Слово авторитета - Сухов Евгений Евгеньевич. Страница 7

– Знакомьтесь, этого человека зовут Филин, – произнес Сева Вологодский, грузно поднимаясь из-за стола.

Их разделяло всего несколько шагов. Сева Вологодский двинулся неторопливо, не переставая внимательно изучать гостя. Его взгляд был полон интереса, как у посетителя зоопарка, наблюдающего за сильным и опасным зверем, и одновременно облегчения оттого, что хищник уже не гуляет сам по себе и что его свобода ограничена крепкими решетками вольера.

Присутствующие невольно переглянулись. Погоняло на редкость точно подходило к внешности гостя. Даже руки, слегка расставленные в стороны, напоминали крылья. Филин не попытался сделать даже шага навстречу – терпеливо дожидался, пока Сева приблизится, и, когда их разделял всего лишь шаг, достойно протянул мускулистую руку, крепко тиснув ладонь Вологодского.

– Мне представить присутствующих?

– Это лишнее.

Законные невольно переглянулись, едко усмехнувшись. Наверняка где-то на каждого из них у Филина лежало досье. Кто знает, может быть, там же на всякий случай покоилась горстка патронов от снайперской винтовки.

– Может, ты нам расскажешь о своих возможностях, Филин? – скупо улыбнулся Сева Вологодский, возвращаясь на свое место. – А то здесь собрались люди недоверчивые.

Филин понимающе улыбнулся:

– Сначала о себе… Мое имя знать не обязательно. Для всех я давно Филин. Честно говоря, я уже сам начал забывать свое собственное имя. Возможно, так и к лучшему… Вас, наверное, интересует моя репутация? Не хочу хвастаться, но она действительно высока.

Каждый из присутствующих рассчитывал услышать какое-нибудь гортанное клекотание, схожее с криком ночной птицы, но голос Филина звучал на редкость молодо и сочно.

– Ты можешь привести примеры? Сам понимаешь, дело заварено большое, и не исключено, что на кон поставлены наши собственные головы, – с едва заметным вызовом заговорил Миша Хвост. – Ничего, что я с тобой на «ты»? – в его голосе чувствовалась некоторая подначка.

Филин удобно устроился в кресле и уверенно скрестил руки на груди.

– Мы с тобой не в парламенте. Принимается, – слегка кивнул Филин. – Это не наша практика – афишировать выполненные заказы, но я знаю, что здесь собрались люди серьезные и мои слова не выйдут за пределы этих стен, поэтому сделаю исключение. Может быть, вы помните устранение генерального директора завода оптических систем? – Присутствующие сдержанно согласились легкими кивками. – Так вот, выстрел был произведен с расстояния восьмисот метров, под очень трудным углом. Директор всего лишь на две секунды показался из-за спин своих телохранителей, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы поставить в конце его жизненного пути большую кляксу. Далее… Мы имеем дело не только с оружием. Два месяца назад взлетел на воздух джип с Мурзой Гараевым. Обычно охрана не оставляет его машину ни на минуту, но кто обратит внимание на старушку, едва плетущуюся вдоль тротуара. Нагнувшись за пустой бутылкой, она прикрепила к днищу машины полкило пластита. Могу назвать еще один случай – устранение некоего Феликса Абрамова. – Взгляд Филина остановился на Севе Вологодском, и вор, не выдержав хищно нацеленного взгляда, слегка кивнул. – Оно было наиболее трудным, не буду скрывать. На него трижды совершалось покушение, и всякий раз неудачно. Тогда обратились за помощью лично ко мне, и нам пришлось провести немало организационной работы, чтобы заказ был выполнен.

– Кажется, он был застрелен в собственной квартире, – лениво протянул Еж.

– Верно. Сделать это было непросто, с учетом того, что он был очень осторожен и его подъезд охранялся круглосуточно. А если к тому же добавить, что в квартире у него были установлены две стальные двери с несколькими замками на каждой… – Филин улыбнулся: – Мы работаем как смежники, кроме основной специальности – стрелять и взрывать, нам порой приходится работать как обыкновенным домушникам. Хочу только сказать, что моему человеку потребовалось всего лишь десять минут, чтобы открыть шесть замков.

– Кажется, вместе с ним были убиты еще два человека – мужчина и женщина, – уточнил Корень, уставившись на Филина.

– Вижу, что вы в курсе. – В этот раз голос Филина потускнел. – Это называется работать с браком. Но, поверьте, у меня просто не было другого выхода. Телохранитель оказался очень исполнительным, и никакие уловки не могли заставить его выйти из дома. А женщина оказалась невольной свидетельницей. Мне очень жаль, – развел Филин руками. Раскаяния в его глазах не обнаружилось. Подобным образом ведет себя сыч, разрывая когтистыми лапами крохотную полевку.

– Значит, ты работаешь не один? – уточнил Миша Хвост.

– Да. Я не имею права называть имена своих компаньонов. Думаю, вы меня понимаете. Но я могу поручиться за каждого из них, как за себя самого. В этой сфере услуг мы работаем давно, и, поверьте, здесь нам нет равных.

– На основании чего вы делаете такие заключения? – по-деловому осведомился Еж.

– Все очень просто. – Филин закинул левую ногу на колено правой, показав протекторы ботинок. Обувь была дорогой, из темно-коричневой кожи, надраенной до зеркального блеска. Лишь на носке ботинка виднелась свежая неглубокая царапина. Очевидно, Филин заработал ее совсем недавно. – Наш круг, впрочем, как и ваш, очень узок. И мы не без интереса наблюдаем за своими коллегами, так сказать, интересуемся профессиональной стороной дела. По возможности мы отслеживаем лучших и привлекаем в свою компанию. Это только неискушенному человеку может показаться, что киллер, как правило, одиночка. Вовсе нет, за ним обязательно – команда. И чем сильнее команда, тем значительнее результат. Конечно, хватает и одиночек, но они, как правило, долго не живут. – Филин хищно улыбнулся. – Почему? Они просто беззащитны. А мы, если можно так выразиться, некий незарегистрированный профсоюз. Или, если вам будет угодно, синдикат, который не только выполняет заказ, но еще следит и за его качеством. А также заботится о здоровье своих партнеров.

– Филин, все это, конечно, очень любопытно, но нас больше всего интересует практическая сторона дела, – сдержанно напомнил Сева Вологодский.

– Понимаю… Разумеется, свою работу мы выполняем не из любви, так сказать, к искусству. – На губах Филина появилась лукавая улыбка. – И не из-за собственных каких-то садистских пристрастий, а для того, чтобы иметь форс, – с чувством потер Филин большим и указательным пальцами. – Чтобы чувствовать себя человеком и чтобы еще люди уважали. Сразу хочу оговориться, что работа наша не дешевая.

– А вот это уже конкретно. Сколько?

– Насколько я понимаю, акция планируется, так сказать, массовая?.. Следовательно, придется задействовать множество народу. А это дополнительные траты. Для каждого исполнителя мы должны подготовить пути отхода, заблаговременно выбрать наилучшую позицию… Сюда же входит сеть осведомителей и наводчиков и еще масса всяких неучтенных деталей, которые требуют множества денег.

– Короче, без базара, твоя цена, Филин! – жестко потребовал Еж. – Здесь собрались не мальчики, и словесные пасьянсы разводить ни к чему!

Филин хмыкнул:

– Разумеется, мы здесь не на базаре. Четыре миллиона «зелеными»… Устраивать здесь торги я тоже не собираюсь. Мы назначили вам цену, а ваше дело соглашаться или отказываться.

На лице Миши Хвоста промелькнула усмешка: мол, за такие деньги я и сам половину Москвы ухайдакаю. Корень заметно посуровел и потянулся к новой бутылке пива. Еж нервно качнул ногой. Невозмутимым оставался лишь один Сева Вологодский. На его лице даже скользнуло нечто вроде одобрения: дескать, при таком солидном заказе сумма могла выглядеть куда более впечатляющей.

Пауза была недолгой, ровно такой, чтобы переварить услышанное.

– Для нас деньги не главное, для нас важен результат, – наконец произнес Сева Вологодский. Все дружно согласились, закачав головами: создавалось полнейшее ощущение того, что каждый из присутствующих едва ли не каждое воскресенье выбрасывает на «общак» до нескольких миллионов долларов.