Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович. Страница 20

Глава 9

Прикажут – завтра же буду акушером

После обеда Аркушин созвал к себе на совещание в департамент информации обладминистрации руководителей частных телекомпаний, вещающих на город и область, владельцев и главных редакторов двух ежедневных газет и еще двух дельцов от масс-медиа, контролирующих местные УКВ-радиостанции.

Геннадий Аркушин, пронырливый и услужливый по своей природе человек, был далеко не дурак. В Москве, конечно, мало кто о нем слышал – да он и не стремился в столицу, где ухарей, подобных ему, хоть пруд пруди, – но у себя на родине он был человек известный, даже популярный (прославился Аркушин сначала как репортер, а затем и главный редактор «Волжских ведомостей», как публикатор серии острых материалов, попортивших в свое время кровь Мельникову, банкиру Ряшенцеву и некоторым членам семьи старого губернатора). В то же время таких личностей, как Воронин и Гуревич, его небесталанное перо если и касалось, то аккуратно, вежливо и даже с нескрываемым пиететом по отношению к этим «деятельным и дельным господам»...

Аркушин задумал учредить местное отделение «Индустриального комитета», куда вошли бы видные представители местных региональных СМИ. Но не для того, естественно, чтобы присоседиться к более маститым столичным дельцам от масс-медиа, и уж точно не затем, чтобы совместно, общими усилиями отстаивать пресловутую «свободу слова». Нет, цель в данном случае ставилась другая: собрать в кулак все наличные «информационные ресурсы» – а заодно малость придушить неугодные властям СМИ – в преддверии выборов и заставить прессу и телевидение работать исключительно на и.о. губернатора Воронина и его деловых партнеров.

Едва только Аркушин открыл важное совещание с коллегами, которых он несколько цинично, но и почти ласково называл иногда про себя «разбойниками пера и мошенниками печати», [7] как вдруг включился интерком на его рабочем столе и из динамика донесся мелодичный голосок секретарши Воронина:

– Геннадий Юрьевич, зайдите, пожалуйста, к Виталию Алексеевичу.

Нажав кнопку переговорника, Аркушин ставшим вдруг тепло-бархатистым голосом, произнес:

– Ланочка, у меня совещание... очень, очень важное...

– Виталий Алексеевич хочет вас видеть... немедленно!

Извинившись перед коллегами и попросив обсудить в его отсутствие кое-какие внутрицеховые вопросы, Аркушин спустился этажом ниже, где располагались кабинеты губернатора и его ключевых заместителей. Воронин за последние трое-четверо суток не только перебрался в кабинет, который многие годы занимал прежний губернатор, но и успел уволить, под предлогом борьбы с раздутыми штатами и экономии бюджетных средств, примерно с десяток человек, среди которых была и одна старая мымра, долго и преданно служившая Николаю Дмитриевичу, занимая немаловажный пост его личной секретарши.

В предбаннике теперь были оборудованы два рабочих места: для молодого и расторопного парня, выполняющего при Воронине функции помощника-референта, и миловидной двадцатишестилетней секретарши Ланочки (между прочим, племянницы еще одного давнего друга Виталия Алексеевича – нынешнего главы «Волжскэнерго» Лычева). Референт при появлении главного губернского пиарщика почти демонстративно уткнулся носом в компьютерный монитор, а секретарша, напустив на себя строгость, кивнула на дверь:

– Проходите, вас ждут.

Едва Аркушин переступил порог высокого кабинета, как случилось неожиданное: крупный, дородный Виталий Алексеевич легко поднялся с кресла, в несколько шагов пересек кабинет и, распаляясь на глазах, как танк, попер на своего «пресс-атташе».

В руке у и.о. губернатора была зажата свернутая в трубочку газета, каковой он и попытался отхлестать своего преданного сотрудника по бледным щекам...

– Вы чего, Виталий Алексеич?! – срывающимся от испуга голосом произнес Аркушин. – А-а-о... не надо... в чем, собственно, дело?..

Он даже чуть присел, как заяц, готовый уже дать стрекача. И в то же время выставил вперед согнутую в локте левую руку, защищаясь от ударов свернутой в трубку газеты.

Хлестнув пару-тройку раз газетой своего пиарщика, Воронин как-то неожиданно быстро успокоился.

– Помощнички, мать вашу! – процедил он сквозь зубы, усаживаясь обратно в массивное, как раз под стать его фигуре, губернаторское кресло. – Геннадий, я ведь тебя предупреждал! Ты мне намедни сам сказал: «О'кей, Виталий Алексеич, я держу областные СМИ в кулаке»... Ну и как тогда прикажешь это понимать?!

Аркушин сначала вытер платком выступившую на лбу обильную испарину, затем, присев на карточки, поднял с пола оброненную Ворониным скомканную газету.

– «Вечерний экспресс»? – пробормотал он под нос. Затем, чуть повысив голос, сказал: – Даже за сегодняшнее число? Странно... Откуда у вас эта... этот... листок, Виталий Алексеевич?

– Это ты у меня спрашиваешь? – бросив на своего сотрудника уничижительный взгляд, сердито произнес Воронин. – Значит, ты и сам пока еще ни хрена не в курсе... Хороший же у меня работает начальник департамента информации... последним все новости узнает!.. Откуда, откуда... Один из моих сотрудников только что принес мне показать! Эту газетенку уже на улицах города вовсю продают, кое-где даже в киосках торгуют... А мой пресс-атташе все еще не в курсе!..

Что-то промямлив, Аркушин развернул малость пожамканную, слегка надорванную четырехполосную газету «Вечерний экспресс» (это издание, финансируемое банкиром Ряшенцевым, поддерживаемое также мэрией, выходит пять раз в неделю, кроме субботы и воскресенья). Две полосы, включая передовую, были посвящены вчерашним бурным событиям вокруг Новомихайловского ТМК, а сами материалы, написанные журналистом Павлом Кормильциным в его обычной образной и хлесткой манере, были проиллюстрированы несколькими фотоснимками, заснятыми – скорее всего, самим Кормильциным – непосредственно на месте событий.

Сразу же в глаза бросилась набранная крупным шрифтом шапка передовой: «Титановая «губка» – единственное оружие новомихайловского пролетариата?!» Здесь же был помещен фотоснимок группки комбинатовских «пролетариев», вооруженных вместо булыжников увесистыми брусками титановой губки...

На развороте еще одна большая статья, которой был предпослан весьма многозначительный и обидный для нынешней власти заголовок: «Вице-губернатор Воронин, действуя в сговоре с менеджментом РАО «ЕЭС», намерен банкротировать титановый комбинат в интересах американского концерна ТМКА»...

«Черт бы его побрал, этого Кормильцина! – выругался про себя Аркушин, которого от всего этого бросило в жар. – Наш пострел везде поспел...

Весь тираж, скорее всего, – решил он, – был отпечатан в соседней губернии (если бы набирали эту дрянную газетенку в одной из местных типографий, Аркушину об этом немедленно бы доложили). Отпечатали за ночь и утро, а уже после обеда выбросили завезенный в Н-скую губернию тираж на уличные лотки и в киоски печати... За всем этим стоят серьезные люди и немалые деньги... И еще нужно признать, что и Паша Кормильцин, перу которого принадлежат самые острые материалы, прокрутился очень оперативно, успев в считаные часы жаляще отреагировать на совсем свежие события в Новомихайловске...»

– Вот как надо работать, Гена, – совсем уже успокоившись, заметил Воронин. – Учись у своих же коллег...

– Ничего, Виталий Алексеевич, – оскалив, как хорек, мелкие зубы, сказал Аркушин, – я этого Кормильцина и его газетенку так теперь прижму...

– Будешь делать только то, что в пределах твоей компетенции, – сказал Воронин. – Должно быть так: я командую «фас» и показываю пальцем, ты и твои присные рвете этого человека в клочья!..

– Сделаю все, как вы прикажете, – преданно покивал головой Аркушин. – Прикажете Кормильцина не трогать – не будем...

– Это другое дело. – Воронин удовлетворенно покивал головой. – Вы газетчики... вот и занимайтесь своим бумагомарательным бизнесом! Вот что нужно сделать, Геннадий, причем немедленно...