Небо сингулярности - Стросс Чарлз. Страница 38

– Есть наша подача! – Лейтенант Марек повернулся вместе с креслом и глянул на Илью вопросительно. – Желаете лично осмотреть беспилотный бот, господин капитан?

– Нет. Если не будет работать, я буду знать, кто виноват. – Илья улыбнулся, пытаясь смягчить свои зловещие слова, но, обнажив зубы, стал похож на волка, загнанного в угол. – Профиль запуска?

– Удерживается на минус десять минут, господин капитан!

– Хорошо. Потом опять запустите самотестирование, вреда не будет.

Никто в рубке не знал наверняка, действительно ли этот металлический отражающий предмет – капсула из дома. Может быть, беспилотный аппарат это выяснит, а может быть, и нет. Но чем дольше длилось ожидание, тем сильнее росло напряжение, а чем сильнее было напряжение, тем больше росла вероятность ошибки.

– С виду все отлично, господин капитан. Двигатели на холостом ходу, один процент мощности, танки с горючим полны, рейки наддува и замки? расстыковки готовы, приборы отлично поют на всех каналах. Готов начать закрытие ангара запуска по команде.

– Ну ладно. – Илья сделал глубокий вдох. – Кто там, включайте нагнетатель. Поехали.

Глубоко внизу, у кормы корабля, глубже машинного отделения и складов, располагался ряд воздушных шлюзов. Некоторые, рассчитанные на выход экипажа, были малы, другие, для вспомогательных кораблей вроде станционных шаттлов – побольше. В самом большом ангаре находилась пара беспилотных разведчиков – трехсоттонных роботов, способных вести наблюдение за звездной системой или составлять карты лун газовых гигантов. Роботы не могли нести гравитационных двигателей (этого не мог ни один корабль меньше эсминца), но вполне развивали приличные двадцать с чем-то «же» на атомно-электрической ионной тяге, и держать это ускорение могли достаточно долго. Для более быстрых полетов их можно было оснастить ракетами, расщепляющими соленую воду, как у торпед дальнего действия «Полководца», но эти ракеты были грязными, относительно неэффективными и совсем не годились для скрытного картографирования планетных систем.

На каждом роботе был установлен комплект приборов утыканных датчиками гуще, чем любой зонд, запущенный с Земли в двадцатом веке. Это был регресс по отношению к номинальной цели проекта «Полководца Ванека», полуиронической цели, записанной в сертификате конечного пользователя: «Идти храбро туда, где не бывал еще человек, картографировать звездные системы в длительных экспедициях и занимать эти системы именем Императора». Сброшенный в необитаемой системе, такой зонд мог составить ее карту за пару лет и был готов дать полный отчет, когда линкор вернется к нему по дороге от собственной цели. Это было невероятное подспорье для картографов колоний, позволяющее одному исследовательскому кораблю картографировать три системы одновременно.

Глубоко в корпусе «Полководца» пробуждался от двухлетнего сна первый зонд. Команда матросов суетилась под бдительным взглядом двух старшин, отцепляя тяжелые топливные шланги и замыкая осмотровые люки. В своем выстеленном свинцом гробу зонд бурчал, прозванивая набитое реактивной массой и охладительной водой брюхо. Тихо гудел компактный термоядерный реактор, импульсный ускоритель выпрыскивал смесь электронов и пи-мезонов в поток ионов лития со скоростью чуть меньше световой; разлетались нейтроны, поглощаемые кожухом водяных труб, согревая их и подпитывая волны давления в замкнутом цикле охлаждающей системы. Вторичные солнечные генераторы, снятые на этот полет за ненадобностью, лежали, завернутые, в углу ангара.

– Пять минут до старта. Ангар запуска докладывает о герметизации отсека реактора. Топливная команда отсоединила шланги, давление в баках стабильное. Жду данных телеметрии.

– Продолжайте.

Илья терпеливо смотрел, как команда Марека следит за ходом запуска. Он только раз оглянулся, когда приоткрылась дверь в рубку, но это был не капитан и не контр-адмирал, а шпионка… то есть дипломатический агент с Земли. Только место занимает и воздух расходует – по мнению кавторанга, – хотя старпом и понимал, почему адмирал и его штаб не мешает ей настырно всюду совать свой нос.

– Что вы запускаете? – спросила она кратко.

– Робота наблюдения.

– А что наблюдать?

Он обернулся и посмотрел на нее в упор.

– Не помню, чтобы мне говорили, будто у вас есть полномочия следить за чем бы то ни было, кроме наших военных действий.

Инспектор пожала плечами, игнорируя оскорбление.

– Может быть, если вы мне скажете, что ищете, я помогу вам это найти.

– Маловероятно. – Он отвернулся. – Лейтенант, состояние?

– Две минуты до старта. Отсек телеметрии герметизирован. Подтверждение сигнала от бортового управления. Отсечка топлива включена, пусковая установка готова, разгерметизация ангара через шестьдесят секунд.

– Это капсула с сообщением, – тихо произнесла инспектор. – Ждете письма из дома, капитан?

– Вы меня утомляете, – бросил Илья почти небрежно. – Не стоит этого делать. Эй, вы! Да, вы! Состояние!

– Идет откачка воздуха из ангара. Открывается внешний пусковой люк… Питание пусковой установки включено, зонд переходит на внутреннее питание… Перешел. Пуск через минуту. Идет последняя предполетная самопроверка.

– Такая у меня работа – задавать неприятные вопросы, капитан. И важный вопрос сейчас…

– Будьте добры соблюдать тишину.

– Предмет, который вы хотите зондировать – его сюда поместило ваше Адмиралтейство или Фестиваль?

– Пуск через тридцать секунд, – доложил в наступившей тишине лейтенант Марек и поднял глаза. – Я что-то не то сказал?

– О чем вы говорите? – спросил Илья.

Рашель покачала головой и сложила руки на груди.

– Если не хотите слушать – ваше право.

– Десять секунд до запуска. Форсунки открыты. Реактор выходит на критический режим. Поток мюонов нормален, шлюзы акселератора – чисто. Точка удвоения потока реактора пройдена. Пять секунд. Направляющие запуска включены! Главный теплоотвод в рабочей температуре!

Тяжелая вибрация сотрясла палубу.

– Две секунды. Реактор в рабочей температуре. Отделение шлангов. Ноль. Полное отделение. Первый зонд вышел из ангара запуска. Двери закрываются. Гироскопы в норме, давление в баках максимальное, три секунды до запуска главного двигателя.

Дрожь стихла.

– Заслонка – чисто. Включение главного двигателя.

В рубке ничего не шевельнулось, но в нескольких метрах от корабля из подобного жалу хвоста зонда вырвался красно-оранжевый пучок тяжелых ионов металла. Зонд стал отходить от корабля, и тут же раскрылись два огромных крыла – радиаторы тепла.

Илья принял решение.

– Лейтенант Марек, возьмите управление на себя. Полковник, пойдемте со мной.

Он открыл дверь. Она вышла за ним в коридор.

– Куда мы идем?

– На небольшой разговор, – ответил он.

Быстро шагая к конференц-залу, он не стал ждать, чтобы она догнала его. На лифте, опять по коридору – в зал со столом и стульями, к счастью, свободный. Муромец подождал, пока подойдет инспектор, потом закрыл дверь.

– Садитесь, – предложил он.

Инспектор села на краешек кресла, подалась вперед и стала смотреть с серьезнейшим лицом.

– Вы думаете, я хочу вас на части разорвать? – начал он. – И правильно думаете, только причина не та.

Она подняла руку.

– А давайте угадаю. Заговорила о политических вопросах в присутствии подчиненных? – Она смотрела на него почти насмешливо. – Послушайте, капитан! Пока я не вышла на палубу и не увидела, что вы делаете, я не знала, что происходит, но сейчас я серьезно думаю, что вам лучше бы меня послушать, а потом пересказать командиру корабля. Или контр-адмиралу. Или обоим. Субординация – это все очень хорошо, но если вы хотите подобрать эту аномалию с орбиты, то, я думаю, меньше шести часов остается до того момента, когда все полетит к чертям. И я хотела бы, чтобы мои слова до вас дошли. Так что давайте отложим театральные эффекты – у нас еще будет на них время, – и сейчас займемся делом.

– Вы все время пытаетесь внести сумятицу.