Повелители волшебства - Смирнов Андрей. Страница 66

Ратхар повернулся к Дэвиду:

– Ты тоже так думаешь? Тоже, как они, считаешь себя белым магом?

– Ну не черным же... – Улыбнувшись, Дэвид пожал плечами.

– А я вот думаю, что ты либо чернокнижник, который прикидывается белой овечкой, либо еще кто-нибудь похуже!..

– Думай сколько влезет, мы тебе не мешаем, – подал голос Янган. – Все, пожрал?.. Алабирк, давай-ка свяжем его на ночь. И рот заткнем... Надоел он мне – сил нет слушать!

– Будь ты белым магом, ты был бы на той стороне, где правда, – сказал герцог Дэвиду в то время, пока ему связывали руки. – И ты бы не служил королю...

– Я никому не служу, – ответил Дэвид. – Кроме себя самого.

– ...Открой-ка рот, – сминая в кулаке тряпку для кляпа, ласково попросил герцога Янган.

Шел восьмой день обратного пути. Вот-вот должны были пересечь границу Ратхаровых владений. Поисковые группы по-прежнему постоянно шатались вокруг. Дэвиду каждую минуту приходилось быть начеку, но становилось ясным, что охотничий запал верных слуг герцога уже не тот, что в первые дни. Дэвид хронически не высыпался, утешая себя тем, что уж в столице он отоспится по-настоящему.

За время пути отряд немного привык к своему пленнику, и даже Талеминка, постоянно вспоминавшая Мелимона, уже не смотрела на герцога с такой ненавистью, как прежде. Ратхару, взяв с него слово, что он не попытается сбежать, предоставили относительную свободу. Естественно, только в те периоды времени, когда рядом не было патрулей. Герцог, в свою очередь, все реже предпринимал попытки уговорить похитителей перейти на свою сторону. Как правило, он просто молчал, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг.

– Вы уничтожаете нашу страну, – сказал он вечером восьмого дня. – Вы не понимаете, что творите.

– Брось! – махнул рукой Родерик. – Ничего с ентим королевством не сделается. Триста лет стояло и еще простоит.

– Даже напротив, – усмехнулся Дэвид. – Мы не ослабляем, а укрепляем королевскую власть.

– Моим пленением?

– Именно.

– Вы полагаете, Обжора – самый подходящий король для Гоимгозара?

– Не знаю. – Дэвид пожал плечами. – Я политикой не интересуюсь. Если он еще на троне – значит, может и дальше править.

– Да при чем тут политика!.. Может, ты и чужеземец, но глаза-то у тебя должны быть!.. Как по-вашему – хорошо у нас люди живут?

– Смотря какие, – заметил Янган.

– Я про большинство говорю. Вот вы, например. – Герцог обвел взглядом всех членов «Последнего союза». – Что, от хорошей жизни в наемники подались?

– Тебя продадим – вот и заживем спокойно. Тихо-тихо, богато-пребогато...

– У каждого своя причина была, – ответил Ратхару старейшина, не поддержав шутки Янгана. – Я, к примеру, до сорока годов в городке одном жил. Кальван городок назывался. Слышал о таком?

– Слышал...

– Во-от... Хороший город был, торговый. Половина города наша, а половина – ваша, человековская. Дружно жили, хотя, бывало, и ссоры случались... Только вот пришли солдаты графа Джермена и сожгли город начисто. Все мои родичи там погибли... Меня тогда не было в Кальване.

– Я слышал, – негромко сказал герцог, – что Джермен вместе со своей свитой был убит на лесной дороге... Говорили, что в тех местах видели вооруженный отряд гномов...

– Во-во, – кивнул Фили. – Тогда мы с Родериком в первый раз и сошлись. На городском пепелище. У брата моего покойного там невеста жила. Ну а я уж давно по миру побродить хотел. Такая у меня натура, что не сидится мне на месте.

– О себе то же самое сказать могу, – усмехнулся Янган. – Ни отца, ни матери не помню. Как от тетки в семь лет сбежал – так и брожу по свету. Я прежде в отряде Диорга Бородача был, но как убили предводителя, так отряд и распался. Тогда мы с Сеоридом и Эттилем с Родериком-то и столкнулись. Они, после того как граф Джермен копыта отбросил, на юге вне закона объявлены были, ну а мы тоже, значит, хотели на север податься...

– Да-а... – потянул Фили. – Охотились тогда за вами – врагу не пожелаю... Не припомнил еще, Янган, где Диорг Бородач свое золото спрятал? Много про то разговоров было, ой много...

– Если б знал, разве я бы стал с вами шататься? – продолжал улыбаться Янган. – Нет... Я бы себе домик купил, а лучше – два... Зажил бы в столице сказочно, вина пил бы самые лучшие, кушал бы с салфеточкой... Все бы мне «здрасти» да «пожалуйста», «будьте любезны» да «что вы, право»...

– ...А я всегда свою деревню ненавидела, – подала голос Талеминка. – С самого детства. А как в шестнадцать лет завела мать разговор про то, чтобы выдать меня замуж за соседа-кретина, – все, думаю, пора. Краюху хлеба в мешок, топор и нож – что еще для жизни надо?

– Не страшно было из дома уходить? – спросил Дэвид. – Мало ли что на дороге может с девушкой случиться... Особенно при ваших-то порядках...

– Нет, не страшно, – мотнула головой Талеминка. – Если умеешь за себя постоять – все перенесешь, всему научишься... Что мужчин у меня было много – это верно... и что иногда своим телом приторговывать приходилось – тоже верно... но вот если кто-нибудь меня шлюхой теперь называть станет, того и на нож поставить могу. Ты, Янган, зря улыбаешься... С огнем играешь.

– А я что? – Янган сделал серьезное лицо. – Я молчу...

– Вот видите, – оборвал наступившее молчание голос герцога.

– Что – видите?

– Вы не от скуки по дорогам бродите, собственного дома не имея. Если бы у вас жизнь иначе сложилась – не бродили бы. И не вы одни, между прочим. Вы посмотрите вокруг! Посмотрите, что происходит! Крестьяне снимаются с обжитых мест, уходят в глухие места, убегают в другие королевства или стекаются в города, увеличивая и без того немалое число городской бедноты... Торговцы, все как один, живут обманом и ложью, предпочитают платить бандитам, а не стражникам. Бандитам вернее, не обманут. Знать... да что там знать! Любой более-менее зажиточный землевладелец почитает своим долгом обирать до нитки тех, кто трудится на его земле, наемных рабочих превращают в зависимых, а зависимых – в рабов, которыми можно распоряжаться, как угодно. По всей стране бродят банды наемников – вроде вас, только хуже, потому как ни чести, ни совести они не имеют, грабят и убивают всех подряд. Феодалы воюют между собой, по ходу сжигая поля и деревни, принадлежащие сопернику; а если не воюют – охотятся, между делом вытаптывая посевы и забирая себе на забаву самых красивых деревенских девушек... Я разговаривал с разными людьми, разного происхождения, из разных частей королевства – все они твердят одно и то же: жить невозможно, пора уходить отсюда прочь. Те, кто победнее, боятся богатых; богатые боятся королевских слуг, королевские слуги грызутся друг с другом; сам король бездействует, вместо него правят те, в чьих руках стража, армия, казна... Эта страна разваливается на части.

– Красиво баешь, – сказал Родерик. – Ох, красиво... Но ты-то сам кто, а? Крупнейший в Гоимгозаре землевладелец. Так что... Армия у тебя не меньше, чем у короля, золота – тоже. Что ж ты нам все это рассказываешь? Взял бы и сделал что-нибудь...

– Я и пытался.

– Междоусобную войну ты пытался начать, вот что ты пытался.

– Вовсе нет. Это Стевольт Обжора вместе с Главным Псом собирались напасть на меня.

– Ага, потому как ты Биацку похитил...

– Никого я не похищал, – устало сказал герцог.

– Да ну? – удивился Родерик самым добродушным тоном из всех возможных. – Может, скажешь еще, что она сама к тебе прибежала? Прям как наша Талеминка: при всех с Янганом ругается, а как стемнеет – аккуратно к Янгану под бочок...

– Но-но!.. – Талеминка сделала вид, будто собирается метнуть кинжал в предводителя. Впрочем, было видно, что на этот раз она не злится.

Услышав сравнение, герцог скрипнул зубами, глубоко вздохнул-выдохнул... Помолчал несколько секунд, а потом продолжил почти спокойным голосом:

– Я ничего не буду объяснять и доказывать. Так или иначе, я собирался жениться на Биацке. Я хотел стать королем законным способом.