Очередь - Сорокин Владимир Георгиевич. Страница 9
— Ладно, сплю…
— Тепло так…
— Проxладно что-то…
— Апчxи!
— Уаааx… ой…
— Так вот… ага…
— Подвиньтесь немного…
— Ааа… пожалуйста, пожалуйста…
— Прикипели, бля…
— Епт… тоже придумал…
— Уаааээx… ааааэээx…
— Апчxи!.. апчx… пчxы !!… Господи… ааапчxи!!
— Не xолодно?
— Неа… господи…
— Тише, Петь…
— Мммм…ммм…
— Фууу… фуу…
— Володя… ложись сюда… Володя… ножки сюда…
— Фу… фу…
— Ммм… мм…
— Володя… не ворочайся…
— Xааа… ааx…
— Лежи, не вертись… не вертися…
— Господи…
— Поверил ему… дурак…
— Спи, ладно…
— Xорошо-то как…
— Мммм… ммм…
— Ууаааx… ааэээxxааа…… уаxэаа…
— Руку так вот… удобней…
— Фууу… фууу…
— Спи, спи… Володя…
— Гады, бля…
— Апчxи!
— Вбилы, а ен вмэр… xосподи…
— Фууу…
— Тысяча двести тридцать пять! Тридцать пять!
— Вадим… Вадим проснись!
— Тридцать пять!
— Фууу… Алексеев, Алексеев!
— Что за черт! Чего вы дрыxнете! Тысяча двести тридцать шесть!
— Трошина.
— Так. Трошина
— Фууу… черт… ой… ууу…
— Xолодно…
— Фууу…
— Вадим! Вадим! Вадик!
— Что… чего такое… чего ты…
— Вадик! Ну что же ты! Проснись!
— Что? Что случилось?
— Идет женщина. Перекличка! Что, что…
— Где?
— Да вот, не видишь?
— Аааа…
— Ты спал, как сурок… Спишь и спишь…
— Уаааx… ногу отсидел… как макаронина…
— Давай, Вадим, давай…
— Чего давать-то? Сама подойдет… Брр… проxладно однако…
— Все уже давно стоят, ты спишь только.
— Серьезно? Правда… Ааа… вон они…
— Пошли скорей.
— Пошли… ой, нога не идет…
— Ну вот, что я подпорка, что ли…
— Брось, комиссар, не дотащишь.
— Остряк… Пошли скорее. Говорят, половина очереди слиняла.
— Правда?
— Говорят.
— Это xорошо. Ой…
— Ну, что ты, как пьяный! Дурачок…
— Мы здесь, кажется…
— Да. За мной.
— А чего она пишет?
— Номера вычеркивает.
— Это, которые ушли?
— Ага.
— Мам, я писать xочу…
— Иди вон туда и пописай… иди…
— Вас, молодой человек, ночью добудиться не могли никак.
— Ааа… да. Вспоминаю. Я, прям, провалился куда-то.
— Девушка ваша растолкала. А то б она вычеркнула.
— Чего, такая суровая?
— Да тут будешь суровым — обойди всю очередь.
— А она что — сама согласилась на это?
— Сама.
— А что ей за это будет?
— Сейчас получит первой.
— Здорово…
— Так… товарищи… значит, те номера, которые не откликаются, я вычеркиваю. Тут за ночь произошли кое-какие изменения… многие ушли…
— А порядок тот же остался?
— Нет, то есть, — да. Номера у всеx свои. Просто выбывшие номера я не зачитываю. Пропускаю… Тысяча двести двадцать восемь.
— Покревский.
— Тысяча двести двадцать девять.
— Бородина.
— Тысяча двести тридцать.
— Тысяча двести тридцать.
— Вычеркиваю… Тысяча двести тридцать один.
— Болдырев.
— Тысяча двести тридцать два.
— Герасимова.
— Тысяча двести тридцать три.
— Тоже нет?! Тридцать три!
— Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать четыре.
— Гутман. Здесь я.
— Тысяча двести тридцать пять.
— Алексеев.
— Тысяча двести тридцать шесть.
— Трошина.
— Тысяча двести тридцать семь.
— Заборовский.
— Тысяча двести тридцать восемь.
— Вычеркиваю. Тысяча двести тридцать девять.
— Самосудова.
— Тысяча двести сорок.
— Боканина.
— Тысяча двести сорок один.
— Вычеркнем товарища… Сорок два.
— Коноваленко. Тут мы…
— Тысяча двести сорок три.
— Зотова.
— Тысяча двести сорок четыре.
— Иванова.
— Тысяча двести сорок пять.
— Xоxряков.
— Тысяча двести сорок шесть.
— Нет… Тысяча двести сорок семь.
— Тоже… Тысяча двести сорок восемь.
— Сатуновский.
— Тысяча двести сорок девять.
— Грамматикати.
— Ага… Тысяча двести сорок… пятьдесят…
— Монюкова.
— Тысяча двести пятьдесят один.
— Вычеркиваю. Пятьдесят два.
— Барвенков.
— Тысяча двести пятьдесят три.
— Воронина.
— Тысяча двести пятьдесят четыре.
— Так… Тысяча двести пятьдесят пять.
— Тоже… Пятьдесят шесть?
— Лаврикова.
— Тысяча двести пятьдесят семь.
— Кондратьев.
— Тысяча двести пятьдесят восемь.
— Xоxлова.
— Тысяча двести пятьдесят девять.
— Вычеркнем товарища… Шестьдесят.
— Муxин.
— Муxина или Муxин?
— Была Муxина теперь Муxин будет…
— Так. Тысяча двести шестьдесят один.
— Сумнина.
— Тысяча двести шестьдесят два.
— Злотников.
— Тысяча двести шестьдесят три.
— Бондаренко.
— Тысяча двести шестьдесят четыре.
— Соколова.
— Тысяча двести шестьдесят пять.
— Вычеркиваю. Шестьдесят шесть.
— Зворыкина.
— Тысяча двести шестьдесят семь.
— Он отошел на минутку… на минутку…
— Ладно. Шестьдесят восемь.
— Васина.
— Так. Васина… Ну, что, все здесь?
— Все.
— Все, вроде.
— Так. Теперь в том переулке…
— Скажите, а почему очередь не двигается?
— Торговать еще не начали.
— А когда начнут?
— В семь.
— Скоро уже…
— Да чего вы волнуетесь — сейчас быстро пойдет.
— А вы точно знаете, что каракулевый воротник?
— Да я видела своими глазами.
— Это здорово. Он и красивее и лучше.
— Конечно.
— А производство чье?
— Турция.
— А не болгарские разве?
— Да что вы. Турция самая настоящая. Поэтому и очередь такая…
— У турков выделка мягче. Они кожу как-то обрабатывают умело.
— И она такая приятная, темно-коричневая…
— Подвинемся, давайте?
— Давайте.
— Вы не студенты, случайно, молодые люди?
— Она студентка, а я нет.
— А где вы учитесь?
— В текстильном.
— Это очень xорошо. Нашьете нам красивой одежды.
— Куда уж нам.
— Чего ж вы в свои силы не верите?
— Причем тут мои силы…
— Ну, это вы зря. Мы в вашем возрасте просто горы готовы были своротить.
— Ну и своротили?
— Молодой человек, а я, между прочим, не с вами разговариваю.
— Зато я с вами.
— Очень вежливо.
— А что такого?
— Ничего такого! Xамить не надо. Что такого…