Красная Шапочка, черные чулочки - Васина Нина Степановна. Страница 9

«Этого не может быть», – подвел итог мужчина. Полил себе на лицо из пластиковой бутылки, кое-как обтерся низом рубашки, выпачкав ее окровавленными руками.

К этому моменту он уже стал пошатываться. Глаза его иногда вдруг начинали с недоумением и растерянностью осматривать что-то поверх деревьев – вероятно, в поиске некой потусторонней силы, наблюдающей за ним сверху и вот-вот уже собирающейся хлопнуть в ладоши, чтобы закончить этот кошмар и объявить перерыв и смену декораций.

«Кто тут?!» – вдруг крикнул мужчина, свирепо озираясь и дергая что-то у себя за спиной.

А ноги мои уже затекли до болезненной пульсации, я, как могла, сдерживала дыхание, и его крик привел меня в настоящий ужас – недостаточно сдерживала! Я перевалилась на бок, растирая икры руками и уже мало заботясь о создаваемом шуме. Потому что пора было бежать очень быстро и очень далеко: мужчина наконец выдернул пистолет и стал палить из него в моем направлении – к счастью, достаточно высоко.

Сначала я выползла из кустов на четвереньках, а на дороге встала и побежала, совершенно не соображая куда и ничего не видя перед собой.

Через несколько минут я устала и так исхлестала себе лицо ветками, что больно было дотронуться. Вот тут, замедлив бег и кое-как восстановив дыхание, я обнаружила, что он бежит за мной! Он делал по шагу на каждый мой удар сердца, и мне казалось, что если сердце остановится – мужчина потеряет ритм, собьется и заблудится, и я стиснула руки под левым соском, уговаривая сердце остановиться. Шаги остановились. Вглядываясь между ветками, я видела то рогатое чудовище с красными окровавленными клыками, то желтую поросячью морду – это солнце играло среди густых деревьев, цепляясь иногда лучами за паутинки между ветками и причудливо изменяя пространство. Я убрала руки от груди, и шаги тут же двинулись ко мне – спокойно и медленно.

«Ау!» – крикнул он совсем рядом наигранно бодрым голосом.

Я стала уходить, прислушиваясь к звукам и стараясь не бежать. Будем изображать гуляющих вдвоем грибников! Потеряв в других шумах его шаги, вероятно, от полного отчаяния, я тоже один раз неуверенно аукнула. И тут он вышел на меня спереди – он оказался так близко, что я услышала запах алкоголя.

Почему я тогда подумала о Чингисхане? Татарского в нем не было ни капельки – аскетическое удлиненное лицо, отдельные черты я не разглядывала, только много позже, в полубреду, я вдруг до мельчайших подробностей вспомнила его тонкие усы, соединяющиеся опустившимися полосками с крошечной щеточкой бороды. А тогда, в лесу, я вдруг вспомнила хана Темучина, называвшего себя Океан-хан, его огромное войско – тридцать тысяч всадников и почти сто тысяч лошадей. На гравюрах Океан-хан был изображен с такой же странно выбритой бородкой – тонкие черные линии вокруг сочного рта соединяют изящные усы с крошечной бородкой.

– Девочка?.. Ты вот что… Ты ничего не бойся, хотя, конечно, мы в лесу, а у тебя на голове… Короче – Красная Шапочка, я тебя съем! Ну вот, испугалась. Иди сюда, я не ем девочек. И знаешь что… хватит бегать, меня это утомляет. – Покачнувшись, он протянул ко мне обе руки. – Вот и умница, – похвалил он, когда я, поколебавшись, подошла поближе. – Девочка! – Он наклонился и обшарил мое лицо глазами. В них было столько печали, что мой страх совершенно испарился. – Девочка, открой рот.

Я приоткрыла рот, а потом, когда он стал вглядываться туда с тупым упорством, поклацала зубами и высунула язык.

– Молодец! – опять похвалил он и погладил меня по голове, сдвинув на глаза вязаную шапочку. – Это гениально, понимаешь? Я все осмотрел, а рот… Как тебя зовут?

Я молчала.

– Не хочешь говорить – не надо.

– Нефила, – решилась я.

– Редкое имя. – Он скорчил уважительную гримасу и покачал головой. – Такое имя надо записать. Не ровен час – забуду…

Порывшись в карманах, он с сожалением развел руками и отчаянно спросил:

– Нефила, вы будете моей женой? В смысле, не в данный момент, конечно, а когда вырастете?

– Буду. – Я пожала плечами.

– Хорошая девочка. Нефила, вы прекрасны! – Он вдруг рухнул мне под ноги, обхватив колени. – Выходите за меня замуж, умоляю!

– Хорошо-хорошо. – Чтобы успокоить, я погладила его затылок и уточнила: – Только мне нужно закончить школу.

– Де-ва-а-ач-ка! – помотал головой мужчина. – А сколько тебе лет?

– Десять. Мне недавно исполнилось десять, несколько дней назад, а сегодня утром мама меня разбудила и сказала, что…

– Десять лет! – не слышит он меня. – А вот интересно, если тебя попросить в десять лет остаться к свадьбе девственницей?.. А?

– Что – а?

– Нет, ничего… Это я фантазирую.

Он кое-как встал на ноги и предложил скрепить наш договор поцелуем.

– Вы очень грязный, – покачала я головой. – Вы весь в засохшей крови.

– Действительно, извини… Ты меня не боишься? Ни капельки? Тогда иди на ручки. Понимаешь, какая штука… – Он бережно взял меня под мышки, прижал к себе и посадил на сгиб руки. – Кто-то шуршал в кустах, я побежал, а когда тебя увидел, вдруг понял, где надо искать. Надо было всего лишь заглянуть в рот! Ты очень красива. Ты мне веришь?

Я подумала, посмотрела в его глаза и кивнула.

– Куда ты идешь? – озаботился мой жених.

– К бабушке, – честно ответила я.

– Ну конечно! К бабушке… Ты знаешь, не стоит. Не стоит… Ее все равно съест волк. А-а-ам! – Он разинул рот и громко щелкнул зубами. – А где живет твоя бабушка?

Я огляделась и созналась, что теперь совсем не знаю, где она живет.

– А я про что! – поддержал меня суженый. – Мы заблудились! Знаешь, что делают заблудившиеся в лесу туристы?

После нашего с мамой трагического похода для меня это был не вопрос.

– Нужно залезть на верхушку самого высокого дерева и осмотреться!

Похоже, он не ожидал такого рвения, но самой высокой поблизости оказалась ель, на нее я лезть категорически отказалась, описав ему, что бывает с человеком после укуса энцефалитного клеща. На некоторое время мужчина с бородкой Темучина впал в ступор, с удивлением отслеживая каждое мое слово по губам, – вероятно, это с ним случилось от подробного описания синдромов частичного паралича у укушенного клещом человека. Но потом кое-как понял, чего я хочу, и подсадил меня высоко на сучья старого дуба.

Очень высоко лезть не пришлось. Слева я увидела между веток краснеющую вдали черепичную крышу, а справа – поворот той самой дороги, у которой застрял его автомобиль.

Если нет компаса, нужно идти по намеченному направлению по солнцу или по выросшему на коре деревьев мху. Но гораздо проще оказалось идти по следам нашего пробега – поломанные ветки, глубокие следы в мокрой черной земле у корней деревьев и даже несколько пуговиц от его рубашки по ходу продвижения. Через двадцать минут мы оказались у кустов, из которых я подглядывала. Мужчина остановился первый и застыл, разглядывая мою корзинку, прикрытую лопухом. Он даже остановил меня, больше удивленный, чем испуганный, и сообщил, что недалеко в траве валяется металлоискатель и лучше не трогать незнакомые предметы в лесу, пока не убедишься…

– Это моя корзинка! – обрадовалась я. – Там пирожки с яблоками и рыбное масло!

– Рыбное… масло? – уточнил он, и его вырвало.

– Меня тошнит! – заявила я в лимузине.

– А чего ты хочешь? Останавливаемся через каждые двести метров – час пик! – зевнул на это Ёрик. – Еще бы час провозились, нужно было бы менять лимузин на «Жигули». – Он затряс расслабленным животом, упиваясь собственным остроумием.

– А мою маму везут? За ней послали такси? – Меня почему-то зазнобило.

– За ней послали «Мерседес» с цветами, за кого ты нас принимаешь? – оскорбился Ёрик.

Мы с Авоськой только грустно посмотрели друг на друга.

– Она не сядет в «Мерседес», да еще если он украшен цветами! – вздохнула я.

– На этот случай твою маму занесут в автомобиль на руках. Да, я не сказал? Сначала, перед посадкой в машину, ей сделают подарок.