Опаленная колыбель - Тропов Иван. Страница 73
А по рации о пустяках говорили… Вот я и вижу. Мелочи. Совсем крошечные формальности.
И хуже всего, капрал тоже успел бронежилет на себя набросить. Вот с ним больше всего проблем может быть…
Так что к этим двоим я и бреду. Только не напрямую – а зигзагом. Чтобы линия огня от этих таможенников по мне не в флаер упиралась, а мимо шла. Это тоже важно.
– Оставайтесь возле флаера, пожалуйста, – офицер просит вежливо. – У нас к вам претензий нет. Это приказ императора. Сейчас прибудет группа исбистов, вы сможете с ними обсудить все возникшие трудности…
Нет, парень. Если мы дождемся исбистов, тогда нам уже ничего не поможет. Те-то точно в боевой броне прибегут, а против нее хоть станнер, хоть мои пулеметы – так, только по груди отдачей похлопать по-приятельски.
Так что упрямо дальше иду, прямо на него – и ухмыляюсь пошире.
– Пожалуйста, оставайтесь возле флаера, – офицер снова начинает. Уже не очень-то вежливо.
Еще бы! У него от нервного напряжения уже мышцы сводит – вежливая улыбка почти в оскал превратилась.
– Вернитесь! – требует. – Вернитесь обратно…
И тут осекся.
Это за мной из флаера Анна выбралась. В своем зеленом комбинезончике, только цвет скрывающем. И с той же улыбкой, что тогда у ложи была. Такая улыбка – словно пощечина: вот она я какая – да не твоя.
У капитана с капралом глаза на Анну съехали – да так на ней и застыли. Троих ковбоев я не видел – не до того! мне бы успеть к двойному броску подготовиться! – но уверен, и они на Анну отвлеклись.
Ненадолго, конечно – все-таки тренированные ребята. Их годами обучали, что нельзя задержанных из поля зрения отпускать. Но мне всего-то полсекунды и нужно было.
Подошел я уже достаточно. От меня до капитана – девять метров. До капрала чуть больше. И пока они на Анну смотрели, наконец-то дал я себе волю и глазами их ощупал. До этого, пока они мне в глаза смотрели, нельзя было – они бы сразу мой охотничий взгляд распознали и к атаке приготовились. А вот теперь я их осмотрел.
И все-таки офицер что-то боковым зрением ухватил – и снова на меня взгляд перебросил. Но я уже к броску изготовился и даже кисти назад успел отвести.
Напрягаю предплечья – и два ножа мгновенно в руках. Идеально легли в ладони. Не зря я механизмы подачи под себя битые сутки отлаживал. Когда он на мне взгляд зафиксировал, я уже подготовился. Только метнуть и осталось. И я метнул.
Две стальные полосы в воздухе мелькнули, от моих рук прямо к их шеям. Но я на них уже не смотрел. Попал, не попал – все равно уже не исправишь!
Прыгаю в сторону изо всех сил – и не зря. Капрал хоть нож в шею и получил, но на курок все равно нажал – тоже выучка. Трассирующие нити как раз в том месте воздух пронзили, где я стоял – на доли секунды с ними и разминулся. И зигзаг я, когда к таможенникам шел, не зря сделал – иначе бы пули как раз во флаер ударили. А там Анна…
А капрал на курок все давит. Хоть и кровь у него из горла хлещет, и от удара его назад мотнуло – но все жмет на курок. Автомат ведет, пули веером рассыпаются. Хорошо, на спину капрал заваливается, и все пули куда-то под потолок в дальний угол идут.
Ковбои по ту сторону флаера тоже не спят – мигом станнеры из кобур повыхватывали. Но влет по мне стрелять им не удобно – флаер между нами, и особенно не прицелишься, я ведь прыгнул еще. Иглы по противоположной стене словно стальной дождь замолотили. Хорошо, Анна по эту сторону флаера была и вовремя на пол упала.
Ковбои давай флаер обходить – но тут наконец-то Линский в себя пришел. До этого он только сквозь открытую дверцу на меня таращился – как я со своей парой таможенников разбирался. А теперь дверцу флаера с другой стороны распахнул – и тут же длинной очередью. Только не так, как я ему говорил!
Начал-то он правильно, по ногам, и двух ковбоев срубил. Но третий ковбой бросился наш флаер с другой стороны обходить. Линский на него крутанулся, пулемет навел, и даже стрелять начал. Но пока пулеметом крутил, невольно не в ноги, а в грудь прицелился – что с него возьмешь, со шлепальщика по клавиатуре! А там бронежилет. Тут шанс Линского и иссяк. Третий ковбой его вмиг из своего станнера срезал.
Но тут уже и я до своего «Коготка» добрался.
С первого выстрела ковбою в лицо угодил. Точнехонько в щеку игла вошла. Дернулся ковбой, застыл и завалился, как срубленное дерево.
Парочка таможенников за пультами тоже среагировали – но куда медленнее. Все-таки операторы, почти голубые воротнички, мало с оружием тренировались. Так что до станнеров они успели дотянуться – но не больше. Раньше я их обоих снял.
– Дымок!
Дымок пулей из флаера – и к пульту таможенников.
– Анна?
Но к ней я не бегу. Хоть и очень хочется мне ей помочь на ноги подняться – но нельзя. Не зацепило ее ничем, сама сможет подняться. А вот Линский как манекен из флаера вывалился, прямо лбом об пол треснулся. Хорошо, если голову не разбил. И еще неизвестно, какая в иглах таможенников начинка. У ребят принца даже в городе боевая была, а этим и сам бог велел…
Но все равно несусь к нему и обратно во флаер закидываю.
– Дымок?!
Братишка все в пульте таможенников колупается. Надо вход в туннель разблокировать.
– Есть! – наконец кричит.
– Давай быстрее!
Дымок к флаеру, а в дальней части ангара уже двери распахиваются – и исбисты в боевой броне так и посыпались.
Если бы на минуту раньше успели – все, взяли бы они нас. А так – только иглы из их станнеров по нашей «Гарпии» и побарабанили. Дымок уже за до штурвалов добрался и рванул.
До выхода в туннель на ползвуке, а там сразу на три перешел. Звуковая волна от такого рывка как ударная волна от хорошего взрыва. Да еще в длинном прямом туннеле… Если кто из исбистов и успел таможенный ангар пробежать и к пульту подобраться – все равно его назад сдуло.
А из шлюза вырвались – и Дымок и вовсе до пяти звуков добавил. Быстрее любой пули мы от Москвы помчались. Да только долго такую скорость не удержишь – пульт от разных предупреждений буквально захлебывается. И разноцветными перемигиваниями, и тревожными зуммерами. У нас и перегрев, и давление сумасшедшее. Корпус такую скорость и минуты не выдержит. А до границ Конфедерации не одна тысяча кмов.
Пришлось до четырех сбросить. Это тоже для корпуса не сладко, износ ужасный – но нам бы только до границы Конфедерации добраться! Теперь, когда Дядюшка Сэм перестал на время людей до гроба любить, симы, которые у нас, для Конфедерации ценнее сотни сто первых «Скатов», не то что одной «Гарпии»! Только бы до границы дотянуть, а там уж нас конфедералы обязательно встретят!
Анна нашла аптечку и с Линским разбирается. Господин президент прямо лбом об пол навернулся. Лицо… собственно, от лица-то мало что осталось. Сплошной синяк и кровоподтеки. На неделю-то как минимум с презентабельным видочком расстался. Хорошо, если еще сотрясения нет.
– Анна, – Дымок тревожно лопочет, – он жив?
А Анна пульс на шее у Линского щупает – и бледнеет.
– У него нет пульса… – говорит тихо.
Дымочек осунулся. Но упрямо головой мотает – не хочет верить, что Линский умер.
Хватает Линского за руку и сам проверяет.
И слезы у него на глазах наворачиваются.
– Серж, – бормочет, – он…
– Подбери сопли, Дымок, – говорю. – Руку-то его отпусти. Ему сейчас от твоих признательных пожатий ни жарко ни холодно. Лучше лицом его займись.
– Серж! Как ты можешь! – Дымок заводится. – Он умер! У него нет пульса! Иглы были боевые!
Но уж лучше пусть заводится. Если его сейчас без проблем оставить, обязательно истерика начнется. Такой шок только что пережил… И сами еле спаслись, и пятерых таможенников положили, причем двоих точно насмерть…
Я и сам того и гляди чего-нибудь отколю! Опасность прошла – а непережженного адреналина в крови не мерено. И как-то отвлечься обязательно надо, чтобы с ума не сходить. Уж лучше легкая пикировка!
– Не блажи, Дымочек, – говорю. – Пульс у него есть. Только редкий и слабый.