Охотники за алмазами - Смит Уилбур. Страница 30

— Он должен занть об этом, прежде чем будет говорить с Ленсом. Должен подготовиться. Он знает, что делать, он умен.

— Как насчет этих? — Сержио указал на сокровище на столе. — Возьмешь с собой?

Хьюго колебался.

— Нет, — решил он. — Нам никогда не избавиться от Голубого по обычным каналам, он слишком велик, слишком заметен. Пусть остается на борту. Когда босс приберет к рукам компанию, он просто объявит о нем — вполне законно. Никаких трудностей. — Он встал. — Присмотри за ними. Я должен поторопиться, чтобы успеть передать сообщение в Кейптаун.

— Компания носит имя моего отца, мистер Ларсен, — в хриплом голосе Бенедикта звучало волнение. Он опустил взгляд. — У меня долг перед памятью отца.

— Мой мальчик, ну… — Ларсен положил ладонь на руку Бенедикта. — Ну, просто не знаю, что сказать. Честь — такая редкая и дорогая вещь в наши дни. — Почти лихорадочно он свободной рукой нащупывал за спиной кнопку звонка. Надо подписать документы, пока этот молодой человек не передумал.

— Я пытался предупредить вас, мистер Ларсен. Ни отец, ни я не верили в этот проект по разработке морских месторождений. Ленс провел его помимо…

— Да, да, вы правы, — согласился Ларсен, поворачиваясь к помощнику, который явился на его вызов. — А, Саймон. Кредит «Ван дер Бил Дайамондз». Немедленно подготовьте соглашение — весь долг компании «Ван дер Бил Дайамондз», включая выплату платежей по процентам, передается мистеру Ван дер Билу. — Закатывая глаза, Ларсен пытался разъяснить помощнику всю необходимость срочности. Молодой человек понял, и через пятнадцать минут соглашение лежало на столе Ларсена. Ларсен снял колпачок со своей ручки и протянул ее Бенедикту.

Ларсен и трое его молодых помощников проводили Бенедикта до стеклянных дверей банка и отуда к «роллсу» на банковской автостоянке. Когда они отъехали, Руби Ленс пожала ему руку.

— Получил? — спросила она.

Бенедикт счастливо улыбнулся.

— Я напугал старого Ларсена до смерти. Он в спешке чуть не сломал шею.

— Теперь у тебя есть все, — Руби придвинулась на мягкой кожаной обивке и прижалась к нему. Бенедикт кивнул и посмотрел на часы.

— Заседание через пятнадцать минут. Я пройду через передний вход, но хочу, чтобы ты из гаража поднялась по частному лифту и ждала в моем кабинете. Мы соберемся в комнате заседаний. Я позвоню тебе в нужный момент.

«Роллс» медленно пробрался по Хиренграхт и остановился. Шофер открыл дверцу, но прежде чем он вышел, Бенедикт улыбнулся Руби.

— Это будет пик моей жизни, — негромко сказал он. — На этот раз я уложу этого ублюдка.

— Я буду ждать, — сказала Руби, и он вышел из «роллса».

Бенедикт подождал, пока машина, завернув за угол, скрылась в подземном гараже, затем прошел в фойе небоскреба. Большими энергичными шагами направился к лифту, продолжая возбужденно улыбаться.

Зал заседаний располагался высоко, его окно выходило прямо на большую прямоугольную гору, чьи крутые утесы переходили в заросшие лесом склоны сразу за первыми зданиями города.

Джонни Ленс стоял во главе стола. За последние несколько дней он похудел, плечи его казались костлявыми и худыми под белой шелковой сорочкой. Он снял пиджак и на дюйм приспустил узел галстука. Кости щек и челюсти образовывали прямой угол, который подчеркивался, а не смягчался густыми тенями усталости, затемнявшими глаза. Руки он сунул в карманы и говорил, не глядя на лежавший на столе листок бумаги.

— Стоимость работ приближается к ста фунтам за час, верно, Майк? — Майкл Шапиро кивнул. — Мы отрабатывали главный желоб Самоубийства в течение шестидесяти шести часов и получили около двухсот карат худших в мире алмазов. Если мы за них получим тысячу фунтов, то это хорошо. А стоили работы шесть с половиной тысяч фунтов.

Джонни помолчал и посмотрел на сидящих за столом. Майкл Шапиро что-то сосредоченно чертил в блокноте, Трейси Ван дер Бил побледнела, ее глаза не отрывались от лица Джонни, в них смешались жалость и сочувствие; Бенедикт Ван дер Бил смотрел через окно на гору, он удобно расположился в кресле, слегка улыбаясь и вежливо слушая.

— Главный желоб Самоубийства — одна из наиболее многообещающих частей всей концессии. Если он беден, остальные части не лучше. У нас есть еще две концессии на морском дне. Однако потребуется три-четыре дня, чтобы переместить туда «Кингфишер». — Джонни замолчал, и Бенедикт, по-прежнему улыбаясь, повернулся в кресле.

— Тридцатого надо выплачивать проценты. Где ты собираешься найти сто пятьдесят тысяч рандов?

— Да, — кивнул Джонни. — Думаю, что смогу убедить Ларсена подождать еще две недели: он очень заинтересован в успехе нашего проекта…

— Подожди, — сказал Бенедикт. — Ларсен не имеет к этому отношения.

Джонни молчал, внимательно глядя на него.

— Объясни.

— Я перекупил долг у Ларсена. И я не заинтересован в отсрочке платежей.

— Ларсен не стал бы вести переговоры, не предупредив меня, — Джонни был поражен.

— Шапиро? — Бенедикт повернулся за подтверждением к Майклу Шапиро.

— Прости, Джонни. Это правда. Я видел документы.

— Спасибо, Майкл, — горько сказал Джонни. — Спасибо, что дал мне знать.

— Он показал мне за несколько минут до встречи, Джонни. Клянусь, я не знал, — с отчаянием сказал Майкл.

— Верно. — Бенедикт выпрямился в кресле, голос его звучал резко. — Теперь о главном. Ты разорил компанию моего отца, Джонни, но, слава Богу, я смог исправить положение. Назови это сентиментальностью, но мне нужна твоя доля — и твоя. — Он повернулся к Трейси.

— Нет, — резко сказала Трейси.

— Хорошо, — улыбнулся Бенедикт. — Тогда я стребую с Ленса весь долг. Я все равно получу компанию, но позабочусь, чтобы он оставался неисправимым банкротом до конца жизни.

Трейси поднесла руку к горлу и посмотрела на Джонни. Ждала от него сигнала — что делать. Наступило долгое молчание, потом Джонни опустил глаза.

— У меня остается три дня, — голос его звучал хрипло и устало.

— Три дня у тебя есть, — Бенедикт холодно улыбнулся. — Пользуйся.

Джонни собрал свои бумаги, снял пиджак со спинки стула и повесил через плечо.

— Подожди, — приказал Бенедикт.

— Что еще? — улыбка Джонни была кривой. — Ты уже повеселился.

Бенедикт поднял телефонную трубку и быстро набрал номер.

— Входи, дорогая, — сказал он в трубку и улыбнулся Джонни. Дверь открылась, он пошел навстречу Руби и поцеловал ее в губы. Они стояли, взявшись за руки, и смотрели на Джонни.

— Компания — не единственное, что я у тебя отбираю, — сказал Бенедикт.

— Я хочу развода. — Руби смотрела прямо в глаза Джонни. — Мы с Бенедиктом поженимся.

Все смотрели на Джонни и видели, как он вздрогнул. Он переводил взгляд с одного на другого, потом рот его отвердел, лоб нахмурился.

Трейси видела приближающуюся вспышку гнева и посмотрела на Бенедикта: тот наклонился вперед, губы его дрожали, в глазах горело торжество. Трейси хотела крикнуть, предупредить Джонни, помешать ему попасть в ловушку, так тщательно подготовленную Бенедиктом.

Джонни сделал шаг вперед, сжав кулаки. Казалось, он сделает свое поражение полным и безвозвратным. Но тут сам Бенедикт испортил свое торжество, захотев еще больше унизить Джонни.

— Игра, сет и матч, Джонни Ленс, — крикнул он.

На лице Джонни не отразилось то огромное усилие воли, которым он сдержал себя, и он естественным шагом продолжал двигаться к двери.

— Дом на твое имени, Руби, поэтому, пожалуйста, отошли мои вещи в отель «Талбаг», — негромко сказал он.

Остановился перед парой и добавил:

— Ты, конечно, захочешь сохранить свою репутацию, поэтому я согласен на обвинение в измене. Скажем, что я тебя оставил.

— Ленс не может удержать свою женщину, — насмехался Бенедикт. — Ван дер Бил отбирает ее у него. Нет, пусть весь мир узнает об этом.

— Как хочешь, — согласился Джонни.

И пошел из комнаты совещаний к лифтам.