О героях и могилах - Сабато Эрнесто. Страница 59

– У меня еще есть немного денег. Потом посмотрим.

Потом! Как горько мне было слышать это слово! Я заговорил о газетном киоске, но это также не вызвало в нем восторга.

Не оставалось ничего иного, как ждать и продолжать наблюдение, пока нужда не заставит его выйти из дому.

Повторяю, теперь мне стыдно, что я под влиянием страха дошел до такой степени идиотизма. Как это я, находясь в здравом уме, мог предполагать, будто Секте требуется нечто столь пошлое, вроде работы в газетном киоске, чтобы узнать о появлении нового слепого? А люди, видевшие Иглесиаса после несчастного случая? Врачи и сестры в больнице? И это уж не говоря о невероятных возможностях Секты, об огромной, разветвленной системе слежки и доносов, которая, наподобие чудовищной паутины, оплела весь мир. Должен, однако, сказать, что после нескольких ночей столь нелепых тревог я пришел к выводу, что предположения мои бессмысленны – совершенно невозможно, чтобы Иглесиаса оставили на произвол судьбы. Следовало бояться одного – что контакт осуществится слишком поздно для меня. Но тут уж я ничего не мог поделать.

Я, конечно, не мог все время находиться рядом с ним. И я придумывал способы следить за ним, не находясь к нему в непосредственной близости. Мною были приняты следующие меры:

1. Я дал порядочную сумму хозяйке пансиона, некой сеньоре Этчепареборда, которая, к моему удовольствию, производила впечатление умственно недалекой особы. Я попросил ее ухаживать за Иглесиасом и предупреждать меня обо всем, что может иметь к нему отношение, – разумеется, под благовидным предлогом заботы о слепом инвалиде.

2. Самого наборщика я попросил ничего не предпринимать, не посоветовавшись со мною – мол, для меня его польза превыше всего. На этот вариант я больших надежд не возлагал, имея все основания думать, что он с каждым днем будет все сильнее отдаляться от меня и его недоверие к моей особе будет лишь возрастать.

3. В пределах возможного я постарался установить самую тщательную слежку за его маневрами, на случай если ему вздумается выйти, или за маневрами тех, кто станет подходить близко к нему. Пансион его находился на улице Пасо. К счастью, метрах в двадцати было кафе, где я, подобно другим праздношатающимся, мог просиживать часами, притворяясь, будто читаю газету, или болтая с официантами, с которыми мне надо было подружиться. Было лето, и, сидя у открытого окна, я мог наблюдать за входом в здание пансиона.

4. Я воспользовался обществом Нормы Гладис Пульесе, имея в виду двойную цель: не вызывать подозрений, естественных при виде сидящего в одиночестве посетителя, и хоть отчасти заменить тему футбола и аргентинской политики скромным удовольствием, которое я получал, совращая школьную учительницу.

X

Последовавшие затем пять дней привели меня в отчаяние. Что я мог делать, кроме того, что беседовал с официантом да листал газеты и журналы? Читал я в них только два раздела, которые всегда меня привлекали: объявления и полицейскую хронику. Это единственное, что я читаю вот уже двадцать лет, единственное, что дает нам знание о природе человека и о важнейших метафизических проблемах. Например, вы читаете: «ВНЕЗАПНО ПОМЕШАВШИСЬ, МУЖ ТОПОРОМ ЗАРУБИЛ ЖЕНУ И ЧЕТВЕРЫХ МАЛОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ». Мы ничего не знаем об этом человеке, кроме того, что его зовут Доминго Салерно, что он был трудолюбив и честен, что у него была лавочка в Вилья-Лугано и что он обожал свою жену и детей. И вдруг убивает их ударами топора. Глубочайшая тайна! И какое острое ощущение правды испытываешь, читая полицейскую хронику после заявлений политических деятелей! Все они напоминают каких-то ряженых шутов, мошенников, продающих средства для ращения волос, или заклинателей змей. Как можно сравнивать кого-либо из этих обманщиков с человеком чистейшей души, вроде Салерно? Волнуют меня также рекламы: «В АКАДЕМИЯХ ПИТМЭНА [108] ОБУЧАЮТСЯ ЗАВТРАШНИЕ ПОБЕДИТЕЛИ». Сияющая пара, юноша и девушка, рука об руку, улыбающиеся и торжествующие, шагают в Будущее. На другой рекламе изображен письменный стол с двумя телефонами и селектором; кресло стоит пустое, оно ждет, чтобы его заняли, а из телефонов исходят как бы лучи света и надпись гласит: «ЭТО МЕСТО ЖДЕТ ВАС». Особенно привлекает меня демагогическая реклама оптики Подеста: «ВАШИ ГЛАЗА ДОСТОЙНЫ ЛУЧШЕГО». Реклама крема для бритья подается в виде коротких историй с моралью: на первой картинке Педро, сильно бородатый, приглашает Марию Кристину на танец; на второй картинке дано крупным планом расстроенное лицо Педро и выражение глубокого неудовольствия на лице танцующей с ним Марии Кристины, которая старается отвернуться подальше; на третьей картинке она говорит подруге: «Какой противный этот бородатый Педро!» – и та ей отвечает: «Почему ты ему об этом не скажешь напрямик?»; на следующей картинке Мария Кристина говорит подруге: что сама она сказать не решается, но, может быть, подруга скажет об этом своему парню, чтобы тот посоветовал Педро побриться; на предпоследней картинке мы действительно видим, как жених подруги что-то шепчет Педро на ухо; на последней картинке крупным планом Педро и Мария Кристина – счастливые, улыбающиеся, они танцуют, он идеально выбрит с помощью знаменитого крема «Пальмоливе», и надпись гласит: «ИЗ-ЗА ПРИСКОРБНОЙ ОПЛОШНОСТИ ОН МОГ ПОТЕРЯТЬ НЕВЕСТУ».

Варианты: некто теряет возможность получить великолепную работу; или другой: его всегда обходят с повышением по службе – из глубины большого зала, заполненного письменными столами и служащими, среди которых легко обнаружить небритого Педро, на него смотрит лощеный шеф с выражением досады и отвращения. Дезодоранты: Удачная женитьба, место в замечательном учреждении, приглашение на праздник – всего этого по глупости можно лишиться из-за того, что не воспользовался дезодорантом «Одороно».

Рекламы с идеально причесанными, широко улыбающимися, но в то же время энергичными и весьма положительными мужчинами, обладателями крупных квадратных суперменских челюстей – ударяя кулаком по столу, уставленному телефонами, устремляясь всем торсом к невидимому и колеблющемуся собеседнику, они восклицают: «УСПЕХ ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ ВАС!» В других случаях Супермен не стучит по столу, но энергичным, без тени колебания, жестом, тычет указательным пальцем в читателя газеты, в этого малодушного, апатичного типа, вечно растрачивающего на всякую чепуху свое Время и Выдающиеся Способности, и говорит: «В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ ВЫ МОГЛИ БЫ ЗАРАБОТАТЬ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ПЕСО ЕЖЕМЕСЯЧНО», убеждая его сейчас же написать свое имя и адрес на пунктирных строчках в маленьком прямоугольнике.

Демонстрируя могучие мышцы с ободранной кожей, Мистер Атлант обращает свой призыв к слабакам всего мира: через семь дней вы заметите ощутимый Прогресс и, решительно занявшись переделкой и преображением своего тела, вскоре станете обладателями такой же фигуры, как у Мистера Атланта. Надпись: «ВСЕ ВОСХИЩАЮТСЯ ШИРИНОЙ ЕГО ПЛЕЧ», «ВАМ ДОСТАНЕТСЯ САМАЯ ХОРОШЕНЬКАЯ ДЕВУШКА И САМАЯ ЗАВИДНАЯ ДОЛЖНОСТЬ!».

Но нет ничего лучше для распространения Оптимизма и Добрых Чувств, чем «Ридерз дайджест» [109]. Статья господина Фрэнка И. Эндрюса, озаглавленная «Когда собираются владельцы отелей», начиналась так: «Знакомство с лучшими владельцами отелей, прибывшими в Соединенные Штаты в качестве представителей своих коллег из испаноамери-канских стран, было для меня одним из самых волнующих моментов в жизни». И затем сотни статей, предназначение коих поднять дух у бедняков, прокаженных, хромых, страдающих Эдиповым комплексом, глухих, слепых, немых, глухонемых, эпилептиков, туберкулезных, больных раком, парализованных, макроцефалов, микроцефалов, детей или внуков буйнопомешанных, страдающих плоскостопием, астматиков, умственно отсталых, заик, людей с дурным запахом изо рта, несчастливых в браке, ревматиков, у художников, потерявших зрение, у скульпторов, потерявших обе руки, у музыкантов, потерявших слух (вспомните о Бетховене!), у атлетов, оставшихся после войны парализованными, у отравленных газами в первую мировую войну, у безобразных женщин, детей с заячьей губой, гнусавых, у робких торговцев, у долговязых, низкорослых (почти карликов), у весящих более двухсот кило и т. д. Заглавия: «С ПЕРВОЙ РАБОТЫ МЕНЯ ПРОГНАЛИ ВЗАШЕЙ», «НАШ РОМАН НАЧАЛСЯ В ЛЕПРОЗОРИИ», «Я ЖИВУ СЧАСТЛИВО, ХОТЯ БОЛЕН РАКОМ», «Я ПОТЕРЯЛ ЗРЕНИЕ, ЗАТО ПРИОБРЕЛ БОГАТСТВО», «ВАША ГЛУХОТА МОЖЕТ СТАТЬ ПРЕИМУЩЕСТВОМ» и т.д. и т.п. Выйдя из бара и нанеся обычный мой вечерний визит в пансион, я еще полюбовался на Пласа-Онсе большой рекламой, предлагавшей вермишель «Санта Каталина», и, хотя я не помнил, кто она была, эта святая Екатерина, я вполне допускал, что она претерпела мученичество, ибо мученичество всегда было профессиональной обязанностью святых; и я не мог не задуматься над странным свойством человеческого существования – над тем, что человека распнут или заживо сдерут с него кожу, а со временем он превращается в фирменную марку вермишели или каких-нибудь там консервов.