату, где он звонит. Возможно, холл. В этих вест-сайдских квартирах очень большие квадратные прихожие, как комнаты. Обычно там стоят телефоны. На столе рядом с телефоном может быть лампа, розоватый свет пробивается сквозь складки шелкового абажура. На полке под столешницей лежит телефонная книга. По полу разбросаны восточные коврики, не закрывающие весь пол, так что каблучки то бесшумно ступают по ковру, то цокают по голому полу. Она, наверное, в библиотеке – Анна очень любит книги. Или вдруг ответит ребенок? Все это промелькнуло в голове Поля за те несколько секунд, тюка на другом конце провода не сняли трубку:
– Алло.
Это был ее голос.
Губы Поля шевелились, не производя ни звука.
– Алло. Кто это?
Вопрос прозвучал нетерпеливо.
– Анна, – произнес он.
– Ох!
– Мне надо поговорить с тобой.
– Ox, – прошептала она, – ты же обещал мне. Что, если бы кто-то другой подошел к телефону или был бы в комнате сейчас? Ты обещал.
– Я знаю. Прости. Я больше не буду. Но мне так надо, только один раз.
Она беспокойно спросила:
– Что-то случилось? Ты не болен?
– Нет. Но ужасно волнуюсь. Анна, я хочу увидеть ребенка.
– О, мой Бог! О чем ты говоришь?
– Ей девять лет, а я не знаю ее.
Он старался говорить очень спокойно, очень убедительно:
– Я ничего не знаю о ней, это несправедливо, Анна. Это жестоко.
Он услышал, как она вздохнула.
– Мое сердце разрывается, но что я могу сделать?
– Послушай, Анна, я хочу увидеть Айрис. Я хочу поговорить с ней. Ты должна помочь мне устроить эту встречу.
– Поль! Ты сошел с ума! Ты хочешь погубить ребенка! Что она подумает?
– Неужели ты думаешь, что я способен навредить кому-нибудь из вас? Ты не можешь так думать! Все, что я прошу, это случайную встречу. Она не узнает, кто я.
– Но она расскажет отцу. Она все ему рассказывает. К тому же у него всегда были смутные подозрения относительно нас с тобой.
– Послушай, мы встретимся случайно, ты расскажешь об этом дома. Ведь может же такое произойти? Возьми Айрис в кафе на ланч в следующую субботу. Ты так делаешь?
– Не часто.
– Но ты могла бы разок, правда? – настаивал Поль.
– Наверное, – испуганно согласилась она.
– Тогда все в порядке. Ты войдешь, а я уже буду там. Я подойду к вам, поздороваюсь, выражу свое удивление и предложу вам позавтракать вместе со мной. Я все сделаю совершенно естественно и открыто.
Она не отвечала.
В отчаянии он воскликнул:
– Все будет совершенно невинно. И Айрис сможет рассказать обо всем дома. Неужели я прошу слишком многого – час в кафе, чтобы моя дочь могла стать для меня немного больше, чем просто лицо на старой фотографии? Пожалуйста, Анна. Пожалуйста.
– О, мой Бог! Будет так тяжело сидеть там с вами двумя.
Наступило долгое молчание.
– Алло! Ты здесь?
– Я здесь, Поль. Я здесь… Хорошо, я сделаю это. Только один раз. Я понимаю, что должна.
Его сердце билось бешено. Наверняка за ее спокойным лицом скрывалось то же волнение.
– Вот Айрис, – сказала она Полю и повернулась к девочке. – Мистер Вернер, старый друг, я знала его еще до твоего рождения.
Девочка пристально смотрела на Поля. У нее было маленькое, острое серьезное личико, старообразное, некрасивое, кроме темных и необычно выпуклых глаз. Он улыбнулся и получил в ответ застенчивую улыбку. Что-то в ее внешности поразило его, что-то знакомое: широкие скулы и глубокая ямочка на подбородке. Поразительные, огромные глаза, похожие на глаза с той акварели… И похожа она на его мать. Он смотрел на лицо своей матери!
Она была одета, как одеваются дети в Лондоне – в твид с бархатным воротником.
Анна была в фиолетовом шерстяном пальто, на голове – меховая шляпа и в ушах – золото. Ее муж, видимо, неплохо зарабатывает на строительном буме. Полю не хотелось вспоминать о ее муже.
Они нашли столик и сняли пальто. Платье Анны было грязно-розового цвета. Она сняла шляпу, сказав, что слишком жарко, и открыла свои блестящие волосы цвета красного дерева, которые так любил Поль. Она изменила прическу, волосы теперь были короче, но так же загибались, обрамляя лицо.
– Ты нарушила правило, – весело сказал он. Надо было как-то начинать разговор. – Рыжим ведь не полагается одеваться в розовое?
– Напротив, им следует так одеваться. Так учила меня одна француженка в Париже, когда Джозеф покупал мне вечернее платье, кстати, розовое.
Опять Джозеф…
Надо было поддерживать диалог. Нет, они больше не строят дома, похожие на те красивые из коричневого камня, что к западу от Центрального парка. Да, выборы президента прошли напряженно. Да, в Германии дела неважные; кузен Поля написал, что национал-социалисты с каждым годом набирают силу. Он чувствовал, как бегут минуты. Такого случая больше не будет, это он понимал. Но как долго можно есть сандвич и мороженое? Он видел, разговаривая о всякой всячине, как Айрис изучает его. Надо быть осторожным, чтобы с губ не сорвалось лишнее слово.
Вдруг девочка спросила:
– Вы знаете моего отца, мистер Вернер?
– Кажется, я видел его однажды, – спокойно произнес Поль. – Давно это было.
Рабочий в кепке, идущий через вход для прислуги, смущенная Анна представила их. Кепка приподнимается.
Поль отпил воды, пока Анна искала что-то в сумочке. Разговор угас.
– Расскажи мне о своей школе, – попросил он, зачем-то добавив: – У меня есть маленький племянник, чуть старше тебя. Он любит приходить ко мне со своими вопросами, какой предмет выбрать и все такое.
Девочка слегка пожала плечами:
– У меня, вообще-то, не бывает вопросов, только по математике. Папе приходится помогать мне. Он никогда не учился в колледже, но может все сосчитать в уме.
– Очень немногие люди совершенны во всем, так что я не стал бы переживать из-за математики.
Еще одно лишнее замечание, в то время как ему хотелось сказать совсем другое: «Позволь мне посмотреть на тебя, разглядеть все твои черты. Позволь мне спросить тебя, бываешь ли ты несчастна и почему. Расскажи мне, кем ты хочешь стать, когда вырастешь. Скажи мне, что тебе больше всего хочется, и позволь дать это тебе. Позволь мне сказать тебе, кто ты».
Анна вмешалась в разговор:
– Айрис очень хорошо учится и хорошо играет на пианино. Она много работает. Ты, может быть, услышишь ее когда-нибудь на концерте. – И она бросила на дочь любящий взгляд.
– Нет, мама, ты не понимаешь, – нетерпеливо возразила Айрис. – Я никогда не буду для этого достаточно хороша. Я все говорю тебе об том, а ты и папа все не понимаете, и это глупо.
«У нее острый язычок, – подумал Поль. – Хорошо. Стой за себя». И он спросил:
– Откуда ты знаешь, что не будешь достаточно хороша, Айрис?
– Потому что я могу сказать. Наверное, я буду учителем музыки.