Под знаменем быка - Sabatini Rafael. Страница 34

— Он обвинит меня…

Глаза Чезаре сверкнули. Он наклонился к принцессе.

— Он никогда не узнает о нашем разговоре.

— Вы… вы даете мне слово? — настаивала она, убеждая себя, что уж в этом случае ничего плохого не случится.

— Я уже дал вам его, мадонна, — последнюю фразу герцог произнес с неохотой. Ему не хотелось связывать себя подобным обязательством, но он чувствовал, что иначе заставить ее говорить не удастся. Борджа не привык легко прощать обиды, и мысль о том, что Синибальди уйдет безнаказанно, совсем не радовала его. Но он не видел другого способа отвести нацеленный на него удар.

— Я уже дал вам его, мадонна, — повторил Борджа, — и не отступлюсь от него.

— То есть вы даже не скажете ему, что вам все известно? И полученные от меня сведения используете лишь для обеспечения собственной безопасности?

— Совершенно верно, — заверил ее герцог, теперь уже уверенный в том, что она от него ничего не утаит.

И принцесса рассказала все, что знала сама. Прошлым вечером Раньери и принц Синибальди засиделись допоздна. И раньше у нее возникали подозрения, что ее муж и приятель изгнанного Малатесты что-то затевают. Ее обидела скрытность принца, его недоверие к ней, ибо он не делился с женой своими планами, а потому она подслушала их разговор и поняла, что готовится покушение на жизнь Чезаре Борджа.

— Граф Раньери говорил о сегодняшнем банкете, — продолжала она, — подчеркивая, что другой такой удачной возможности может и не представиться. Именно Раньери мозг этого заговора, мой господин, искуситель, заманивший в свои сети остальных.

— Да, да, несомненно, — нетерпеливо вырвалось у Борджа. — Хотя сейчас и неважно, кто искушал, а кого искушали. Суть, давайте суть!

— Раньери знал, что на ночь вы вернетесь в замок Сигизмондо в сопровождении охраны и факельщиков. Где-то по пути, точного места я не знаю, вас будут поджидать два арбалетчика. Они-то и должны вас убить.

Она замолчала, но и Чезаре никак не отреагировал на ее слова. Лицо герцога осталось спокойным, словно речь шла не о его жизни. Принцесса продолжила:

— Но возникло одно препятствие. Раньери не полагал его непреодолимым, но для большей уверенности хотел избавиться от него. Он опасался, что вас будут сопровождать всадники, а потому арбалетчики могут попасть в них, а не в вас. Пешие охранники в расчет не шли, так как стрелы полетели бы выше их голов. Вот он и хотел, чтобы сопровождали вас только последние, чтобы арбалетчики не раздумывали, в кого стрелять. Отсюда и его стремление склонить к предательству одного из ваших капитанов, я думаю, в этом причина появления во дворце Грациани, которого, как я поняла со слов солдата, тяжело ранили. Раньери было известно, что Грациани вами недоволен, и он решил, что тот не откажется помочь.

Герцог Валентино улыбнулся. Он знал, что побудило Раньери прийти к столь опрометчивому выводу. А мгновение спустя улыбка стала жестче, отражая мысли Борджа.

— Это все, что я слышала, мой господин, — заключила принцесса.

Герцог откинул голову, коротко рассмеялся.

— Видит Бог, услышали вы более чем достаточно.

Она посмотрела на Борджа, и яростный блеск его глаз вновь поверг ее в ужас. Принцесса поднялась, напомнила герцогу о его клятве. Тут же видимые проявления гнева исчезли без следа, Борджа вновь радушно заулыбался.

— Будьте покойны, я дал вам слово, а как я сказал, так и будет. Ни я, ни кто-либо из моих людей не причинят вреда принцу Синибальди.

Она уже хотела поблагодарить его, на мгновение задумалась, дабы найти нужные слова, а когда нашла, герцог уже увлек ее к двери.

— Мадонна, вам пора идти. Мне представляется, что вы смертельно устали. И чувствую, что виноват в этом я.

Она не стала отрицать его правоты, добавив, что хотела бы немедленно вернуться домой.

— Принц вскоре последует за вами, — пообещал Чезаре, взявшись за ручку двери. — Сначала, однако, нам необходимо замириться, но, несомненно, это не займет много времени. И ни о чем не тревожьтесь, — добавил он, увидев страх, вновь мелькнувший в синих глазах, ибо принцесса вспомнила, каким путем обычно мирился Чезаре со своими врагами. — Все будет честь по чести. Мне не составит труда убедить его, что дружба со мной куда лучше союза с предателями, что заманили его в свои сети.

— Истинно так! Истинно! — воскликнула она, хватаясь за Соломинку, брошенную герцогом человеку, готовившему его убийство. — Он тут ни при чем. Его завлекли, уговорили.

— Как я могу в этом сомневаться после того, как вы мне все рассказали? — иронии в вопросе герцога она не уловила.

А Чезаре, поклонившись, открыл дверь.

Глава 4

Следом за ней вышел он в зал, где тут же стих шум, а сотня глаз устремилась на него и принцессу. Чезаре подозвал председателя городского совета и поручил принцессу его заботам, попросив проводить ее вниз, к карете.

Сам же глубоко поклонился ей на прощание, подождал, пока она и председатель покинут зал, а затем занял место за столом, улыбнулся, рассмеялся чьей-то шутке, словом, показал, что можно веселиться и дальше.

Он заметил, что Капелло то и дело бросает в его сторону тревожные взгляды. И ничуть не удивился, понимая, какая буря поднялась в душе венецианского посла, когда тот увидел, что принцесса Синибальди покинула банкет после продолжительного разговора с Чезаре. Мессера Капелло ждут сегодня сюрпризы, мрачно подумал герцог, а когда председатель совета вернулся, подозвал Барбо, который, выполняя приказ, остался в зале.

— Приведи сюда Синибальди, — скомандовал он, и над столами повисла гнетущая тишина.

Толстопузый Капелло, услышав эту команду, проворно поднялся со стула и направился к герцогу.

— Ваша светлость, — пробормотал он, — что случилось с принцем Синибальди?

— Подождите минуту-другую, и вы все увидите сами.

— Но, мой господин, умоляю вас учесть, что Республика…

— Имейте терпение, мессер, — оборвал его герцог и одарил таким злобным взглядом, что Капелло отшатнулся, как от удара.

Но остался рядом с креслом герцога. Бледный, с капельками пота, выступившими на лбу, с тяжелым, учащенным дыханием.

Двойные двери распахнулись. Вошел Барбо, за ним — четыре солдата из кондотты Грациани, между ними — принц Синибальди, чрезвычайный посол Республики Венеция. Но видом своим он скорее напоминал обыкновенного бандита, пойманного на месте преступления. Без плаща и шляпы, со связанными за спиной руками, в порванной одежде. Лицо его было мрачнее тучи.

Придворные в изумлении взирали на открывшееся перед ними зрелище.

По знаку герцога солдаты отступили от пленника, оставив его лицом к лицу с Борджа.

— Освободите ему руки, — последовал короткий приказ.

Барбо ножом перерезал веревку, стягивающую кисти принца Синибальди.

Чувствуя скрестившиеся на нем взгляды, венецианец попытался, как говорится, сделать хорошую мину при плохой игре. Откинув голову, выпрямился во весь рост, смело глянул в бесстрастное лицо Чезаре Борджа.

— По вашему ли приказу, господин герцог, священную особу посла подвергли столь недопустимому обращению? — прогремел его голос. — Я имею честь представлять здесь Республику святого Марка, которая,

смею вас заверить, не потерпит такого бесчестия.

Около герцога на столе стоял флакончик с розовым маслом. Чезаре протянул руку, взял флакончик, вдохнул нежный аромат.

— У меня сложилось впечатление, возможно ложное, что вы нам угрожаете. Угрожать нам — пустое дело для всех, ваша светлость, даже для посла Республики Венеция, — и губы его изогнулись в улыбке, от которой Синибальди как-то разом сник, как, впрочем, и многие смельчаки до него, из тех, кому доводилось встретиться с герцогом лицом к лицу.

Капелло, стоя за спиной герцога, в отчаянии заломил руки и с трудом подавил стон.

— Я не угрожал вам, ваша… — начал Синибальди.

— Рад это слышать, — прервал его герцог.

— Я протестую, — заключил Синибальди. — Протестую против подобного обращения со мной. Эти грубияны-солдаты…