Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич. Страница 56

– Сразу видно, что полк недавно сформирован! – сказал Агапеев.

– Это Двадцать восьмой полк. Он еще даже не вполне укомплектован, новобранцы и запасные продолжают прибывать каждый день. Где командир полка? – спросил Кондратенко у одного из офицеров.

– Не могу знать, где-то впереди, – отозвался тот.

– Наведите порядок в роте и следите за его сохранением на походе, – сделал замечание генерал и направился дальше.

Обгоняя роты, он на ходу здоровался с солдатами, которые отвечали вразброд, с удивлением глядя на неизвестно откуда взявшееся начальство.

Во главе полка на жирной лошади медленно ехал командир полка полковник Мурман. Полный, уже сильно пожилой человек, лет за пятьдесят, в очках и со свисшими вниз длинными запорожскими усами, он писклявым бабьим голосом подал команду: «Смирно!» – и подъехал с рапортом к Кондратенко.

«Каков поп, таков и приход», – подумал Агапеев, глядя на мешковатую фигуру Мурмана.

Приказав командиру немедленно привести полк в порядок, Кондратенко широкой рысью двинулся дальше.

Вскоре он нагнал артиллерийский дивизион. Хорошо кормленные сильные лошади легко тащили полевые пушки. Рослые, подтянутые артиллеристы шли рядом с пушками. Едва генерал поравнялся с последней запряжкой, как солдаты голосом сообщили командиру дивизиона о появлении начальника дивизии, и через несколько минут Кондратенко увидел скакавшего ему навстречу полковника Мехмандарова.

Весь заросший густейшей черной бородой, которая сливалась с усами и волосами на голове, полковник казался Черномором, стремительно мчавшимся на своей огромной вороной лошади. Эффектно отсалютовав шашкой, он остановил коня в нескольких шагах от генерала и зычным, низким голосом отдал строевой рапорт. На вопрос генерала, выслана ли вперед разведка, полковник доложил, что все конные разведчики подкомандой адъютанта дивизиона уже давно выдвинуты вперед и с минуты на минуту можно ждать от них донесения.

Поблагодарив Мехмандарова за прекрасный вид его части, Кондратенко направился к идущему впереди Двадцать пятому стрелковому полку. В отличие от Двадцать восьмого, он шел в полном порядке, в ногу, соблюдая дистанцию и равнение в рядах. Командир его, полковник, четко отдал рапорт и доложил, что вперед выслана рота с пулеметами и разведчики.

– Вы слышали ружейную перестрелку? – справился Кондратенко.

– Так точно. Временами очень даже сильную, – отозвался полковник.

– Вот, например, сейчас…

Спереди из-за поворота дороги донеслось несколько ружейных залпов, сменившихся частым огнем. Захлебываясь, затакал пулемет. Затем все сразу смолкло.

– По-видимому, японцы прикрывают свою высадку ружейным и пулеметным огнем с мелких судов, которые могут близко подойти к берегу, – решил Кондратенко.

В это время на дороге показался старик китаец. Он шел не торопясь и даже не оглядываясь на выстрелы. К нему подъехал Бутусов и заговорил с ним по-китайски.

– Что он сообщает? – поинтересовался Кондратенко.

– Уверяет, что никаких японцев нет, а стрельбу ведет «русска капитан», – ответил подполковник.

Китаец подошел сам и, низко кланяясь, продолжал что-то бормотать.

– Японси нет, китайси бойся нет, – разобрал генерал.

– Кто же тогда стреляет? – недоумевал командир полка.

– Русска капитана, пу, пу, пу, – подняв руки, как для стрельбы, ответил китаец.

– Поехали вперед, – решил Кондратенко и вместе с Агапеевым и несколькими разведчиками поскакал по шоссе.

За поворотом перед ними открылась широкая панорама моря с четко видимыми километрах в пяти от берега японскими кораблями. Ни на море, ни у берега не было ни одной лодки.

– Где же десант? – в один голос воскликнули все.

– Его нет и не было! – убежденно ответил Бутусов. – Китайцы давно об этом бы знали, конечно, находились бы в большом страхе.

Неожиданно в стороне от дороги раздался резкий свист, и тотчас затрещали ружейные выстрелы. Испуганные лошади бросились в сторону.

– Что за черт! Стреляют, а пуль нет! – удивился генерал.

– Я сейчас узнаю, в чем дело! – И Агапеев, перескочив через канаву, поскакал напрямик по сжатому полю. Скоро он увидел стрелковую цепь, совершавшую перебежку. Сзади нее спокойно ходил поручик и поправлял солдат.

– Помни, ребята, когда соседний взвод побежит, усиленно стреляй, поддерживай его своим огнем, – пояснил он и громко свистнул.

Цепь побежала, сопровождаемая частым огнем.

– Кто вы такой? – подлетел к офицеру Агапеев.

– Начальник команды разведки Четырнадцатого полка поручик Енджеевский.

– Это вы с утра здесь стрельбой занимаетесь?

– Так точно! Сейчас буду кончать занятия, – взглянул Стах на часы.

– Разве вы не знаете, что японцы бомбардируют Артур?

– Они мне не мешают, господин полковник. Если бы они вздумали высадить десант, то у меня для наблюдения высланы разведчики. Пока на море все спокойно.

– Что бы вы могли сделать, имея только учебные патроны, в случае появления десанта?

– У меня есть целая двуколка боевых. При появлении японцев рассыпал бы команду в цепь и открыл по ним огонь. Одновременно послал конного ординарца с докладом о действиях японцев в штаб крепости. Думаю, что продержался бы до подхода подкреплений из Артура, – спокойно отвечал поручик.

– Заварили вы кашу! В штабе Седьмой дивизии решили, что японцы высаживаются в этом районе и двинули сюда всю Седьмую дивизию.

– Об этом мне ничего не известно! Я провожу занятия, согласно расписанию, утвержденному командиром полка, – оправдывался Енджеевский.

– Прекратите огонь и отправляйтесь к генералу Кондратенко. Он ждет вас на шоссе, – распорядился Агапеев.

Узнав о причине переполоха, Кондратенко громко расхохотался.

– Вот что значит, у страха глаза велики! Вместо этого чтобы направить сюда хорошую разведку, двинули всю дивизию. На будущее время такие занятия необходимо все же согласовывать со штабом крепости, – решил генерал.

– Вы не видели разведчиков Двадцать пятого полка? – спросил у подошедшего поручика Рейс.

– Так точно, видел! Они отправились по берегу моря и не хотели мне верить, что японцами здесь и не пахнет. С ними были и артиллеристы, – пояснил Стах.

Тем временем японские корабли, усиленно задымив, прекратили стрельбу и начали отходить в море.

Когда Стессель узнал о причине переполоха, то пришел в неистовство и приказал посадить Биджеевского на десять суток на гауптвахту.

– Да за что же, Анатолий Михайлович, вы хотите наказать этого чрезмерно старательного юношу? Он только выполнял приказ своего командира полка, – заступился за Енджеевского Кондратенко.

– За глупость!

– Последняя по уставу не наказуема, – усмехнулся Кондратенко.

Но Стессель был неумолим, и в тот же день Водяга водворил Стаха на губу.

Вечером, после бомбардировки, Макаров созвал экстренное совещание на «Петропавловске» с участием всего генералитета крепости.

К семи часам в приемной адмирала собрались уже все адмиралы и командиры судов, а также Стессель, Никитин, Кондратенко и Белый со своими адъютантами, – всего человек около тридцати.

Макаров, поглаживая бороду, открыл совещание коротким анализом событий минувшего дня.

– Вчера у коменданта крепости я указал, что Ляотешань наиболее уязвимое место в обороне Артура. Не прошло и суток, как все мои опасения подтвердились. Сегодняшняя бомбардировка наглядно показала, где именно мы наименее защищены, вернее – совершенно не защищены, – продолжал Макаров. – Самое верное средство раз и навсегда отучить японцев от стрельбы через Ляотешань – это установить на нем орудия. Но этого скоро не сделаешь. Нужен, по крайней мере, месяц для постройки батарей. Поэтому я решил пока что устроить там лишь наблюдательный артиллерийский пост и соединить его телефоном с эскадрой.

– Этот вопрос нужно еще обсудить у меня в штабе.

– Пока мы его будем обсуждать, японцы могут повторить сегодняшнюю бомбардировку. Действовать надо немедленно, – пытался урезонить Стесселя Макаров.