Обманный Дом - Стоддард Джеймс. Страница 39

Добравшись до следующего коридора, Картер подошёл к картине с изображением треугольников и кругов, отодвинул её в сторону и повёл своих спутников по очередному потайному ходу. Как только картина встала на место, Картер услышал за стеной шорох. Выглянув через потайной глазок, он увидел, как по коридору мерным, каким-то деревянным шагом марширует муммутский солдат в кубическом шлеме, тупо глядя прямо перед собой. В этом создании не осталось ровным счётом ничего человеческого. Картер побледнел, отвернулся от глазка и повёл отряд потайным ходом, подальше от центральных помещений Муммут Кетровиана.

Три дня они шли по этой стране, то поднимаясь, то спускаясь по лестницам, то пробираясь извилистыми переходами, то торопливо перебегая до зари через открытые коридоры. Крайне редко удавалось раздобыть дров для очага, и потому путники почти все время мёрзли. Изредка через потайные глазки в стенах Хозяину и его спутникам удавалось увидеть обитателей Муммут Кетровиана, и все они без исключения подверглись жутким изменениям, да и сами переходы, по которым шёл отряд, почти не соответствовали прежним, и поэтому Картеру то и дело приходилось сосредоточиваться и мысленно сверять маршрут с нынешней, изменённой планировкой Дома. Но даже при этом путь, избранный им с утра, мог к полудню привести в тупик. Настал момент, когда отряд оказался в коридоре настолько узком, что продвигаться по нему можно было только боком.

— Это проход? — недоверчиво спросил Даскин.

— Он не был таким ещё час назад, — ответил Картер. — И даже пятнадцать минут назад.

Сверившись с картами, он установил, что проход остаётся таким же узким на протяжении получаса пути. Мысленно опробовав возможные варианты, Картер понял, что любой из них чреват отходом назад не менее чем на два дня, и сказал:

— Это наш единственный путь. Лейтенант, может быть, вы хотите выслать вперёд разведчика?

— Мерритт, иди первым, — распорядился Нункасл. — Я за тобой.

Даскин подошёл к Картеру и тихо спросил:

— Ты уверен, что тебе хочется идти здесь? Картер попытался улыбнуться.

— Нет, совсем не уверен. Но ведь в своё время мы с тобой пробрались по туннелям в Китинтиме, так что и здесь пройдём.

Один за другим люди входили в тесный проход. Когда настала очередь Картера, он поморщился, обнажил Меч-Молнию, повернулся боком и пошёл, пригнувшись, следом за остальными. После поединка с Полицейским в колодце он стал меньше бояться темноты и глубины, но вот страх замкнутого пространства у него сохранился. Он многое бы отдал за то, чтобы избежать этого перехода, и, быть может, даже пошёл бы на это, если бы не видел солдат-мутантов. Между тем он не имел права даже задумываться о собственных страхах, его толкали вперёд заботы Дома.

Оказавшись в тёмном и тесном переходе, Картер ощутил невыразимый ужас. Он боролся со страхом, но прогонял его не мужеством, а с помощью иного страха: страха прослыть трусом. Его сердце билось учащённо и, казалось, того и гляди выскочит из грудной клетки. Картер посмотрел вверх. Потолок был таким высоким, что во тьме не разглядишь. Он шёл, то и дело задевая спиной стену, и, несмотря на холод, почти сразу покрылся испариной.

Впереди Картера вперёд протискивался Даскин, а за ним двигался Макмертри. Шли минуты, и страх мало-помалу отступил, дыхание Картера успокоилось. Было тихо — только звук шагов слышался сейчас, да и тот был негромким, подобным шелесту падающего снега. Медленно продвигаясь меж двух тесных беломраморных стен, люди не отваживались подать голос.

Минут через двадцать пять Картер почувствовал, как дрожит пол, — стены словно бы сместились. Страх снова вернулся к нему.

Он видел, как лёгкий озноб пробегает по мрамору — будто бы и сам камень чего-то боится, — и чувствовал, как Порядок и Хаос сходятся в поединке и борются друг с другом.

— Скорее! — крикнул Картер. — Нужно как можно быстрее выбраться отсюда!

Услышав голос Хозяина, путники, насколько могли, прибавили шагу. Картер ощущал сгущение энергии. Весь Дом напрягся, как перед прыжком. Дрожь усиливалась.

— Я вышел! — послышался крик гвардейца, шагавшего первым.

Один за другим люди выбирались из тесного перехода. Стена на глазах Картера превращалась в зыбкое марево.

Вот и Даскин выбрался на волю, за ним — Картер, Макмертри и Крейн. И как только это произошло, переход исчез. Оборвался крик, двое гвардейцев пропали без следа. Картер взвыл от боли, сдавил руками виски, упал на колени — так страшно сказывалась на нем перемена планировки Дома.

Нункасл бросился к глухой стене.

— Арнольд! Бэрроуз! — Он в отчаянии толкал ладонями холодный мрамор, бил по нему кулаками. Обернувшись к Картеру, он воскликнул: — Неужели мы ничего не можем сделать? Слово Власти? Нужно же выручить их!

Даскин и Грегори помогли Картеру подняться, подвели его к стене. Картера мутило, он еле держался на ногах, сердце его сжимала тоска, но он был бессилен. Он покачал головой:

— Ни одно Слово Власти не в силах воскресить мёртвых. Теперь на месте перехода — прочный камень, глухая стена.

Некоторые в изнеможении сели на пол, другие прижались спинами к стене. Нункасл склонил голову.

— Не надо было идти этой дорогой, — выдохнул Картер и отёр пот со лба. — Мне не следовало вас здесь вести.

— Вини того, кто в этом действительно повинен, — дрожащим от гнева голосом проговорил Даскин. — Анархистов. Картер только молча кивнул.

— Арнольд был родом из Кидина, — вздохнул Нункасл. — Сын крестьянина. А Бэрроуз… Как он на варгане играл…

Гвардейцы печально понурили головы. Действительно, Бэрроуз часто скрашивал вечера своей чудесной игрой.

Нункасл совладал с собой и поднял голову.

— Стало быть, здесь их могила. И мы должны сказать о них пару слов.

Все встали и произнесли слова, какими провожают в последний путь погибших воинов. Картер помолился об их душах. В безмолвии отряд покинул скорбное место.

Этим вечером, продолжая следовать потайными путями, отряд подошёл к границе Шинтогвина. Картер разыскал глазок в стене и, заглянув в него, увидел стражников — здоровенных верзил, одетых почти на манер обитателей Северного Левинга. Правда, там было принято оборачивать тело одним длинным куском ткани, а шинтогвинцы заворачивались в отдельные лоскуты, прикрепляя их маленькими прищепочками к нижней рубахе, называемой хики.

Как правило, все лоскуты были разного цвета, но на стражниках одеяния были алые, а поверх них — кольчужные куртки. Вооружены они были мечами и пистолями. Рукава у рубах широкие и длинные, на лофтианский манер. Физиономии стражников украшали аккуратные, ровно стриженные бородки, на макушках красовались круглые шапки. А вот со стороны Муммут Кетровиана границу никто не охранял, но довольно скоро к стражникам приблизилась пара муммутских мутантов. Вблизи они выглядели ещё более отвратительно — воплощения симметрии и порядка. Глаза у них были ясные и чистые, как увеличительные стекла, острые зубы выстроились новыми рядами. Картер знаком подозвал Даскина и показал ему мутантов. Даскин побледнел.

— Они всех нас такими сделать хотят?

— Судя по всему. Они поработили Муммут Кетровиан за счёт вот такой обработки жителей этой страны.

Завидев топающих по залу мутантов, стражники обменялись испуганными взглядами. Картер отвернулся от глазка, гадая, что же думают простые люди в Шинтогвине об альянсе своих властей с Внешней Тьмой. Он никогда не встречался лично с местным правителем, но знал, что во времена Войн за Жёлтую Комнату тот получил прозвище Джеггед Кровавый.

— Господа, — сказал Картер. — Мы на вражеской территории. Ведите себя соответственно. У нас, правда, есть одно преимущество: сомневаюсь, что в Шинтогвине нам придётся столкнуться с новыми переменами в структуре Дома, поскольку эта страна — под покровительством анархистов.

При пересечении границы каменные залы Муммут Кетровиана сменились тёмным деревом, полами, выкрашенными в чёрный цвет, оштукатуренными стенами. Почти везде витал запах гниения, прежде неведомый в Эвенмере, невзирая на его древность. Потайной коридор мало-помалу сужался, но все же идти по нему было намного приятнее, чем по каменным казематам Муммут Кетровиана.