Золотой выстрел - Щелоков Александр Александрович. Страница 21

Начальник леспромхоза Ким Дык был полковником. И не простым. Он долго служил в разведывательно-диверсионном отряде, который располагался на границе с южной Кореей. Потом получил под команду танковый полк. За особые заслуги ему доверили леспромхоз.

Однако заслуги заслугами, а тлетворность общения с русскими могла вызвать ржавление идей чучхе в душе самого преданного бойца партии. Потому в леспромхозе был и политкомиссар Пак Дэ У. Маленький юркий, похожий на мышонка, который для понта прижмуривал глаза, Пак был офицером военной контрразведки и контролировал благонадежность лесармейцев и их командиров.

С первых дней при конторе леспромхоза был организован «Культурный центр», в котором как предполагалось, местное население будет знакомиться с достижениями корейского народа, с его киноискусством и конечно же с идеями чучхе, которые широко излагались в сочинениях великого и мудрого вождя Ким Ир Сена.

Популярности культурный центр не завоевал. Фильмы оказались примитивными агитками. Книги, которые предлагала библиотека, — неинтересными. Посетители, побывав в центре однажды, больше к общению с корейской культурой не тянулись. Тем не менее о провале затеи начальство леспромхоза докладывать в Пхеньян не спешило. Туда шли отчеты, которые позволяли начальству судить о том, что чучхе нашло благодатную почву на русском Дальнем Востоке. А как можно иначе, если речь шла о идеях, призванных преобразовать мир?

Вечером, когда в назначенный час центр открыл свои двери для посетителей, там в гордом одиночестве появился Крылов. Он вошел в маленькую комнатку библиотеки, где на полках открытого доступа один к одному теснились кирпичи сочинений великого вождя.

Онемевший от удивления заведующий культурным центром, долгие вечера коротавший в унылом одиночестве, отвесил от удивления челюсть. Впервые за многие месяцы он имел шанс включить в отчет подлинный факт посещения представителем местного населения его заведения.

Крылов вежливо поздоровался с корейцем и сразу прошел к полкам. Книги были прекрасно изданы и упакованы в желтые суперобложки. "Ким Ир Сен. Избранные произведения".

Крылов вынул из кармана блокнот, достал авторучку и положил рядом с собой на стол. Открыл книгу. И сразу увидел красочный цветастый портрет автора, прикрытый прозрачной папиросной бумагой. Художник сделал все, чтобы придать великому корейскому вождю облик святого, каким их обычно изображают на христианских иконах. Круглое румяное лицо, лишенное каких-либо эмоций, мыслей, определенности выражения. Сытые щеки, пухлые губы, пустой и в то же время надменный взгляд человека, парящего над временем и народом.

На этом и стоило бы закончить погружение в идеи «чучхе» и эпоху «чхонлима», которые по утверждениям Ким Ир Сена царствовали в Корее, но то, что Крылов задумал, требовало терпения и усилий.

Он перелистнул несколько страниц и погрузился в чтение.

Тем временем библиотекарь сумел сообщить о необычном посетителе самому начальнику леспромхоза. Умолчать о таком событии политработник лейтенант Ен Сам не имел права.

Получив сообщение, полковник Ким Дык поспешил в культурный центр. Событие его страшно взволновало и заинтересовало.

Вскоре он появился в библиотеке.

Не поднимая головы, Крылов исподлобья взглянул в сторону библиотекаря и увидел как к тому подошел высокий худой кореец в черном костюме, в галстуке, и они вполголоса заговорили между собой. Судя по тому, что собеседники то и дело украдкой бросали в взгляды в его сторону, Крылов понял — говорят о нем.

Крылов подвинул к себе блокнот, взял ручку и стал аккуратным почерком выписывать некоторые фразы из книги.

Ким Дык подошел к нему. Склонил голову в вежливом приветствии.

— Здравствуйте, товарищ. Мы очень рады вас здесь видеть.

Крылов встал.

— Здравствуйте. Если я помешал вам, то простите. Но я давно собирался зайти сюда, чтобы поближе познакомиться с трудами товарища Ким Ир Сена. Меня поражает великая мудрость корейского вождя. Вы, конечно, слыхали, что в гарнизоне у нас случилось плохое происшествие?

Ким Дык наклонил голову и опустил в глаза.

— Простите, но мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела…

— Я не прошу давать оценку происшедшему. Слышать и оценивать это ведь разные вещи?

Ким Дык снова кивнул.

— Да, нам известно о случившемся. Мы всем вам соболезнуем.

— Спасибо, товарищ. Но я вспомнил о происшествии только потому, что нашел в трудах Ким Ир Сена указание, которое помогло мне понять корни явления. Вам интересно?

Ким Дык изобразил величайшее внимание: приподнял брови, закачал головой.

— Да, нам интересно все, что касается идей чучхе и их развития.

Что такое «идеи чучхе» сам Крылов никогда толком понять так и не мог, но догадывался, что подобным образом теоретики «социализма с корейским лицом» называли всю галиматью, которую за время безраздельного властвования наговорил великий Ким.

Крылов благодарно улыбнулся.

— Я это сразу понял, товарищ, и потому решил поделиться с вами своими мыслями.

Ким Дык благосклонно кивнул и открыл в улыбке два ряда отличных крепких зубов.

— Мы вас слушаем.

— Наш молодой офицер застрелился из-за любви. Из-за того, что она не удалась. Но виноват в этом не он, а наше общество. Я понял это сейчас, когда прочитал труды товарища Ким Ир Сена.

Крылов подвинул к себе книгу и раскрыл ее на месте, отмеченном закладкой.

— Я вас не задержу, если прочитаю вслух?

Ким Дык забеспокоился, решив что русский вдруг подумает, будто чтение трудов вождя может утомить корейца и не дай бог кому-то об этом расскажет.

— Нет, нет, что вы…

— Вот здесь написано: «Посмотрим, как в ином фильме трактуется, например, проблема любви. Отсутствует всякое идейное содержание, все буднично, что хуже не придумаешь. Нам нельзя показывать любовь ради любви — это всего лишь природа. Это для нас не представляет никакой воспитательной ценности… Наше кино должно бичевать растленную любовь, когда люди, предав забвению дело революции, гоняются лишь за собственным наслаждением…»

Крылов отложил книгу и посмотрел на корейца.