Держи ухо востро - Серова Марина Сергеевна. Страница 25

– Совершенно... не обязательно, – сказал Кучер, взяв очередную креветку. – Иногда, несмотря на строгий приказ доставить те или иные произведения искусства в очередной тайник, сопровождавшие груз солдаты и офицеры бросали его где попало, а сами спасались бегством.

– И тогда икона оставалась здесь, – уточнила я.

– Бывали и такие случаи, когда приказ предписывал уничтожить захороненные в штольнях и карьерах сокровища, но те, кому было приказано, не успевали его выполнить. И, может быть, сотни икон до сих пор лежат в какой-нибудь шахте. Вы приобрели эту икону в Одессе?

– Да, – неуверенно подтвердила я.

– Ну вот и считайте. Одесса была освобождена десятого апреля сорок четвертого года, а Новгород – в январе. Поэтому вашу икону могли и потерять по дороге. А кто-то нашел и продал вам. Здесь были очень ожесточенные бои, и немцы при отступлении бросали все награбленное. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Да, большое спасибо.

– А икона, – он покосился на мою сумку, – у вас случайно не с собой?

– Нет.

– Жаль, интересно было бы посмотреть.

– Может быть, в следующий раз.

Через несколько минут мы покинули гостеприимный «Гамбринус», и Кучер вернулся в музей.

Глава 9

Уже в «Гамбринусе» у меня появилось ощущение, что я обладаю теперь всей необходимой мне информацией. Но мне хотелось спокойно и не торопясь свести все концы с концами. И мой номер для подобной работы был идеальным местом. Поэтому, как только мы расстались с Ефимом Леонидовичем, я тут же отправилась в гостиницу и закрыла за собой дверь номера на два оборота ключа.

Скинув босоножки, я с ногами забралась на кровать и достала из сумочки карандаш и бумагу. Я лучше соображаю, когда могу составить какую-нибудь схему или построить график. И этот этап расследования – самый приятный. За несколько минут огромное количество информации, которую ты по капле собирала в течение долгого времени, превращается в стройную систему. Каждый факт укладывается на свое место, и в самом конце листа ты можешь красивыми буквами написать всего одну фразу, которая обычно завершает расследование. И если не остается ни одного знака вопроса, то дело за малым: сделать так, чтобы порок был наказан, а добродетель торжествовала. Но это уже дело техники.

Как кошка, поймав мышь, не торопится ее съесть, прежде чем не наиграется всласть, я тоже оттягивала долгожданный момент полной ясности и предпочитала начать с самого начала. Итак...

Во время войны дедушка Пауля Раушенбаха воевал на восточном фронте. Я не знала, где он начал войну, но закончил он ее в Одессе, во всяком случае именно так я поняла слова Курта, сказанные мне в английской гостинице.

Вполне вероятно, что он имел отношение к одному из батальонов особого назначения. Ведь он очень любил русское искусство и эту свою любовь передал внуку.

Не менее вероятно, что он участвовал в вывозе награбленного из Новгорода. И в январе сорок четвертого вместе со своим отделом был переведен в Одессу, которая до весны оставалась оккупированной. Но и тут он попадает в пекло. У него в руках огромные сокровища, но никому до них уже нет дела. Все торопятся спасти свои шкуры и бросают все, что замедляет их отступление.

Перед ним встает выбор: либо бросить все на произвол судьбы, либо спрятать награбленное в укромном месте. Он выбирает второе. Закапывает свои богатства, надеясь вернуться за ними при первом удобном случае.

Удобный случай не подворачивается. А через год война подходит к концу.

Раушенбах-старший не расстреливал мирных жителей и не сжигал тысячи людей в концлагерях, поэтому не считается военным преступником. Он спокойно живет себе в Дуйсбурге и, скорее всего, не испытывает никаких угрызений совести.

У него есть сын Курт, который в тяжелые для Германии послевоенные годы не имеет возможности получить приличного образования и работает рабочим на фабрике.

Проходят годы. Бывший офицер стареет, но все это время он не может забыть о своем тайнике в далекой России. По вечерам он смотрит альбомы с репродукциями и интересуется ценами на произведения искусства. После войны они достигают астрономических чисел, и у него созревает план. Это становится его идеей фикс. Иконы снятся ему по ночам, но нет пока никакой возможности добраться до России и попытаться вернуть себе спрятанные сокровища.

У него рождается внук Пауль, который вместе с дедушкой рассматривает альбомы. Дедушка рассказывает ему о своей юности и в один прекрасный момент – о том тайнике, о котором не знает никто в мире. Теперь у них с внуком есть общая тайна, и они шепчутся о ней по вечерам.

На смертном одре дедушка берет с внука клятву, что тот закончит университет и станет искусствоведом. Перед самой смертью он передает ему старую замызганную бумажку, на которой, как на пиратской карте, крестом обозначено место клада.

Звонок телефона отвлек меня от моих «видений». Это была Софа.

– Ты представляешь, этот идиот поехал в командировку!

– Какой идиот? – не поняла я.

– Пауль! Ему мало этих двух дней, что ты на это скажешь?

– Да откуда ты это взяла?

– Я позвонила ему в фирму, и Герман сказал, что его нет. Что он еще утром укатил в командировку.

– Куда?

– Откуда я знаю? Он мотается по всей области, Герман одолжил ему машину.

– Может быть, это и не так глупо, Софа. В городе сейчас не менее опасно.

– Ты думаешь? – с сомнением спросила она.

– Ну, сама подумай. Где-то гуляет хозяин мальчиков.

– Я уже не знаю, где опасней, а где безопасней. Аня, ты же понимаешь, мне не с кем посоветоваться, кроме тебя.

– Я все понимаю.

– Приезжай ко мне, а?

– У меня еще много дел. Может быть, вечером.

– Вот и хорошо. После работы я тебе позвоню.

– Договорились.

– Спасибо тебе, Анька. Пока. Целую.

Повесив трубку, я попыталась понять, хорошо это или плохо, что Пауль уехал в командировку. И зачем он в нее поехал. Но не смогла сосредоточиться на этом вопросе и вернулась к своим «видениям».

...У Пауля в глубине стола спрятана дедушкина карта. Он обещал дедушке поступить в университет и хорошо учиться. Папа Курт целыми днями пропадает на своей фабрике, а Пауль, выучив уроки, листает дедушкины альбомы и перерисовывает карту. Он делает это так часто, что знает ее наизусть.

Еще в школе он начинает изучать русский язык, а поступив в университет, всерьез увлекается им. И даже читает русских классиков.

С годами детская мечта становится похожей на сон. Прошло много лет, Пауль занимается наукой, но однажды...

В этом месте мне чего-то недоставало. Какого-то события или человека. Пауль должен был что-то узнать... Или кого-то встретить, что и определит его дальнейшую жизнь. Я поставила на бумаге жирный вопросительный знак, но не стала зацикливаться на этом.

Что бы там ни случилось, в результате Пауль оказывается в Одессе, в том самом городе, название которого он научился произносить еще в детстве. И в его памяти сохранилась карта, перерисованная им десятки раз.

Он сверяет свою детскую память с впечатлениями от реальной Одессы и находит в них общие черты. Название деревни, близ которой зарыт клад у большого дерева. Остается приехать туда однажды ночью... В принципе, все логично. И дедушкины сокровища оказываются в Европе.

Остается выяснить, где находится тайник, и можно заказывать банкет в ресторане. Для этого нужно не терять дружеских отношений с Софой и Паулем. Настанет день, когда он решится переправить на Запад новую партию икон, и, проследив за ним...

«А может быть, он уже перенес иконы в другое место? И они спокойненько лежат в шкафу в его фирме или в подвале Софиного особняка?» – подумала я. И это тоже показалось мне вполне вероятным.

Во всяком случае, мне теперь было понятно, откуда Пауль берет иконы. Их ему никто не поставляет, и ему не обязательно связываться с темными личностями.

Но тем не менее он с ними связался. Последние два дня лишили меня по этому поводу всякого сомнения. Зачем? Мне пришло в голову одно разумное объяснение: для того, чтобы переправить иконы на Запад. И, скорее всего, это действительно было так. И тогда он мог напороться на очень «крутых» парней. Одно дело – местная шушера, и другое дело – ребятки, промышляющие в международном масштабе.