Приятно познакомиться - Твердов Антон. Страница 68

Белозубый шелестит бумажками, потом, сверкнув пробором, поднимает голову и говорит:

— Ни одной единицы! Теперь смеются все трое.

На стенах комнаты висят флаги — американский, полосатый и звездный, как семейные трусы, черный с белым черепом над перекрещенными костями и еще один — зеленый треугольник, в который вписан страшно косящий глаз. На столе звонит телефон. Из селектора слышится голос на иностранном языке:

— Все ценности в России украдены, складированы в подвальных тайниках и подготовлены к вывозу. Ждем только вашего сигнала, чтобы начать вывоз.

— Скоро будет сигнал, — все еще посмеиваясь, говорит безукоризненно одетый.

Слышен щелчок, потом телефон звонит снова. Иностранный голос на этот раз гремит из селектора взволнованно, и троица в кабинете враз прекращает веселье.

— Катастрофа! — вещает селектор. — Наша гениально задуманная во славу американской нации операция находится под угрозой срыва! Заговор разоблачен! Агенты ЦРУ, внедренные в каждый российский город, арестованы и ждут суда! Мы никак не могли предположить, что такое случится, ведь агенты, работавшие в России, — наши лучшие кадры. Каждый обучен исключительно тщательно и разносторонне. Знания, полученные агентами, невозможно перечислить за два часа непрерывного монолога: ниндзюцу — искусство быть невидимым, рукопашный бой, танковое дело, снайперская стрельба, триста пять языков и пятьсот диалектов, виртуозное владение холодным оружием, автомобилевождение, прикладная конспирация и теоретическое судопроизводство. И всех этих навыков агентам не хватило, чтобы победить одного российского милиционера — в прошлом капитана, а теперь маршала, для которого специально вновь введен был чин Главного Генералиссимуса, — Виталия Ряхина. Именно он выследил агентов, поймал, выведал у них планы и разгадал заговор. Теперь Главный Генералиссимус лично готовит к бою ракетную установку Америка-Россия, созданную по собственным чертежам.

Трое замирают с раскрытыми ртами.

Дверь кабинета с треском распахивается, и на пороге возникает седоватый человек с крупными квадратными ушами и простецким, даже глуповатым лицом, на котором сейчас недоумение и ужас.

— Кто он — этот неведомый заокеанский герой? — кричит седоватый. — Почему его до сих пор не подкупили и не завербовали для работы с нами?

Трое в кабинете пожимают плечами, а один из них говорит:

— Не можем знать, мистер Президент. Более-менее осмысленное выражение пробивается на лице Американского Президента сквозь привычную глуповато-доброжелательную гримасу.

— Я понял, — тихо говорит Президент. — Ряхин — неподкупен. Потому что он настоящий русский милиционер.

— Что?

Кабинет с тремя флагами на стенах, американские контрразведчики и Президент сверхдержавы мгновенно растворились в стылом подвальном воздухе. Капитан Ряхин покрутил головой, прогоняя остатки миража, и переспросил у того, кто к нему обращался:

— Что? Что вы сказали?

Американский Президент переступил с ноги на ногу, брезгливо сторонясь сырых стен подвального коридора, и повторил вопрос, с трудом выговаривая неподатливые русские слова:

— Скажите, пожалуйста, как пройти к складу оружия? Главный Генералиссимус, то есть пока капитан Ряхин, честно говоря, растерялся. Он огляделся по сторонам — полумрак, затхлая вонь, к которой примешан странный приторный запашок, трубы, завешанные паутиной, под низким потолком. И самый настоящий Американский Президент, стоящий напротив капитана.

— Как пройти к складу оружия? — снова спросил Президент.

— Сейчас, — лихорадочно соображая, как ему поступить, проговорил капитан Ряхин. — Сейчас, сейчас.

Президент терпеливо ждал. Капитан Ряхин ничего не придумал, но понимал, что какие-то действия он совершить должен. Поэтому он, криво улыбаясь, опустил автомат на уровень груди Президента и чуть дрогнувшим голосом проговорил:

— Следуйте за мной. Вы арестованы.

— Вот? — на своем языке удивился Президент.

— Вот, вот, — подтвердил Ряхин, — арестованы. — А сам подумал: «Странно что-то. Не может же сам Американский Президент быть без охраны? Да и охрана у него, наверное, очень крутая. Может быть, у него сам Стивен Сигал в охране работает».

Позади Ряхина грохнуло. Капитан тут же отступил в сторону и развернулся так, чтобы не выпускать из поля своего зрения Президента, которого все еще держал на мушке, но в то же самое время иметь и задний обзор.

Человек, невесть как очутившийся в тылу у Ряхина, одним быстрым движением отцепил от себя стропы парашюта, лежащего громадным серым комом позади. Затем выпрямился во весь рост, и капитан увидел рослого мужчину с одутловатым лицом. Черные волосы мужчины были собраны пониже затылка в жидкий хвостик. Никакого оружия у мужчины не было. Только какая-то непонятная конструкция из двух палок, соединенных между собой короткой цепочкой.

«Однако почему с ним парашют? — подумал Ряхин. — Как он мог на парашюте приземлиться сюда, пролетев через потолок подвала и, стало быть, через все здание, ничего ни себе, ни зданию не повредив?»

Впрочем, на размышления времени не оставалось. Президент при виде одутловатого страшно оживился, замахал руками и закричал:

— Стивен! Стивен!

Смотревший время от времени американские боевики капитан Ряхин догадался, что имя этого парашютиста — Стивен, а конструкция у него в руках — диковинный боевой инструмент со смешным названием «нунчаки».

— Стивен! Стивен! — продолжал горланить Президент. — Хелп ми! Хелп ми! — Потом посмотрел на Ряхина и, мстительно улыбнувшись, добавил по-русски и совершенно без всякого акцента: — Врежь этому козлу!

Капитан Ряхин недаром в годы своего обучения в школе милиции долгие часы отдал изучению и совершенствованию навыков рукопашного боя. Мгновенно оценив ситуацию, он крутанул автомат и прикладом ударил Президента в область паха, после чего Президент, надув щеки и вытаращив глаза, сполз по стене на пол подвала.

Оставался еще один противник. И этот противник, судя по его внешнему виду и тому редкому умению, с которым он вертел вокруг себя нунчаки, был серьезным бойцом. Однако капитан Ряхин ни на минуту не усомнился в том, что и с этим бойцом он справится. Отчасти его уверенность происходила из нерушимых понятий «чувство долга» и «честь мундира», а отчасти из того, что у Ряхина в руках было огнестрельное оружие.

Стивен, жонглируя замысловатым своим оружием, подходил все ближе. Ряхин деловито передернул затвор и направил ствол автомата на противника. Стивен остановился и на минуту задумался, не прекращая, впрочем, вертеть нунчаками с космической скоростью. Потом он сурово кивнул Ряхину и указал подбородком на автомат, а сам отбросил нунчаки в сторону и принял бойцовскую стойку.

«Хочет разобраться со мной как мужчина с мужчиной, — догадался Ряхин. — На кулаках».

— Ну что ж! — вслух сказал он. — Ладно.

Аккуратно поставив автомат у стены, капитан засучил рукава и сжал кулаки. Свирепая радость полыхнула в смоляных глазах Стивена. Он произвел несколько резких выпадов, потом, как бы демонстрируя собственные возможности, полуприсел на одну ногу, а другую — прямую, как палку телеантенны, задрал к потолку, после чего подпрыгнул, диковинным образом на мгновение зависнув в тесном пространстве, перевернулся через голову и ладонью пробил в ближайшей стене изрядную дыру.

Ряхин неопределенно хмыкнул и с некоторым сомнением посмотрел на свои кулаки.

Раздухарившийся Стивен издал протяжный боевой клич, оторвал одну из висящих на потолке труб, железными руками связал ее в узел, а потом мощным ударом лба сплющил в бесформенный блин. И выпрямился, чтобы посмотреть, какое впечатление он произвел на капитана.

На капитана он произвел впечатление поистине неизгладимое. Только этим можно было объяснить последующие действия Ряхина, который, нимало больше не колеблясь, привел рукава кителя в надлежащий порядок, поднял автомат и дал короткую очередь.

А потом отцепил от пояса наручники, склонился над стонущим на полу Американским Президентом и ловко сковал ему руки.