Сумеречная роза - Скотт Аманда. Страница 15
Йен подал Элис толстое льняное полотенце, которое она приготовила и положила рядом с бадьей. Оно тоже оказалось влажное, но ей удалось завернуть в него почти все свои длинные волосы, и, замотав полотенце на голове, она села и посмотрела на него.
– Теперь я еще больше буду ценить Джонет, – бросила она виноватый взгляд на спящую женщину. – Она, должно быть, ужасно устала, что так крепко спит. – Повернувшись к Йену, она снова хихикнула, потому что его кожаные рукава промокли насквозь и вся одежда спереди тоже.
Он посмотрел на себя и покачал головой:
– Как-то раз я мыл одну из своих собак, после того как она испачкалась в навозе, но даже тогда я выглядел приличнее, госпожа.
Она рассмеялась.
– Йен, я должна выйти наружу, чтобы высушить волосы на солнце. Ты сможешь отгородить для меня местечко?
– Да, – согласился он и повернулся, чтобы уйти. Но прежде чем сделать второй шаг, он замер на пороге.
Элис вытянула шею, чтобы посмотреть, и задохнулась от страха, увидев стоящего в дверях сэра Николаса.
Сурово глядя на нее, он приказал:
– Оставь нас, Йен. С тобой я разберусь позже.
– Нет! – Она вскочила так быстро, что у нее закружилась голова, и она едва не упала. Когда Йен рванулся помочь, сэр Николас оттолкнул его и схватил Элис, но она крикнула: – Йен не ослушался вас! Вы никогда не говорили ему…
– Знаю, что не говорил, – ответил он. – Больше я такой ошибки не сделаю. Но я говорил об этом мистрис Хокинс…
– Она спит.
– Чепуха, как она могла… – Он вдруг умолк и отпустил ее, чтобы броситься на колени около Джонет. Следующие его слова прозвучали как удары кнута: – Йен, убери отсюда леди Элис и пришли ко мне Хью. Джонет не спит, она без сознания!
– Нет! – закричала Элис, уворачиваясь от Йена, чтобы броситься к Джонет.
Но уклониться от сэра Николаса было не так-то легко. Он схватил ее на руки и вынес из палатки.
– Хью, – рявкнул он с порога, – ко мне!
Элис беспомощно всхлипнула на его плече.
Глава 5
Элис едва ли слышала, что сэр Николас говорил Хью, когда тот пришел, но, напуганная болезнью Джонет, стала бешено вырываться. Элис даже попыталась вытащить из ножен меч сэра Николаса, но меч оказался слишком длинным и тяжелым. Сэр Николас был неумолим: он быстро унес Элис в другую палатку и грубо поставил на ноги. Она тщетно цеплялась за его руку в латах.
– Подождите! Не оставляйте меня здесь. Я должна быть с ней!
– Вы не будете с ней! – отрезал он. – Вы все еще слабы после болезни и, насколько я знаю, можете снова заразиться, теперь уже от нее. Я пошлю кого-нибудь за знахаркой, но вы и близко не подойдете к мистрис Хокинс. Если понадобится, я приставлю к вам часового. Вам все понятно?
Слезы полились по ее щекам.
– Вы не можете так поступить. Джонет умрет. Она совершенно измотала себя, ухаживая за мной, так что у нее нет сил бороться с болезнью. Я должна помочь ей.
Ей показалось, что она увидела в глазах сэра Николаса сочувствие, но его голос звучал все так же твердо:
– Тогда молитесь за нее, миледи, потому что только Бог может помочь ей сейчас. Вон там есть скамеечка для молитвы. – Когда она открыла рот, чтобы возразить, он безжалостно добавил: – И сначала вы должны поблагодарить Господа за то, что у меня сейчас нет времени обсуждать ваше неподчинение моим приказам. Как же вы собирались высушить свои волосы?
Она схватилась рукой за полотенце, все еще обернутое вокруг головы. В своей тревоге за Джонет она совсем забыла о мокрых волосах. Расстроенная, но настороженная, она закусила губу и молчала.
Сэр Николас окинул взглядом слабо освещенную палатку. Более спартанская и меньшая по размеру, чем та, которую занимали Элис и Джонет, она не имела таких изысков, как умывальник, табурет и кровати. Зато в ней, прогретой солнцем, было тепло, хотя некуда даже сесть, кроме как на скамеечку или на землю. Он сказал:
– Я пришлю кого-нибудь помочь вам.
– Я могу справиться сама, – проворчала она, – если выйду на солнце. Мне только надо взять гребень из той па…
– Нет.
– Но…
– Я пошлю Тома за вашей расческой. Вы устроитесь около того костра, где варят еду, там вы все время будете на глазах. И перед выходом вам лучше снять рубашку. Она вся мокрая.
Она инстинктивно прикрыла грудь руками.
– Нет!
В его глазах зажегся веселый огонек.
– Ясно. Том принесет что-нибудь из ваших вещей. Не забудьте пристойно одеться, перед тем как выходить наружу, малышка. – И он вышел.
Элис кипела негодованием, но, вспомнив о болезни Джонет, снова разрыдалась. Девушка упала на пол, давая выход отчаянию, которого не испытывала со смерти Анны. Всю жизнь рядом с ней находилась Джонет, которая служила ей безотказно, Джонет, к которой она всегда прибегала в детстве, если поранилась или чтобы пожаловаться. Джонет вытирала ее слезы и лечила царапины, купала ее, одевала и выслушивала ее молитвы, укладывая спать. А теперь Джонет умрет, потому что болезнь ужасно опасна. Она знала по своему опыту. Она сама едва не умерла, хотя ее организм молодой и крепкий. Джонет уже старая – ей далеко за тридцать – и ослабленная заботами. Смерть Джонет будет на ее совести не только потому, что она заставила ее преодолеть расстояние от Драфилда до Вулвестона в один день под непрекращающимся дождем, но и потому, что она заразилась ужасной болезнью от нее. Джонет пренебрегла собой, чтобы заботиться о ней.
Элис все еще всхлипывала, когда вошел Йен с охапкой ее вещей.
– Он послал Тома за знахаркой, – сообщил Йен и, не дождавшись ответа, спросил: – Мне уйти, госпожа?
Она постаралась взять себя в руки.
– Нет, мое полотенце все промокло, так же как и платье. Я должна переодеться и высушить волосы. Он будет обвинять тебя, если я снова заболею.
– Нет, госпожа, не будет, – ответил Йен. – Он сказал, что я не знал, что делаю. Он справедливый человек, наш господин.
Элис посмотрела на него:
– Он тебе нравится? – Йен согласно кивнул, а она добавила: – Ну, мне он тоже нравится, когда он не так упрям, как… – Она помолчала, потому что поговорка «упрям как шотландец» звучала бы сейчас неуместно. – Как все валлийцы, – закончила она с извиняющимся взглядом.
Йен улыбнулся:
– Нет на земле ни одного валлийца упрямее моего старого папаши, госпожа. Хозяин нашел ваши гребень и щетку, – добавил он, протягивая ей вещи. – И приказал мне не задерживаться.
Забирая щетку из свиной щетины и черепаховый гребень, она заставила себя задать вопрос Йену:
– Как там мистрис Хокинс?
– Они не могут разбудить ее, – осторожно ответил Йен.
Уронив расчески, Элис вытерла слезы, вскочила на ноги и бросилась к выходу.
Йен преградил ей путь.
– Вы не можете пойти к ней, госпожа. Мне приказано не пускать вас.
Она в отчаянии смотрела на него снизу вверх, уже не пытаясь сдержать льющиеся слезы.
– Я должна!
– Нет, вы не должны. Гуртфан Гауэр ухаживает за ней.
Она заморгала в замешательстве.
– Кто?
Йен смущенно покраснел.
– Так зовут того здоровенного валлийца. Я слышал, как мистрис Хокинс называла его просто Хью, но я не осмеливаюсь. Она недолюбливала его, но он сказал, что присмотрит за ней, по крайней мере пока не придет знахарка, а может, и пока мы не уедем на рассвете.
– На рассвете? – Элис ужаснулась. – Мы не можем оставить ее!
– Хозяин сказал…
– Приведи его!
– Но…
– Не спорь, Йен. Приведи его. Немедленно. – Она сдернула с головы мокрое полотенце, и влажная масса волос упала на спину, доставая до бедер. Гордо подняв голову и отбросив назад мокрые пряди, она проговорила: – Ты скажешь ему, что я ни шага не сделаю из палатки, пока не поговорю с ним. Если я умру от лихорадки, потому что не высушила волосы на солнце, вся вина ляжет на него.
Йен сразу же вышел, а Элис стала нетерпеливо ходить взад-вперед. Слезы она все выплакала. Слезами тут не поможешь. Ей нужно убедить сэра Николаса остаться.