Старые амазонки - Серова Марина Сергеевна. Страница 16

– Это мы так веселились. Когда мы еще все работали, ходили на наш пляж, ну и сфотографировались, шутки ради. Все уже на пенсию собирались.

Мне показалось, что снимок гораздо более позднего времени, я бы даже сказала – совсем недавнего, хотя я могла и ошибаться.

Она принесла чай и сушки.

– Вы давно дружите, я имею в виду вас троих?

– Да мы в общем-то всегда втроем и общались. Так получилось, что и судьбы у нас почти одинаковые. В личной жизни никому не повезло, кроме, пожалуй, Маши. Замуж первая из нас вышла. Эх и свадьба была! Но недолго прожили вместе. Муж ей изменил, она не простила. Да и потом не смогла забыть. Может быть, любила? Кто теперь узнает. – Немного помолчав, она добавила: – Мы и жить только сейчас начали, и вот, пожалуйста.

– Вы на работу свою бывшую часто ходите?

– В театр-то? Часто. Да и так много знакомых осталось, даже поклонники, – она слегка пококетничала.

– А куда ездила Марья Николаевна? Вы случайно не знаете?

– Ездила? – она театрально развела руками. По-моему, она слегка переигрывала. – Нет, не знаю. Я это слышу в первый раз. Вас, вероятно, неправильно информировали. Я бы обязательно знала, если бы она отлучалась.

– Слушайте, – я начинала терять терпение, – я точно знаю, что она уезжала. И я все равно узнаю, куда. Просто я считала, что вы хотите побыстрее выяснить, кто же это сделал. Но, по-моему, я ошиблась. Вы хотите все запутать. А между прочим, за дачу ложных показаний полагается статья.

– А ты меня статьей не пугай, – кажется, она даже перестала играть, – пуганые. И ты не милиция, чтоб статьи давать.

– А вы бы хотели общаться с милицией? Там вы будете обязаны сказать правду.

– А я и так всю правду говорю. Врать нас не научили! – проговорила она с пафосом. – А если куда и уезжала Маша, то самое большее – в дом отдыха, да и то уже давно. Какие там дома отдыха, когда ноги не ходят.

– Хорошо. А вы бывали у Марьи Николаевны дома?

– Да, конечно.

– А зачем она закрывала все время третью комнату? Она что, лишняя была? Или там жил кто-то?

– Как жил? Кто там может жить, кроме самой хозяйки? Да она ни с кем бы и не ужилась. Может, она там кладовку сделала? Я там ни разу не была. Может, Наташеньке приданое собирала.

Ага, комнатами измеряла. Как до потолка заполнится – можно замуж выдавать.

– Но неужели вам не интересно было? Вы ведь столько лет вместе.

– Интересно, конечно. Но Машенька ее никогда и не открывала, говорила, что ключ давно потерян, а замок ломать не хочется. Пусть уж до внуков стоит.

– Как же он потерян? – я запнулась и не стала продолжать. У меня создалось впечатление, что меня вот уже полчаса очень искусно водят за нос. Но зачем?

И тут Светлана Васильевна заговорила. Я даже вздрогнула, столько ужаса таилось у нее в голосе.

– Вы не знаете, что это за человек, он – страшный человек. Мы с Зоей предупреждали Машеньку, а она – ни в какую. Она всегда была очень упряма. Да и возраст уже. Да что теперь говорить, – она махнула рукой. – Машеньку не вернешь.

Я просто застыла на месте.

– Вы о ком это, Светлана Васильевна?

Она подняла глаза, полные слез.

– Как о ком? Все о нем же. Ладно. Был у Машки ухажер. Самый настоящий. Солидный такой, всегда в костюмчике. Представительный. Она, если с нее все это наше тряпье снять да что-нибудь приличное надеть, очень даже ничего была. Любой молодухе фору даст. Ну вот, как это для вас ни смешно, но у них настоящий роман был. Только нам он что-то не нравился. Взгляд был какой-то недобрый, колючий. Оказалось, раньше в КГБ работал. Хороший чин имел. А мы с Зойкой и выяснили потом, что у него и жена есть, и дети, и внуки. Жилплощадь вот только маловата была. Вот он к ней и повадился. Он ее и убил.

– А почему же вы это мне раньше не сказали?

– Сама не знаю. Маша никому постороннему не говорила, стеснялась. Сами понимаете, не семнадцать лет уже. Они всегда около дома порознь ходили. А я вот все никак не осознаю, что Маши-то больше нет. Вот и не говорила.

– А какое у него было звание?

– Точно не знаю. Не разбираюсь. По-моему, полковник.

– А зовут его как?

– Борис Федорович, а вот фамилию не помню. Как-то раз Маша говорила, смешная такая. Мы тогда еще смеялись, такой солидный мужчина, а фамилия птичья. Но Маша обиделась. А вот какая – не запомнила.

– Хорошо, и на этом спасибо.

– Заходите, если что надо будет.

– Обязательно еще зайду.

Я неслась звонить моему очень хорошему знакомому, который сможет узнать об этом человеке из КГБ даже по тем крохам, которые мне дала Светлана Васильевна. И еще у меня возникла идея снять отпечатки пальцев в той загадочной комнате. Почему-то мне кажется, что мои «подружки» там были. Хотя, если все так, как говорит Никитова, то какая теперь разница.

Зайдя к себе, я была рада, что нигде ничего не убирала. Зоя Борисовна, будучи у меня, оставила свои пальчики на чашке с чаем, от кофе она отказалась, ссылаясь на возраст. Обязательно эту драгоценность надо отдать Мишке. Одно дело почти сделано. Возьмемся за другое. И начала названивать моему другу, Вениамину Викторовичу. Когда-то я очень ему помогла в одном небольшом дельце, и с тех пор наше знакомство периодически возобновлялось. Но мне ужасно не повезло. Вместо хозяина говорил автоответчик. Пришлось общаться с ним. Это лучше, чем ничего.

– Вениамин Викторович, это Татьяна Иванова. Вы мне очень нужны. Как только придете, позвоните, пожалуйста. Это важно.

Я положила трубку и задумалась. И, надо сказать, было над чем. По убийству баб Маши кое-что есть. Этот «жених» подтвердил мои догадки. Но почему закрыта третья комната? Но, с другой стороны, там совершенно отсутствовали мужские вещи. И почему подруги убитой отрицают, что заходили в эту таинственную комнату? Этот вопрос меня смущал больше всего. Затем есть еще некто, кого видела Вера Павловна.

Так, по этому делу хоть что-то вырисовывается, а вот по шантажу – почти ничего. А ведь пошел уже второй день, как я этим занимаюсь. Соображения, конечно, кое-какие есть, но в один ряд ничего пока не выстраивается. Единственная закономерность – все жертвы учатся в одной школе и (или) живут в одном доме. Это, правда, тоже уже немало. А может, это какой-нибудь ненормальный? И нечего тут раздумывать. Нет, раздумывать все равно придется.

Еще одна деталь меня беспокоила. Если Свету родители встречают по тому же поводу, что и Лину, то можно было обратиться ко мне, благо ходить далеко не надо. Вероятно, сдерживает сумма моего гонорара. Может, стоит зайти к ним? Или сначала познакомиться и поговорить со Светой? Вероятно, второй вариант лучше. Днем вряд ли кто из взрослых будет дома. Посмотрев на часы, я подумала, что успею еще к школе. Или встречу ее по дороге домой. Хотя, может, лучше у дома подождать? Это все-таки проще всего, хотя Света скорее всего придет с родителями.

Я спустилась во двор и села на скамеечку. Очень странно, но двор был абсолютно пуст. Весь энтузиазм наших «вояк», похоже, угас. А это и к лучшему. Но только я расслабилась и собралась уже насладиться одиночеством, как из подъезда вышла Тамара Федоровна. Сделав удивленное лицо, она подскочила ко мне. Вероятно, она дежурит у дверного глазка. Живем-то мы на одной площадке.

– Ой, Танечка, добрый день. Отдыхаете? Правильно. Надо и посидеть немного, а то вы все крутитесь да бегаете как белка в колесе. Ничего новенького не узнали?

Похоже, она их разведчица. Господи, как мне надоели эти игры.

– Каждый день узнаешь что-то новое, – пыталась я уйти от прямого ответа. Но куда там, Тамара Федоровна человек опытный.

– Вы еще не знаете, кто убил Машеньку?

– Почти знаю.

– Да вы что? И кто же?

Тут к соседнему подъезду подошла Света с какой-то женщиной, вероятно, с мамой.

– Простите, Тамара Федоровна, но первыми об этом узнают правоохранительные органы, – я рванула в подъезд за скрывшимися там уже моими «объектами». Поняв, в какую дверь они зашли, я позвонила, мне пришлось довольно долго стоять перед дверью. Скорее всего меня тщательно рассматривали в глазок. Прошло минуты две, прежде чем за дверью очень нерешительно спросили: «Кто?»