Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич. Страница 125
Еще больная, А. А. Вырубова поздравила по телефону и, хотя Распутин требовал, чтобы приехала, она не приехала. Еще со вчерашнего вечера в квартиру то и дело приносили подарки от разных лиц: мебель, картины, серебро, посуду, цветы, ящики вина, пироги, кренделя, торты. Пачками поступали письма и телеграммы. Много лиц разного положения явилось поздравить лично. Дарили деньги и ценные вещи. Более близких приглашали в столовую. Там с полудня за обильно уставленным всякими яствами и винами столом шло угощение. Пили много. К вечеру сам именинник свалился с ног. Его увели и уложили спать. Вечером один из рестораторов прислал полный ужин на много персон. К ужину были приглашены только близкие друзья.
Ужин вскоре перешел в попойку. Явился хор цыган поздравить именинника. Пошла музыка, песни, танцы. Начались «Чарочки». Пустился в пляс и сам протрезвившийся и вновь начавший пить именинник. Веселье шло крещендо и скоро перешло в оргию. Цыгане, улучив минуту, уехали. Перепились и мужчины и дамы… Несколько дам заночевали у «Старца».
Утром на следующий день все время звонил телефон. Явились мужья заночевавших у «Старца» жен. Грозило колоссальным скандалом. Мужья требовали впустить их в спальную. Пока домашние уговаривали мужей, уверяя их, что дамы уехали от них еще вчера вечером, филеры в это время спасали двух дам и вывели их черным ходом. А затем увели черным ходом и Распутина. Уже после этого обязательная Акилина попросила ревнивых мужей лично убедиться, что в квартире их жен нет, что те и сделали.
Распутин же, проспавшись и опохмелившись, послал Вырубовой с именин бутылку мадеры, цветы и фрукты. Вырубова рассказала Царице, как трогательно дружески прошли у «Старца» именины дома, среди родных и близких. Как именинник был счастлив, что Их Величества не побоялись поздравить его открыто телеграммой, как он был дома весел и очарователен».
Наконец невозможно не доверять свидетельству Шульгина, который приводил в своей книге слова одного из своих собеседников: «Все, что говорят, будто он влияет на назначения министров – вздор: дело совсем не в этом… Я вам говорю, Шульгин, сволочь – мы! И левые, и правые. Левые потому, что пользуются Распутиным, чтобы клеветать; правые, т. е. прохвосты из правых, потому, что они, надеясь, что он что-то может сделать, принимают его каракули…»
Все это так, и все создает образ всевластного, гульливого, едва ли не демонического и одновременно с этим презренного, трусливого, нечистоплотного человека, распоряжающегося людскими судьбами, дискредитирующего престол и порожденного общим падением нравов. Образ такого Распутина стал вполне традиционным, но вот – очень скромная, неброская на этом фоне архивная история, недавно опубликованная в газете «Красноярский рабочий».
«"РАДОСЬ МАЯ, ВОТ Я ЖИВ…"
Известно, что Григорий Распутин составлял короткие, трудно читаемые записки, чаще карандашные, с характерным обращением. Одна из таких записок оказалась в фондах Красноярского краевого краеведческого музея, в архиве Л. В. Смирнова. Датируется она началом осени 1914 года: по содержанию самого письма и письмам матери владельца архива. Адресат записки – министр путей сообщения в 1909– 1915 годах С. В. Рухлов. Приводим текст записки Распутина:
«Радось мая, вот я жив, вас беспокоить, дорогой, вы обещали помочь нам и с митрополитом Макарьем и нашему доброму идиляльному человеку, за ваш долг божей Илиониту Васильевичу Смирнову, дорогой, зделай, пусь Макарей тысечам любви поклонов за тебя, пусь он должник добрых дел твоих. Григорий Роспутин».
Такая вот эпистола.
Распутин ходатайствовал за многих просителей, но особенно протекционировал сибирякам. Одним из таковых оказался уроженец Енисейской губернии Леонид Васильевич Смирнов. В 1900 году он окончил юридический факультет Московского университета, поступил на службу в Департамент полиции МВД, в 1903—1904 годах состоял крестьянским начальником в Иркутской и Енисейской губерниях, до 1909 года – горный исправник и податной инспектор в последней губернии. В 1910 году оставил службу, возможно, следуя старому совету управляющего канцелярией Иркутского генерал-губернаторства Н. Л. Гондатти: «…Вы напрасно стремитесь в Енисейскую губернию – это помойная яма и служить там Вам будет трудно».
Выйдя в отставку, Л. В. Смирнов решил попытать служебного счастья в столице. После длительных поисков определился в Департамент окладных сборов, в 1913 году перевелся помощником делопроизводителя канцелярии Управления железных дорог. Но служба не задалась, сибиряка она не устраивала ни морально, ни в финансовом плане.
В начале 1914 года Л. В. Смирнов нашёл способ познакомиться с Григорием Распутиным и заручиться его поддержкой. Тогда же он свел знакомство и с фрейлиной Анной Вырубовой. Узнав из письма сына о таком поручителе, живущая в Красноярске Глафира Петровна Смирнова, не скрывая раздражения, ответила: «…Об Распутине что сказать, у него и фамилия-то подходящая к нему… И подумаешь, что только делается на свете, простой мужичонко, развратник, и всем это известно, и он в ходу, и имеет хорошие деньги…» Но постепенно горечь матери сменяется надеждой, и 22 мая отправляется в столицу письмо не столь резкого содержания: «…Это ты хорошо сделал, что письмо Григ, не отдал министру, по правде сказать, всякому министру обидно, что какой-нибудь мужик распоряжается им, и долго ли этот Григ, будет в фаворе, это гадательно, а потому тебе дело свое, по его протекции, надо бы скорее устроить, знаешь, в жизни все симпатии скоро меняются…»
Летом 1914 года Григорий Распутин выехал в Тобольскую губернию в родное село Покровское. Там крестьянка Гусева, по наущению монаха Илиодора, как считало следствие, ударила его ножом в живот. Состояние Распутина было настолько тяжелым, что Николай 11 распорядился прислать лейб-медика. Глафира Петровна в письме к сыну от 6 июля 1914 года печалилась о попечителе сына: "…Какое несчастье, право, тебе лишиться его… Но я надеюсь, что и барышня (Вырубова. – Т. К.) эта тебе поможет, хотя бы уже в память его…"
В декабре 1914 года Л. В. Смирнов был с очередным визитом у Распутина. В начале 1915 года Григорий отправил новое послание министру С. В. Рухлову; к хлопотам подключаются Анна Вырубова, архимандрит Макарий. Год подходил к концу, а протекции помогали мало. Г. П. Смирнова, теряя надежду на карьеру сына, писала 5 октября 1915 года: «…Да вот Григорий всем помогает и всем вертит, а тебе вот помочь…» Служба в столице у нашего земляка не заладилась, хлопоты оказались безуспешными, по причинам нам неведомым. <…> [45]
Многие считали, что будь летом 1914 года Григорий Распутин в столице, он, являясь ярым противником войны с Германией, смог бы уговорить царя и предотвратить кровопролитие. В декабре 1914 года Г. П. Смирнова писала сыну, что в Красноярске ходят слухи о частых визитах Григория к государю, во время которых он просит скорее кончить войну. Случилось то, что случилось. Дальнейшие события обернулись трагедией для Распутина, а позже, возможно, и для его протеже – Л. В. Смирнова: после 1924 года след его теряется.
Тамара КОМАРОВА, ведущий специалист краевого музея».
Статья эта замечательна тем, что никаких целей ни оправдать, ни очернить Распутина ее автор не ставит, и оттого сей бесхитростный сюжет очеловечивает Распутина больше, чем любая апология. Хороша тут матушка отставного податного инспектора, которая поначалу обеспокоилась обращением своего сына к Распутину, а затем рассудила, что из этого может выйти толк. Замечательна ее хозяйская реакция на известие о покушении на Распутина – жаль, конечно, человека, но, может, хоть барышня (Вырубова) поможет. Но главное – совершенно очевидно, что никакой корысти в судьбе своего протеже Распутин не искал. И поскольку вполне логично допустить, что случай этот был не единичным, то к образу развратника и интригана следовало бы добавить и образ ходатая, заступника в человеческих бедах, каким Распутин, несмотря на все свои пороки, был. Одно не отменяет другого. В Распутине удивительным образом соединялись противоположные черты русского человека – вся наша карамазовщина от старшего, похотливого отца Федора Павловича, до младшего, молитвенника Алеши, и попытки растащить этого человека на части и по ним выносить окончательный суд бессмысленны. Распутин был и порочным, и добрым, и мстительным, и милосердным. И по-своему справедливым.
45
Ср. у А. С. Пругавина: «В корявых пальцах неловко торчало перо. Старательно выводя какие-то каракули, „старец“ все время сопел». Одну просьбу, от железнодорожника, Распутин разорвал, сказав про министра путей сообщения С. В. Рухлова: «Сначала он все исполнял как следует быть, с охотой, ну а теперь – не то… Недавно я ему одиннадцать прошениев послал, а он из них всего только шесть исполнил… Нет, не буду я посылать ему…» (цит. по: Амальрик А. Распутин. С. 194).