Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович. Страница 19

– В каком смысле?

– В самом широком, товарищ генерал. Я говорю о ситуации в нашем регионе...

Помолчав немного, начальник суховатым тоном сказал:

– Положение дел, думаю, у нас мало чем отличается от других, соседних регионов.

– Наверное, так и есть, – криво усмехнувшись, сказал Карахан. Но существует цепь событий, выходящих, так сказать, из ряда вон. Взять хотя бы попытку захвата группой известных лиц Новомихайловского комбината! Возможно, вам не понравится мой вопрос, товарищ генерал... Но почему Москва... наше центральное ведомство никак не реагирует на здешние события?! Неужели тех материалов, что мы здесь собрали, недостаточно для принятия мер политического... и специального характера?!

Генерал, сняв очки, принялся протирать линзы чистым носовым платком. Карахан уже успел подметить про себя, что Керженцев в последнее время выглядит несколько уставшим, да и действует не так энергично, как прежде. Сказывается, конечно, потеря такого важного ресурса, как многолетняя дружба с действующим губернатором (с Ворониным у Керженцева, наоборот, отношения были холодными, натянутыми... Они почти не общались между собою). Да и до пенсионной черты осталось около года: фээсбэшному генералу, конечно, и после увольнения из органов по выслуге лет не проблема найти подходящее место в тех же госструктурах, но и наживать себе в такой вот жизненной ситуации влиятельных недругов, вроде тех же Воронина и банкира Гуревича... на такое далеко не каждый отважится...

– Эк куда вы хватили, Карахан, – водрузив очки обратно на переносицу, сказал начальник. – Скажу так: особых новостей из центра пока нет. Зато есть разъяснения и рекомендации... Такие, например: вмешательство в «имущественные споры» не входит в компетенцию нашего с вами ведомства. Поэтому, следовательно, мы должны быть... скажем так... на своем месте.

– Они что, с ума там сошли! – несколько резче, чем следовало, сказал Карахан. – Здесь речь идет именно о вопросе национальной безопасности!

– Полегче, майор!

– Извините, товарищ генерал, – чуть сбавив тон, сказал Карахан. – Но я все равно не понимаю... Новомихайловский комбинат выпускает стратегическое сырье! Как они без титановых сплавов собираются поднимать промышленность... и прежде всего «оборонку»?! А те сотни миллионов долларов, что можно заработать на экспорте? Мы же с вами знаем, кто... какие силы стоят за Ворониным, Гуревичем и их местными товарищами?! И к чему может привести захват этой компанией такого уникального производственного комплекса!..

– Это всего лишь наши предположения, – поморщившись, сказал Керженцев. – В любом случае наша позиция, подкрепленная собранными нами оперативными материалами, руководству известна...

«Кто-то давит на самом верху, – промелькнуло в голове у Германа. – В конечном итоге все решат связи и деньги, а ты тут хоть в узелок завяжись... хоть «караул» кричи... все равно решение будет принято в пользу тех, у кого больше наглости и бабок...»

Генерал пристально глядел на своего подчиненного и тоже думал свои думы:

«Все ты прекрасно понимаешь, Карахан... Меня могут «уйти» отсюда в любой момент, причем «уйдут» красиво, без скандала, возможно даже, с повышением по службе. Но я хочу продержаться еще какое-то время, потому что среди всего прочего у меня есть кое-какие долги перед вами, моими сотрудниками. Документы на присвоение тебе подполковничьего чина, Карахан, я собрал и отправил в центральное ведомство еще прошлой осенью, но что-то, а вернее сказать, кто-то тормознул это дело и сделал это, как всегда, эдак подленько, что и концов на найти... но ничего, я уже обратился по этому поводу к одному из замов директора... Я в курсе, Герман, что ты после развода оставил квартиру жене и сейчас проживаешь на съемной жилплощади. На днях я толковал с мэром Мельниковым... о разном-всяком. В том числе о том, что некоторые мои сотрудники не обеспечены нормальным жильем. Мельников пообещал в месячный срок выделить как минимум четыре квартиры, причем улучшенной планировки. Одну из этих новеньких комфортных квартир, Карахан, ты получишь в свою собственность... хотя, скажи я тебе сейчас об этом, ты можешь решить, что тебя элементарно пытаются «купить»...

У Мельникова, конечно, тоже имелись кое-какие просьбы. Одна из них, конфиденциального характера, была такая: обеспечить некоторых, «особо доверенных» журналистов материалами, которыми нынче располагает Управление (иначе говоря, слить через них, через некоторые СМИ, компру на тех же Воронина, Гуревича и К?). А также по возможности предотвратить попытки «наезда» на этих самых отборных журналистов со стороны неприятельских сил...

А в общем-то невесело все это... Времена сейчас пошли такие, что один отдельно взятый газетчик или телевизионщик может сделать – а значит, и стоить – порой гораздо больше, чем все их Управление во главе с генералом госбезопасности Керженцевым...

– Я вас вот зачем вызвал, Герман Анатольевич...

– Слушаю, товарищ генерал.

Керженцев пристально посмотрел на своего подчиненного.

– Наверное, глупо прозвучит, если я это скажу... Гм... В прошлое воскресенье, майор, наш материал так и не появился в еженедельной передаче Андрея Уралова...

Карахан понимающе покивал головой.

– Уралов, как я понял, решил все детально перепроверить. Он прислал в наш город бригаду из двух человек... мужчина и женщина. С журналисткой я встречался в пятницу вечером... как мы и договаривались на подобный случай, приняв все необходимые меры предосторожности. Эти двое, присланные к нам Ураловым... у меня сложилось такое мнение... намерены во всем действовать здесь самостоятельно. Вчера, кстати говоря, я видел их в Новомихайловске за работой...

Керженцев довольно подробно расспросил его об этом эпизоде. Ответив на расспросы, Карахан заметил:

– Я полагаю, что в данном случае излишняя опека может лишь повредить делу. Можно ведь добиться обратного эффекта: журналисты могут подумать, что одна из сторон конфликта намерена элементарно их использовать. Уралов – старый прожженный волк! Если он заподозрит, что кто-то надеется использовать его в качестве сливного бачка, то... на том все и закончится! И тогда уж точно не удастся добиться нужного нам эффекта...

Карахан многозначительно поднял глаза к потолку.

– Меня только беспокоит то, – продолжил он после короткой паузы, – что эти двое москвичей, как мне показалось, несколько беспечно относятся к вопросам личной безопасности...

Керженцев, выдержав небольшую паузу, заметил:

– В ваших словах, Герман Анатольевич, есть резон. В том смысле, что нужно дать возможность Уралову и его сотрудникам самим перепроверить поступившую к ним информацию. Что касается обеспечения их безопасности... Вы дали им номер контактного телефона на тот случай, если у них вдруг возникнут здесь серьезные проблемы.

– Так точно.

– Если у них возникнут осложнения, нужно попытаться как-то им помочь. Но действовать при этом нужно осторожно, с умом!..

– Понял, товарищ генерал.

– Еще один важный момент. Скажите, майор... Вы с журналистом Кормильциным работаете?

– Вообще-то Пашу Кормильцина курирует Соломатин. Но я с ним, конечно, тоже встречался по разным поводам... не раз и не два.

Выбив пальцами дробь на столе, генерал сказал:

– Кое-кто ему сейчас пытается мешать работать.

– Нетрудно догадаться, откуда ветер дует.

– Вот что, Герман Анатольевич... Конечно, это не совсем наш бизнес... Подберите в помощь Соломатину кого-нибудь из дельных сотрудников. Из числа тех, кто умеет держать язык за зубами. Кормильцина сейчас нужно поберечь от разного рода нападок. Вам, Карахан, я поручаю курировать... данное информационное направление работы.

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Идите, майор... И запомните: осторожность, осторожность и еще раз осторожность!..