Нежный негодяй - Бартелл Линда Ланг. Страница 40

С чувством хорошо выполненной работы и растущей уверенностью, что со второй коровой дело пойдет так же, Джульетта передвинула стул во второе стойло. Села и дружески, как ей казалось, заговорила с коровой. И только тогда вспомнила, что забыла принести другой подойник. Выразив свои чувства фразой, заимствованной у Никко, она быстро поднялась и повернулась.

Совершенно неожиданно корова лягнула ее задней ногой. Боль пронзила бедро, испугала и сбила дыхание. Джульетта отшатнулась, ударилась спиной о стену и сползла в сено. Апостольник почти закрыл глаза.

И только тогда она вспомнила предостережение Луиджии… слишком поздно.

Когда в голове прояснилось, Джульетта подумала, что, должно быть, выглядит так же нелепо и смешно, как и чувствует себя. Конечно, это не имело никакого значения, потому что увидеть ее могли только коровы.

Она в досаде сорвала с головы апостольник и отшвырнула его в сторону, потом с трудом поднялась, готовясь сражаться с пеструшкой. Девушка проковыляла за пустым подойником и в этот момент в сарай проникли слабые звуки лютни.

Джульетта остановилась и напряженно прислушалась. Мягкая, нежная, очаровательная, неотразимая, прекрасная музыка. И, конечно, она ничуть не походила на похоронные мелодии Савонаролы. Как лунатик, Джульетта двинулась к двери, мгновенно позабыв о коровах, молоке… пище.

На невысокой каменной стене, ограждавшей монастырь, сидел какой-то человек и играл на лютне, сидел с таким видом, будто игра на лютне на территории обители — самая естественная вещь в мире. Ноги поджаты, инструмент лежит на коленях, взгляд устремлен в темное вечернее небо.

Нежная музыка и знакомый силуэт подняли в глубине ее души бурю противоречивых эмоций. И прежде всего радость. Радость за такую желанную возможность отвлечься, пусть ненадолго, от однообразия тоскливой жизни, которую выбрала сама. Пусть даже эта возможность исходит от него.

После месяца, проведенного в Санта-Лючии, даже Родриго да Валенти — желанный посетитель.

Помимо всего прочего, нравилось это Джульетте или нет, condottiere обладал способностью притягивать к себе своей музыкой. Вот и сейчас девушка поймала себя на том, что неумолимо приближается к нему. Так хорошо обученный сокол безошибочно находит дорогу к руке хозяина.

У нее хватило ума признать, что, даже играй он так же плохо, как Савонарола, она все равно шла бы к нему. Музыкант заметил приближающуюся фигурку. Какое-то время выражение его лица оставалось непонятным, то ли из-за сгущающихся сумерек, то ли из-за сдержанности, но потом гость широко улыбнулся. В полумраке блеснули зубы.

— Buona notte [35], — Тихо сказал он. Пальцы замерли, стихли сладкие звуки музыки.

Родриго отложил лютню в сторону и напряженно вгляделся в полумрак.

— Per piacere, signore [36], не прекращайте, — тихо взмолилась Джульетта и украдкой посмотрела через плечо на здание монастыря, затем опять взглянула на него.

Ее неприкрытая радость оказалась для него совершенно неожиданной. Он, конечно, надеялся, что у невесты было время подумать о своих опрометчивых поступках и теперь она сожалеет о них. Но такой теплый прием удивил его… и вызвал некоторые подозрения.

Не слезая со стены, он внимательно посмотрел на девушку. На этот раз не было необходимости спорить с ней или в чем-то убеждать, уговаривать.

Ее лицо побледнело и осунулось, черты заострились, придавая Джульетте какой-то неземной вид. За месяц она значительно потеряла в весе, озабоченно заметил Родриго. Джульетта вообще хрупкая, на ней это отразилось очень сильно.

Уступая ее просьбе, гость снова взял лютню и стал что-то наигрывать, пытаясь одновременно получше рассмотреть девушку в наступающих сумерках.

— Не могли бы вы сыграть ту мелодию, что играли в таборе… в ту ночь?

Покраснела ли она при этих словах, сказать было трудно, но вот легкую дрожь в голосе Родриго все же заметил. На мгновение Джульетта прижала ко лбу ладонь, будто пыталась избавиться от боли или головокружения, но тотчас же опустила руку.

Боясь, что может обидеть ее — ему это было не трудно, усмехнулся про себя Родриго, — он стал тихонько наигрывать французскую любовную песню. Теперь, когда невеста была рядом, ему вовсе не хотелось привлекать внимание монахинь. Наверняка сестра Лукреция вспомнит об уговоре, если о его визите будет доложено, но больше всего ему не хотелось, чтобы при их встрече в качестве стража присутствовала какая-нибудь праведница.

На этот раз Родриго не пел, хотя пение для него было так же естественно, как и дыхание. Но Джульетта довольствовалась музыкой и не шевелилась, пока не стих последний аккорд. Девушка вздохнула и шагнула ближе к гостю.

— Как вы, Джульетта? — осмелился спросить Родриго, боясь нарушить атмосферу возникшей близости.

Вероятно, что-то встревожило ее, потому что ответом был шепот:

— Вы что-нибудь знаете о дойке коров? — и снова быстрый взгляд через плечо.

— Коров? — он отложил лютню и, улыбнувшись, соскочил со стены. — Полагаю, достаточно для солдата.

— Простите, — девушка разочарованно вздохнула. — Что condottiere знает о коровах? — она отвернулась с явной неохотой. — Я еще не закончила…

— Подождите, — Родриго подошел ближе и положил руку ей на плечо. — Zingari обычно держат одну или две коровы, особенно если в семье есть дети. Вам нужна помощь?

Джульетта с надеждой повернулась к нему.

— Да. Я не могу идти ужинать, пока не подою коров, а они… — в голосе послышались интонации прежней Джульетты. — Самые упрямые твари в мире!

— Не можете поужинать? — повторил гость недоверчиво.

Dio mio! Она же здесь всего четыре недели! Как же можно не давать человеку есть, если для решения проблемы достаточно помощи опытной монахини?

— Покажите мне их, — исходивший от девушки запах навоза и скотины заставил его улыбнуться в душе.

Джульетта вошла в коровник и, указав на вторую пеструшку, мрачно произнесла:

— Вот ту сестра Елена, наверное, специально обучила не слушаться. Да и характер у нее просто дьявольский.

— Не удивительно. Коровы глупы, cara. И к тому же упрямы. Но все же откликаются на добрые слова, а еще лучше на песню. С годами вы этому научитесь, — он не удержался от искушения напомнить о желании прожить всю жизнь в Санта-Лючии.

Она перевела взгляд с коровы на Родриго, в нем читалось отчаяние. Настроение гостя заметно поднялось. Возможно, есть надежда…

— Так она не отдает молоко? — спросил он, пытаясь хоть немного ободрить девушку. Стоило ее увидеть, и уже размяк, подумал Валенти, и обозвал себя глупцом. Джульетта недоуменно пожала плечами.

— Не знаю. Монахиня, которая присматривала за коровами, умерла летом, и нам не хватает людей. Мне никто не объяснил.

Она посмотрела на Родриго как на спасителя, и в этот момент напомнила ему ту Джульетту, шесть лет назад. Осматривая набухшее вымя коровы, Валенти краем глаза заметил, что девушка растирает бедро.

— Она вас лягнула?

— Ничего, — и, покачав головой, задумчиво посмотрела на задние ноги животного. — В общем-то, я сама виновата — забыла связать ей ноги.

Родриго кивнул, и Джульетта потянулась за висевшей на гвозде веревкой.

— Сначала отойдите, — посоветовал он, и когда девушка отступила, наклонился и уперся плечом в бок пеструшки. Та спокойно продолжала жевать сено.

Взяв протянутую девушкой веревку, Валенти ловко связал задние ноги коровы. Подтянул на место стул и, усмехнувшись, уселся на него.

— Ну, посмотрим, как она хочет нам помочь.

Через несколько секунд послышался приятный звук льющегося молока, а желудок Джульетты замутило в предвкушении ужина.

Девушка присела возле Родриго, завороженно глядя, как его гибкие пальцы выдаивают каждый сосок.

Отец когда-то говорил, что Zingari очень умелы в обращении с животными, и вот теперь она видела это собственными глазами. А есть ли вообще что-нибудь, чего не умеет Родриго да Валенти?