Сумеречная роза - Скотт Аманда. Страница 14

– Есть одна очень веская причина, – мягко произнес сэр Николас, поднимая полог и входя в палатку.

Элис сердито взглянула на него.

– Полагаю, вы имеете в виду ваш запрет.

– Отличная причина, не правда ли?

– Я не согласна, сэр. Я не привыкла, чтобы валлиец все время указывал мне, что делать. Честно говоря, я вообще не привыкла к деспотичным приказам.

– А-а, но вы кое-что забыли, mi Saesnes-bach, – напомнил он. – Если бы вы уже не рассказали мне о леди Драфилд, я мог бы и поверить вам, но сейчас…

– Что значат ваши слова? – спросила Элис. – Я помню, что первая часть означает англичанку, но что значит «bach»?

– Только то, что вы маленькая, – ответил он, глядя ей прямо в глаза. – Вам стоит это помнить, миледи.

В его голосе слышались такие нотки, от которых по спине у нее забегали мурашки, но она отважно встретила его взгляд.

– В Англии, – ответила она, – джентльмены не используют таких слов, когда говорят с дамами. Они обращаются к ним с подобающим уважением.

– Правда?

Она кивнула, преисполненная решимости не отводить взгляда.

Он пожал плечами и отвернулся.

– Вполне возможно, тем не менее вы не будете игнорировать мои приказы и не заставите вашу служанку делать то, что запрещено. – Он бросил взгляд на Джонет, которая сидела опустив голову и даже не пыталась взглянуть на него. – Я пришел сказать вам, что буду отсутствовать в лагере несколько часов, – продолжал он. – Я еду с отрядом в Конисбро, чтобы проверить, не появилась ли и там болезнь.

– Сколько людей вы забираете? – быстро спросила Элис.

– Всего полдюжины, – ответил он. – Вы будете здесь в безопасности.

– Я ничего не боюсь на своей земле, – возразила она, – но вам понадобится больше шести человек, чтобы спокойно добраться до Конисбро.

– Замок уже в наших руках, – заключил он, – так же как и Барнард-Касл, Миддлхэм, Беверли, Понтерфракт и почти все сколько-нибудь значимые объекты. Если мне понадобятся еще люди, они прибудут очень быстро, тем более что у бунтовщиков здесь не оставалось времени собраться с силами. Вы не избавитесь от меня так легко, мадам. Ведите себя хорошо. – Он снова взглянул на Джонет. – Вы хорошо чувствуете себя, мистрис Хокинс? Вы очень бледны.

Она выпрямилась.

– Я совершенно здорова, сэр.

Элис удалось выдавить улыбку.

– Ее беспокоит, как бы вы не оставили здесь за главного того громилу, чтобы досаждать ей, сэр. Он ходит за ней по пятам, как будто не верит, что она может сама за собой присмотреть, но ей не хочется жаловаться вам.

– Хью остается, – уведомил он. – Если я уезжаю, мне нужно, чтобы он находился здесь.

– Я подумала, что раз вы берете всего шестерых, то захотите взять его с собой. Он такой огромный, что легко сойдет за вторую половину дюжины.

Сэр Николас улыбнулся, но покачал головой и, бросив еще один подозрительный взгляд на Джонет, вышел.

Элис вздохнула.

– Надеюсь, Джонет, ты не откажешься хотя бы принести мне мокрую тряпку, чтобы освежить лоб. Клянусь, я не смогу отвечать за себя, если мне не позволят даже такой малости.

– Я принесу, миледи, и пошлю за теплой водой, чтобы вы могли умыться. Костры все еще горят, и молодой Йен будет рад помочь нам.

Йен с готовностью принес воды и, похоже, не торопился уходить, пока Элис не спросила, как его спина. Покраснев, он заверил, что все зажило, но не позволил Джонет осмотреть спину. Элис не могла вытерпеть такого.

– Сними куртку и рубашку, Йен, и дай мистрис Хокинс посмотреть, иначе я пожалуюсь сэру Николасу на твое упрямство, – приказала она.

Парень поморщился, но подчинился без дальнейших возражений. Не жаловался он и когда Джонет достала мазь. Втирая бальзам в его кожу, она известила Элис:

– Он не позволил мне посмотреть ни вчера, ни сегодня утром, хотя смазывать нужно каждый день, но я бы не хотела жаловаться на него сэру Николасу.

– Что ж, а я не буду так щепетильна, – твердо заверила Элис. – Ты слышишь меня, Йен?

– Да, госпожа. – Он надел рубашку, натянул куртку, явно не торопясь уйти. – Что еще я могу для вас сделать, госпожа?

Ей ужасно хотелось потребовать ванну горячей воды, но, взглянув на Джонет, она не решилась.

– Не сейчас, Йен, но спроси меня снова, после того как поешь. Может быть, тогда мне что-то понадобится.

– Да, госпожа. – Он вышел.

Джонет опустила ткань в теплую воду.

– Хорошо, что вы не отказали ему, миледи. Парнишка, похоже, чувствует себя обязанным вам.

– Ну, он зря так думает. – Элис почувствовала неловкость. Тщательно протирая лицо, она пробормотала: – Если бы не я, его вообще бы не пороли.

– Да, но он видит все в другом свете. Он знает, что не выполнил свой долг, и принимает наказание как должное. А вот ваша забота о нем имеет для него значение, потому что, ручаюсь, никто раньше не делал для него такого. Он же шотландец, а они дикари, варвары в большинстве своем. Ваша доброта к бедному парню…

– Достаточно, Джонет. Помоги мне. – Элис не хотела слышать о доброте. Весь разговор напоминал ей только о криках Йена и ее вине. Наконец Джонет помогла ей надеть чистую рубашку. Завернувшись в пахнущий травами халат, Элис смотрела, как камеристка меняет белье на ее кровати. Но когда Джонет выпрямилась, держа в руках ворох грязных покрывал. Элис увидела ее осунувшееся лицо и темные провалы под глазами.

– Во имя Господа, – воскликнула она, – ты должна отдохнуть!

– Мы обе отдохнем, после того как поедим, – согласилась Джонет.

Но прошло больше часа, прежде чем Йен и еще один солдат принесли им обед. К тому времени свежесть постели и некоторая чистота кожи улетучились, и Элис больше, чем раньше, страдала от своих грязных волос. Джонет заплела их в косы и закрутила в пучок на затылке, но Элис отказывалась от накидки на голову, настаивая, что она только добавит веса волосам и вызовет головную боль. Джонет не спорила. Она выглядела так, словно у нее самой болела голова.

Она призналась, что ей как-то неможется, и после обеда легла поспать.

– Да, миледи, я, пожалуй, отдохну, – устало подчинилась она. Когда через двадцать минут Йен вернулся за тарелками, она уже спала.

– Вам еще что-нибудь нужно, госпожа?

Она бросила взгляд на Джонет, но женщина так глубоко спала, что даже не пошевелилась. Элис подозрительно посмотрела на Йена, не зная, счел ли его хозяин необходимым дать ему какие-то конкретные указания насчет того, что она может и чего не может делать.

– Я должна вымыть голову, Йен, – проговорила она небрежно, но твердо, пристально наблюдая, не появится ли в его лице хотя бы намек на замешательство. Судя по его недавнему поведению, она не сомневалась, что он сделает все, о чем она его попросит, однако она не хотела заставлять его ослушаться приказов сэра Николаса.

Но Йен не выказал никаких сомнений. Он посмотрел на Джонет.

– Тогда мне разбудить ее?

– Ни в коем случае, – ответила Элис. – Она должна отдохнуть, поэтому помогать мне будешь ты. Ты можешь принести еще горячей воды? Еще мне понадобится бадья для ополаскивания. В обычных обстоятельствах я бы сделала все на воздухе, а лучше в реке, но сомневаюсь, что сейчас у меня хватит на это сил.

– О, вы не должны выходить, госпожа, – заявил юноша, – но я никогда раньше не помогал женщине мыть голову.

– Я скажу тебе, что делать, – пообещала она, снова взглянув на Джонет, чтобы убедиться, что та крепко спит.

Когда Йен ушел за водой, Элис вскочила, чтобы достать чистую юбку и корсаж, и нашла в сундуке французское мыло и травы для ополаскивания, так что к его возвращению она все приготовила.

Мытье головы при таких роскошных волосах, как у Элис, оказалось делом непростым. Йену пришлось помогать: лить на ее голову ведра воды и намыливать волосы. Вскоре они совсем забыли о Джонет. Когда Йен в первый раз вместо головы плеснул водой на шею, Элис взвизгнула со смехом и приказала ему лучше следить за своими действиями. Но Йену не хватало сноровки, и к концу мытья они оба промокли насквозь и тряслись от смеха.