Охотники за алмазами - Смит Уилбур. Страница 29

— Удачи, Джонни.

— Спасибо, Сержио. — Джонни подошел к поручню и перелез через него; быстро спустился по стальным кольцам в борту «Кингфишера» и перепрыгнул узкую полоску воды, разделявшую корабли.

Двигатель траулера взревел, и тот отошел, направляясь в Картридж Бей. Джонни Ленс стоял на открытой палубе, глядя назад, на «Кингфишер».

— Он хороший парень. — Сержио с сожалением покачал головой.

— Он босс, — ответил рулевой. — А босс не бывает хорошим.

— Эй, ты! Я тоже босс.

— Я это и сказал, — рулевой сдержал улыбку.

— Целовал я твою маму, — с достоинством оскорбил его Сержио и сменил тему. — Пойду вниз, принимай руль.

Сержио открыл дубликатом ключа дверь контрольного помещения. Закрыл за собой дверь, сел перед консолью и достал из кармана листок бумаги, озаглавленный «Вторичная программа очистки Каминикото».

Десять минут спустя он вышел оттуда.

— Камми, я тебя люблю, — усмехался он, закрывая герметичную дверь, изолирующую эту палубу от верхней. Потом поставил запоры в такое положение, чтобы никто из экипажа даже случайно не мог ему помешать.

В шкафу у переборки выбрал пару гаечных ключей и прошел в помещение конвейера. Потребовалось двадцать минут, чтобы отвернуть тяжелые большие болты, крепившие люк. Все должно было помешать легкому доступу, но Сержио наконец удалось поднять стальную плиту.

Он с отвращением осмотрел небольшое квадратное отверстие и рефлективно втянул свой огромный живот. Люк не предназначался для человека его пропорций.

Он снял шапку и куртку, повесив их на кран одной из труб, потом растоптал окурок, обеими руками отвел со лба волосы, проверил, есть ли в кармане фонарик, и наконец начал пролезать в люк.

Он извивался, пинался, кряхтел, через пять минут весь покрылся потом, но все же ему удалось протиснуться через люк в конвейерный туннель. Здесь он присел на корточки, тяжело дыша и освещая туннель фонариком. Над его головой двигался, перенося гравий, конвейер; остаточный жар от печи создавал невыносимую температуру. Сержио быстро пополз к концу туннеля.

Изнутри невозможно было догадаться, что внутренний туннель на двенадцать футов короче внешнего.

Конец туннеля был фальшивым, за ним располагалось потайное помещение, вмещавшее оборудование Каминикото, через которое проходил весь гравий, прежде чем он попадал под рентгеновские лучи.

Оборудование этого потайного помещения явно показывало величие японского гения миниатюризации. Это была точная копия основного сортирующего устройства, но только в десять раз меньше, что, впрочем, не сказывалось на его эффективности. К тому же это миниатюрное оборудование сортировало и сами алмазы. Оно не позволяло пройти ни одному камню крупнее четырех карат, но некоторое количество меньших камней пропускало. Это было удивительное достижение электроники, и на Сержио оно произвело сильное впечатление. Лежа на боку в тесном жарком туннеле, он начал отворачивать болты меньшего люка в фальшивой переборке.

Наконец он открыл его и просунул внутрь руку. После нескольких секунд, тяжело дыша, он нащупал и вытащил стальную чашку вместимостью примерно в две пинты. Чашку придерживало под машиной Каминикото специальное крепление.

Чашка оказалась тяжелой, и Сержио поставил ее на пол, оперся на локоть и посветил в нее фонариком. Выражение его лица изменилось, он что-то достал из чашки, посмотрел и положил обратно.

— Клянусь кровью всех святых! — потрясенно выдохнул он, тут же раскаялся в своем богохульстве и неуклюже перекрестился рукой с фонариком. Потом снова посветил в чашку и недоверчиво покачал головой. Быстро достал из кармана мешочек с завязками и, лежа на боку, осторожно высыпал содержимое чашки в мешочек, плотно завязал его и сунул в карман. Поставил обратно чашку, закрыл отверстие и на четвереньках начал пятиться по туннелю.

Ему страшно хотелось курить.

Спустя четыре часа Хьюго Крамер по лестнице поднялся на палубу «Кингфишера», а его рулевой тем временем отвел траулер, ожидая его.

Сержио крикнул с мостика:

— Джонни улетел?

— Ja! — крикнул в ответ Хьюго. — Он уже, наверно, в Кейптауне. «Бичкрафт» — быстрый самолет.

— Хорошо.

— Как у тебя?

— Пойдем, покажу.

Сержио провел его в свою каюту под мостиком, тщательно закрыл дверь. Потом закрыл оба иллюминатора и опустил занавески, и только после этого подошел к столу и включил лампу.

— Садись. — Сержио указал на стул напротив стола. — Хочешь выпить?

— Давай, — нетерпеливо сказал Хьюго. — Перестань увиливать, я хочу взглянуть.

— Ах! — печально сказал Сержио. — Вы, немцы, всегда торопитесь. Не можете отдыхать, наслаждаться жизнью…

— Перестань болтать! — Бледные глаза Хьюго были устремлены на лицо Сержио, и тот вдруг подумал, что это человек опасен, как тигровая акула. Холодно опасен, без злобы или страсти. Сержио удивился, что не замечал этого раньше. Надо с ним поосторожнее, подумал он, открыл ящик стола и достал полотняный мешочек.

Капитан развязал его и высыпал алмазы на стол. Самый маленький был размером со спичечную головку — вероятно, одна десятая карата, самые плохие — черные, похожие на зерна, некрасивые маленькие промышленные камни, потому что Камми постарался отбирать не только лучшие, так чтобы никто ничего не заподозрил. Их были сотни, этих маленьких кристаллов, каждый ценой около двух фунтов на промышленном рынке; но были и другие камни, всех степеней качества, всех размеров и форм — как незрелая горошина, как мраморный шарик, некоторые еще больше. Среди них были и кристаллы совершенной формы — октаэдры, встречались и источенные водой, расколотые или бесформенные.

Они образовали тусклую мерцающую груду в центре стола, всего около пятисот алмазов, но все казались карликами по сравнению с единственным камнем, лежавшим в самом центре груды, поднимающимся, как Эверест на своем подножии.

Очень редко встречаются алмазы, которые из-за своего размера становятся легендой. Они имеют собственные имена, и их история — особый сюжет, полный романтики. Большие «парагоны» — камни чистой воды, которые в ограненном виде достигают веса в сто и больше карат. Африка произвела их немало: алмаз Джонкер, который в необработанном виде весил 726 карат, а ограненный — 125, он теперь висит на шее королевы Непала; алмаз Юбилей, великолепный камень в форме подушки, небесного цвета, весом в 245 карат, высеченный из 650-каратного необработанного алмаза; и наконец самый крупный из них, чудовищный Гуллинан весом в 3 106 карат, из которого получился не один, а целых два парагона: Великая звезда Африки в 530 карат и Гуллинан 2 в 317 карат. Оба эти камня украшают корону королевы Англии.

На столе Сержио лежал необработанный камень, который добавит к этому списку еще один парагон.

— Ты его взвесил? — спросил Хьюго, и Сержио кивнул.

— Сколько?

— Триста двадцать карат, — негромко ответил Сержио.

— Господи Иисусе! — прошептал Хьюго, и Сержио быстро перекрестился, чтобы не участвовать в богохульстве.

Хьюго Крамер наклонился и взял большой алмаз. Он заполнил всю ладонь, его плоское основание было гладким, как лезвие топора. Истории известны и большие алмазы, но этот имел особенность, которая делала его совершенно необычным и придавала особую ценность.

У него был цвет высокого, безоблачно ясного летнего неба.

Один этот камень мог оплатить половину стоимости сооружения «Кингфишера» — если бы его использовали для этой цели.

Хьюго положил камень на стол и закурил сигарету, не сводя с него глаз.

— Это поле… оно богаче, гораздо богаче, чем мы думали.

Сержио кивнул.

— В три дня мы получили столько алмазов, сколько надеялись получить за пять лет, — продолжал Хьюго, беря один за другим крупные камни из груды и укладывая их в ряд на крышке стола по порядку в зависимости от размера, а Сержио вынул в это время коробку со своими особыми сигарами.

— Надо сказать боссу, — решил Хьюго. Он начал раскладывать камни аккуратным кружком вокруг гиганта Голубого, продолжая усиленно размышлять.