Бандит - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 3

Энтони любезно кивнул головой.

— На каком пароходе вы прибыли? — спросил мистер Френчен после того как сделал заказ.

— На «Балтимор Кастл», — тотчас нашелся Энтони.

Незадолго до того Энтони имел возможность ознакомиться с названиями всех пароходов южноафриканской линии. Кроме того, ему приходилось слышать фамилию Френчена: это был один из крупнейших импортеров зерна и продуктов сельского хозяйства.

— Мне показалось, что я вас видел в ресторане, — продолжал мистер Френчен. — Ведь я сидел почти рядом с вами…

Энтони мгновенно припомнил трех молчаливых мужчин, завтракавших рядом с ним в «Пальтриме», и добродушно улыбнулся:

— А я все время старался вспомнить, где я вас видел!

— Надеюсь, что и вы разбогатели в Южной Африке, подобно всем нам, — продолжал мистер Френчен. — Деньги там можно грести лопатой… Хотя, должен сознаться, я лично был счастливее в ту пору, когда зарабатывал несколько фунтов в неделю… К дьяволу эти деньги!

Хотя Энтони и не был согласен с последним мнением своего собеседника, однако не счел нужным ему возражать.

И он небрежно заметил:

— Да, я заработал около двадцати тысяч фунтов! Но это, разумеется, пустяки. Но я ведь и не особенно долго пробыл там.

Мистер Френчей посмотрел на молодого человека с нескрываемым интересом. В нем проснулся делец. Он уже видел в Энтони не только приятного собеседника, но и капиталиста.

— Вы хорошо знаете Гольдхеймов? — спросил Френчен после непродолжительного раздумья. — Я видел, что вы с ними завтракали…

— М-да… Впрочем, я не очень близок с ними, — заметил Энтони. — Я встретился с ними случайно…

— Гольдхейм — славный малый, — как бы про себя промолвил его собеседник, разглядывая кончик сигары. — Он занимается нефтяными делами… И состояние его превышает уже миллион фунтов…

— Вот как! — воскликнул Энтони. — И вы надолго пожаловали в Лондон?

— Мне придется пробыть здесь месяца три или четыре, — с гримасой неудовольствия ответил его собеседник. — Меня не было бы здесь, если бы не смерть моего бедного, безумного брата…

Энтони недоумевал, на что, собственно, досадовал его новый приятель: на бедность или на сумасшествие брата…

— Человек не имеет права отдаваться всецело какой-то идиотской благотворительности… — проворчал Френчен. — Когда человек оставляет завещание, он должен подумать о том, чтобы родные его не стали предметом насмешек и презрения… Зависти — да! Но не насмешек и презрения!

Энтони вполне с этим согласился.

Мистер Френчен покраснел от гнева. Видно было, что поведение брата глубоко возмущает его.

— Если он хотел оставить тысячу фунтов сиротскому приюту, тысячу фунтов лондонской больнице и десять тысяч фунтов каким-то детским яслям, то это была его добрая воля… Мне не нужно было ни пенса из его капиталов… Ни мне, ни моей семье…

Из этих уверений Энтони сразу вывел определенное заключение: покойный мистер Френчен не оставил своему брату ни гроша.

— К какой церкви вы принадлежите, мистер Ньютон? — неожиданно спросил его обойденный наследник.

Энтони был застигнут врасплох.

— Пожалуй, методистской, — ответил он, немного подумав.

Он вспомнил, что в детстве мать водила его каждое воскресенье в методистскую церковь. Будучи взрослым, Энтони вообще не посещал церкви.

Френчен воззрился на своего собеседника и некоторое время, казалось, не мог вымолвить ни слова.

— Это… Это поистине удивительное совпадение! — тихо и с расстановкой, наконец, произнес он. — Вы — первый методист, встреченный мною в Англии…

Энтони был немало удивлен. Он никогда и не подозревал, что принадлежность к этой секте будет ему полезна в жизни… Он с благодарностью вспомнил простую часовню из красных кирпичей, куда водила его мать.

Мистер Френчей не замедлил объяснить ему значение этого важного для него открытия:

— Мой брат Вальтер был до известной степени маньяк… — начал он. — К религии своей он относился прямо с фанатизмом… Подумайте!.. В деле его занято было до двух тысяч служащих. Вы мне, быть может, не верите, но ни один человек не мог попасть к нему на службу, не будучи методистом… Вероятно, это достойная уважения религия… Должен сознаться, что я мало в ней смыслю… однако брат мой Вальтер был полной противоположностью мне: вне религии для него не было ни счастья, ни радости… Я уверен, что вы, мистер Ньютон, будучи светским молодым человеком и отдавая дань религии, все же не разделяете этих взглядов?

Энтони пробормотал что-то, долженствующее означать полное несогласие его с покойным.

— И благодаря тому, что он был такой маньяк, — с горечью продолжал мистер Френчей, — он причинил мне больше неприятностей, чем все мои враги… Я вчера еще говорил моему поверенному: «Что же… Неужели мне сидеть здесь, в Лондоне, целые годы, разыскивая нуждающихся методистов, чтобы исполнить волю покойного брата?.. Да я сам разорюсь, если буду следить за исполнением этого завещания!»

В глазах Френчена появился странный блеск, который сначала испугал Энтони, а затем вселил в него надежду.

— Не пропустить ли нам по рюмочке? — неожиданно предложил мистер Френчен.

Энтони, разумеется, не отказался.

— Я хотел бы, чтобы вы познакомились с моим поверенным, — между тем продолжал Френчен. — Вы с ним поймете друг друга: он такой же светский человек, как и вы…

Энтони кивнул в благодарность за такое лестное о себе мнение…

— Вы, конечно, знаете эту фирму? — воскликнул Френчен. — «Уайт, Семмерс и К°»…

Энтони тотчас снова утвердительно кивнул. Правда, он никогда не слышал об этой фирме, но решительно не видел основания признаваться в этом.

Мистер Френчен озабоченно взглянул на часы.

— Не знаю, застанем ли мы его сейчас в конторе, — проговорил он. — Я уверен, что он вам понравится. Человек долга, но с золотым сердцем… На всякое новое лицо он прежде всего смотрит как на возможного преступника…

Энтони вздрогнул, но собеседник его, погруженный в свои размышления, не заметил этого.

— Не думаю, чтобы это было недостатком для поверенного, — прибавил Френчен, усмехаясь.