Город золотых теней - Уильямс Тэд. Страница 72

– Должна признаться, я удивлена, что вы еще преподаете, – заметила Рени.

Сьюзен скорчила гримаску, точно ребенок, впервые в жизни попробовавший шпинат.

– Господи, а что мне еще делать? Не то чтобы я там часто бываю – так, раз в месяц, это у них называется «рабочие часы». Большей частью я провожу консультации прямо отсюда. Но я не могу все время торчать в четырех стенах. Одиночество на зубах вязнет, а Джереми, как вы могли заметить, не лучший в мире собеседник.

Призванный, точно демон, звуком собственного имени, Дако внес подносик с чашками и кофейником. Поставив его на стол, он нажал на плунжер – очевидно, увлечение доктора современной технологией на приготовление кофе не распространялось – и вышел, бросив еще один косой взгляд на Ксаббу. Бушмен, изучавший многочисленные картины и скульптуры, казалось, не обратил на это внимания.

– Все глазеет, – прокомментировала Рени. – Он всю дорогу смотрел на Ксаббу в зеркало.

– Может, гость пришелся ему по душе, – усмехнулась Сьюзен, – но подозреваю, дело тут в нечистой совести.

Рени встряхнула головой.

– О чем вы?

– Джереми – гриква, из тех, кого в недобрые старые дни называли полукровками, хотя он не белее любого другого. Пару сот лет назад они изгнали бушменов из этой части Южной Африки. Кровью и железом. Это было ужасное время. Полагаю, белые могли бы как-то сдержать бойню, но горькая правда в том, что гриква казались им более полезными, чем бушмены. В те времена иметь хоть каплю белой крови значило быть лучше того, в ком этой крови нет, – хотя и хуже белого. – Она снова улыбнулась, на сей раз печально. – Ксаббу, вспоминает ли ваш народ гриква с ненавистью? Или вы из других краев?

Бушмен обернулся.

– Простите, я не слышал, о чем вы говорили.

Сьюзен хитро глянула на него.

– А, вы залюбовались моей картиной.

Ксаббу кивнул. Рени повернулась, чтобы посмотреть, о чем идет речь. То, что она приняла за надкаминный стенной экран, оказалось фотографией почти трехметровой ширины – такие она только в музеях видела. Она изображала рисунок на скале, примитивный, простой и изящный. Несколько линий обрисовывали газель и группы танцующих людей по сторонам. Освещало скалу закатное солнце. Краски казались свежими, но Рени поняла, что им уже много лет.

Ксаббу не отводил от картины глаз. Плечи его опустились, точно под чьим-то враждебным взглядом, но лицо выражало скорее удивление, чем страх.

– Вам известно, откуда это? – спросила его Сьюзен.

– Нет, но я знаю, что она старая, тех дней, когда мы, бушмены, были единственными людьми на этой земле. – Он протянул руку, точно хотел коснуться картины, хотя от дивана до стены было добрых десять футов. – Это могучая сила. – Он поколебался. – Но я не уверен, что рад видеть ее в чьем-то доме.

Сьюзен нахмурилась.

– Вы хотите сказать, в доме белого человека? Ничего, я понимаю… наверное. Я не хотела никого оскорбить. Для меня она не имеет религиозного смысла и кажется просто красивой. Наверное, я черпаю из нее силу духа, если это не покажется вам претенциозным. – Она посмотрела на снимок, точно видела его в первый раз. – Сама картина, оригинал, до сих пор находится на скале «Замок Великана» в Драконовых горах. Она тревожит вас, Ксаббу? Я могу попросить Джереми снять ее. В ближайшие часы делать ему все равно нечего, а зарплата его тикает.

Бушмен покачал головой.

– Не стоит. Когда я сказал, что мне неловко, я выражал собственные чувства и мысли. Рени знает, что я беспокоюсь за свой народ и его прошлое. – Он улыбнулся. – И будущее. Может, оно и к лучшему, что кто-то хотя бы видит это. Тогда люди будут помнить о нас… или захотят помнить.

Некоторое время все трое в молчании пили кофе, глядя на прыгающую газель и танцоров.

– Ну, Ирен, – проговорила наконец доктор, – если ты все еще хочешь что-то мне показать, время пришло. Иначе мы пропустим обед, а Джереми страшно не любит, когда нарушается распорядок.

По телефону Рени почти ничего не объяснила. Но когда она принялась рассказывать Сьюзен о таинственном файле, то обнаружила, что волей-неволей раскрывает больше, чем хотела бы. Пытаясь уяснить суть, доктор Ван Блик задавала такие вопросы, на которые нельзя было ответить неискренне, и вскоре Рени сообразила, что выложила своей бывшей учительнице почти все, кроме названия сетевого клуба и причины, по которой они туда вообще попали.

«Старые привычки умирают с трудом», – подумала Рени. Сьюзен выжидающе глядела на нее. Глаза ее светились умом, и в ней легко было разглядеть не только необыкновенную женщину, какой она была, когда Рени встретила ее впервые, но и острую на язык девчонку, какой она была полвека назад. «Я никогда не могла ей соврать».

– Но, во имя Господне, кому нужна такая система безопасности? Что, черт возьми, они защищают? – Под внимательным взглядом доктора Рени ощутила себя малолетней преступницей. – Ирен, как тебя угораздило связаться с преступниками?

Рени постаралась не вздрогнуть при звуке ненавистного имени.

– Не знаю. Я пока просто не хочу об этом говорить. Но если они там занимаются тем, о чем я подозреваю, тогда это место надо выжечь огнем, как гадюшник.

Сьюзен откинулась в инвалидной коляске. Лицо ее помрачнело.

– Ирен, я уважаю твое право на личную жизнь, но мне это не нравится. Как тебя туда занесло? – Она покосилась на Ксаббу, словно тот мог быть причиной.

Рени пожала плечами.

– Скажем, они украли у меня кое-что очень важное, и я захотела это вернуть.

– Ладно, сдаюсь. Я не мисс Марпл, чтобы играть в загадки. Посмотрим, что ты принесла. Идите за мной.

Она провела гостей по коридору. За парой дверных створок обнаружился небольшой грузовой лифт.

– Слава Богу, что я установила его для перевозки оборудования, – пояснила Сьюзен. – Втискивайтесь. С тех пор как началась эта катавасия с бедром, я бы месяцами не могла сюда спускаться, не будь у меня лифта. Разве что Джереми меня бы на руках относил. Вот это было бы зрелище.

Подвал едва ли уступал по площади всему дому. Большую его часть занимала лаборатория, где стояли рядами обычные лабораторные столы.

– Ерунда и путаница, – охарактеризовала доктор это зрелище. – У меня есть чистенькая отдельная система, работу по антивирусам я на ней уже закончила. Ее и используем. Вы, наверное, предпочтете наблюдать на экране монитора, да?

Рени решительно кивнула. Даже рядом с доктором Ван Блик она не собиралась исследовать в виртуальной реальности подарки от хозяев «Мистера Джи». Два раза на одну удочку она не попадется.

– Ладно. Тогда запускай свой пульт и поехали. Загрузи сюда, чтобы я могла прогнать диагностику, прежде чем переместить это на новую систему.

Через пару минут доктор бросила сенсоры на колени и состроила еще одну детскую гримаску.

– Не могу забраться в клятую штуковину. Но ты права, это очень странно. Как защита от вторжения она не имеет смысла. На кой черт пропихивать в чужую машину троянского коня, если система не может его переварить? Ладно. Подключай, чего уж.

Рени подсоединила свой пульт к машине Сьюзен. А дальше все пошло очень быстро.

– Оно переносит себя. Так же, как загрузилось на мой пульт.

– Но это не копирование, эта штуковина перемещается. – Сьюзен нахмурилась, глядя на порхающих по своим вычислительным делам диагностов. Рени стало почти жалко специализированные программы доктора, точно те были живыми маленькими учеными, нервно потирающими ручки и спорящими в попытках классифицировать чужеродный объект.

– Я знаю, – проговорила Рени. – Это не имеет смы… – Она запнулась, глядя на экран. Монитор засветился ярче. Диагносты исчезли совершенно, цифры, символы, графики словно выжгло огнем. Что-то проявлялось на экране.

– Что за черт?! – раздраженно вопросила Сьюзен, но в голосе ее проскальзывали нотки настоящего страха.

– Это… город . – Рени наклонилась вперед. Из груди ее рвался истерический смешок. «Все равно что украсть страшно секретную микропленку в старом шпионском боевике, а обнаружить на ней снимки с нудистского пляжа». – Это видеозапись какого-то города.