Господь – мой брокер - Бакли Кристофер Тэйлор. Страница 29

– Сдается мне, – сказал Аббат, – что Блютшпиллер должен нам шестнадцать лимонов.

Он отыскал визитную карточку Маравильи.

Мы набрали указанный ватиканский номер и услышали записанный на пленку голос, предложивший нам на выбор несколько языков. После того как мы выбрали английский, телефонный громкоговоритель выдал следующую информацию:

Зазвучало торжественное «Диес ире» из моцартовского «Реквиема». Аббат набрал ноль. Почти сразу же в ответ раздался голос:

– Ufficio dell' Investigazione Interna. Vuole Lei communicare un'ordinazione femminile? [37]

– Нет, – сказал Аббат, – желаю сообщить о нечистом на руку монсеньере.

– Это финансовое нарушение. Я переведу вас на другую линию.

– Нет! – вскричал Аббат. – Это molto importante! [38] Мне необходимо поговорить с кардиналом Блютшпиллером. Я настоятель монастыря Каны, в Соединенных Штатах.

Пауза.

– Его преосвященству некогда разговаривать с каждым… аббатом, который звонит по телефону.

Аббат оторопел, но всего лишь на мгновение.

– Слушайте меня очень внимательно. Я хочу сообщить о том, что монсеньер Маравилья рукоположил двадцать шесть женщин, и все они завзятые лесбиянки.

– Momento, – сказал голос.

Вскоре послышался другой голос, с немецким акцентом:

– У телефона отец Хаффман.

Фамилию я узнал.

– Отец Ганс, – прошептал я. – Личный секретарь Блютшпиллера.

В ответ Аббат прошептал:

– А вы будете моим личным секретарем.

– Это брат Зап из монастыря Каны в Соединенных Штатах. Отец настоятель хочет поговорить с его преосвященством кардиналом. Речь идет о неотложном деле, касающемся монсеньера Рафаэлло Маравильи, ответственного секретаря кардинала.

– Как здоровье монсеньера?

– На этот вопрос я не могу ответить, поскольку здесь его больше нет.

– Нет? Где же он в таком случае?

– Где-то между Торонто и Гаваной.

– Гаваной, Куба?!

– Гаваной, Куба.

– Что ему делать на Кубе?

– Аббат понятия не имеет. Ему известно только то, что монсеньер украл у нас приблизительно…

Аббат слегка подтолкнул меня локтем и шепнул:

– Двадцать.

– Э-э… значительную сумму денег. Много миллионов долларов. Необходимо немедленно соединить отца настоятеля с кардиналом.

– Его преосвященства сейчас нет на месте. Возможно, если мне удастся поговорить с Аббатом, я сумею разобраться в этом деле.

– Не вешайте, пожалуйста, трубку, сейчас с вами будет говорить Аббат, – схитрил я.

Аббат выждал минуту и заговорил:

– Добрый вечер, святой отец. Я настоятель Каны.

– Да. Я узнал ваш голос.

– Неужели?

– По телевизионной рекламе. Той, с костылями.

– А-а! – сказал Аббат. Он поспешно перевел разговор на другую тему и объяснил положение дел.

Отец Ганс слушал не перебивая – до тех пор, пока Аббат не упомянул о трех миллионах, переведенных в банк на Сицилии. Он осведомился о дате перевода.

Когда Аббат окончил нашу скорбную повесть, отец Ганс спросил:

– Кто об этом знает, кроме вас?

– Никто, – сказал Аббат.

– И ни в коем случае не говорите никому ни слова. Наш отдел проведет доскональное расследование. С вами свяжутся.

Аббат откашлялся:

– Простите, святой отец, но я, наверно, не совсем ясно высказался. Дело в том, что нам нужны наши деньги, presto. У нас тут критическая ситуация. Необходимо перевести минимум два миллиона долларов в Чили, поставщику нашего вина, – причем сегодня, иначе наш монастырь будет опозорен на весь мир.

– Это невозможно, – сказал отец Ганс. – Всестороннее расследование займет по меньшей мере несколько недель.

– Святой отец, если мы не получим эти деньги немедленно, в пятницу в наш монастырь приедут сотрудники федеральных правоохранительных органов и арестуют нас. Огласка была бы весьма нежелательна не только для нас, но и для кардинала – как бы мы ни старались его оградить. Боюсь, властям очень скоро станет известно, что ответственный секретарь кардинала, его доверенное лицо, украл деньги у бедного, скромного монашеского ордена.

Наступила долгая пауза.

– Кардиналу хотелось бы избежать широкой огласки. Могу по секрету сообщить вам, что действия монсеньера вызывали у его преосвященства некоторое беспокойство. Кроме того, могу сообщить, что кардинал намеревался без предварительного объявления посетить ваш монастырь. Даже монсеньер об этом не знал.

– Нет, – сказал Аббат, – монсеньер был прекрасно осведомлен о том, что кардинал приезжает на текущей неделе. В пятницу он сам сообщил нам об этом. Мало того, воспользовавшись случаем, он прочел нам нотацию по поводу нашей собственной безнравственности.

– Невероятно! – сказал отец Ганс. – Но об этом он узнал не от нас! Кардинал весьма ясно дал понять, что его визит держится в тайне.

– Ну что ж, очевидно, тайное стало явным, и, очевидно, именно поэтому монсеньер и уехал. С нашими деньгами. За что, разумеется, несет ответственность его непосредственный начальник.

– Я сделаю все, что смогу. Немедленно перешлите мне по факсу имеющиеся в вашем распоряжении документы, в частности – касающиеся банка на Сицилии.

Всякие сомнения в важности сицилийского вклада отпали уже на следующее утро, во вторник. Мы с Аббатом шли через автостоянку в Паломнический центр, который решили открыть вновь, чтобы сохранить хоть какой-то источник дохода, как вдруг я заметил на стоянке седан и прислонившихся к нему двоих мужчин в темных костюмах. В голове у меня сразу мелькнула мысль о том, что в Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия решили перенести предельный срок с пятницы на сегодня. Но когда они подошли к нам, мне показалось, что в них нет ни малейшего налета государственной казенщины. Федеральные агенты редко носят итальянские кожаные ботинки за шестьсот долларов.

– Простите, вы святой отец? – спросил один, в темных очках.

– Да, – сказал Аббат.

– Настоятель, да? Из рекламы? – У него было нью-йоркское произношение.

– Да, – сказал Аббат, расплывшись в улыбке.

– Отличная реклама! Моя жена заказала ящик – от своего ишиаса.

– Ах, – сказал Аббат, – не волнуйтесь, пожалуйста, мы как раз приступаем к выполнению заказов. Наша реклама встретила чрезвычайно широкий отклик. Но, уверяю вас, теперь ваша жена очень скоро получит вино.

– Спасибо. Весьма признателен. Я ей передам. Но мы ехали в такую даль не для того, чтобы беспокоить вас по пустякам. Мы ищем монсеньера Маравилью.

Тут у меня в голове промелькнула мысль о том, что их наверняка прислал кардинал, однако в них явно не было и ни малейшего налета ватиканской казенщины. Они не походили на переодетых солдат-швейцарцев.

– Позвольте спросить… кто вы такие? – поинтересовался Аббат.

– Мы хотим повидать монсеньера по личному вопросу. – Он протянул руку. – Джонни Корелли. А это мой компаньон, мистер Скарпатти. Из Палермо. Извините за беспокойство, но нам не удалось дозвониться до монсеньера. Нам необходимо с ним потолковать. Мы почти никогда не приезжаем к клиенту на место работы.