Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2 - Велидов (редактор) А. С.. Страница 37

Здесь надо сделать оговорку. Далеко не все партии и группы, боровшиеся с Советской властью, стояли за активное вмешательство иностранцев в русские дела. Многие были решительно против такого вмешательства, но и среди них росло убеждение, что так или иначе русский вопрос становится международным и что нужно сэтим сообразовать свою тактику. Противниками большевизма в это время оказывались группы, которые в прошлом ничего не имели общего между собою, да и сейчас совершенно расходились в своих положительных стремлениях. С другой стороны, все эти новые отношения, между ними возникшие, решительно не укладывались в старые партийные рамки. Эти рамки нужно было поддерживать в период выборов в Учредительное собрание, где самый избирательныйзакон предполагал партийные списки. Но уже в период выборов было немало случаев крушения партийной дисциплины, соглашений между партийными противниками и борьбы в среде партийных единомышленников. Особенно это имело место у эсеров. Крушение Учредительного собрания еще укрепляло мысль, что партии себя изжили: в новых условиях нужно искать и новых объединений.

Наиболее важным таким объединением явился «Союз общественных деятелей», с которым косвенно связано и возникновение НЦ. СОД возник еще при Временном правительстве – в июле – августе1917 года. Он был задуман как представительство различного рода профессиональных организаций и интересов, объединенных стремлением довести войну в единении с союзниками До победного конца, противодействовать социалистическим течениям в области хозяйственной жизни и восстановить крепкий и упорядоченный административный строй, в разрушении которого обвиняли Временное правительство. В то же время «Союз» Должен был отстаивать реформы в области рабочей и аграрной, а в сфере политической – отмежеваться от крайне правых кругов, отстаивая верховенство Учредительного собрания. В общем его программа была близка к программе, которой держались тогда кадеты и, в частности, их представители во Временном правительстве. И на первом съезде «Союза», в августе, к.-д. играли большую роль, особенно Милюков.

Большое впечатление производило участие на съезде и речь Алексеева. Вообще, здесь создавалась почва для сближения между к.-д. и различными общественными группами, а особенно между к.-д. и известной частью командного состава, возглавляемой Алексеевым. Съезд, несомненно, подготовил объединение правой половины Государственного совещания, собранного Керенским в середине августа 1917 года. На съезде выбран был комитет, куда входили, между прочим, Родзянко, Милюков, Алексеев, Третьяков и другие; многие были кооптированы позднее (Леонтьев, Щепкин).

Вообще комитет мало себя проявлял, отказался от выставления самостоятельных кандидатур в Учредительное собрание и главным образом подготовлял 2-й съезд в октябре. Съезд был довольно многочисленен, особенно много было военных, которые давали ему тон. Действия Временного правительства, особенно Керенского, подвергались здесь жестокой критике: его обвиняли в разложении армии, капитуляции перед всякими анархическими движениями, даже в выступлении Корнилова. Главная надежда возлагалась на выборы в Учредительное собрание. Наиболее враждебно было отношение не к большевикам, а к с.-р., особенно к Чернову. Он являлся как бы символом государственного разрушения России.

С другой стороны, на съезде выражалась необходимость объединить все так называемые государственно мыслящие элементы, начиная от монархистов-конституционалистов и кончая умеренными социалистами (энесы, «Единство»), Всего ярче было выступление военных – Брусилова, Рузского, Зайончковского. С большим вниманием выслушивали Леонтьева. Много было кадетов. Впрочем, большая часть присутствовавших представляла из себя скорее зрителей и слушателей, случайно попавших на съезд, чем его активных участников.

Октябрьская революция, по-видимому, на некоторое время приостановила деятельность «Союза». Некоторые его видные члены вообще покинули Советскую Россию (Родзянко, Милюков, Алексеев), другие просто выжидали событий. Но с начала 1918 года эта деятельность опять стала расширяться. Нельзя было созывать съездов, но можно было увеличить состав комитета, собирать при нем совещания и т. д. Комитет вошел в более тесные и правильные сношения с ЦК кадетов (эту связь особенно поддерживал Новгородцев) и с московской торгово-промышленной средой (через Третьякова, Геляшкина, Червен-Водали), с земледельческими кругами («Союзом земельных собственников» – Гурко), с кооператорами. Приглашались на совещания и публицисты (Белоруссов) и представители академического мира (Арсеньев, Ильин, Котляревский, Устинов). Далее на совещаниях появлялись Кривошеин, Кистяковский, Е. Н. Трубецкой и многие другие. Организационная часть лежала на Д. Щепкине и Леонтьеве. Главной задачей своей «Союз» ставил тогда осведомление и выработку общественного мнения по вопросам внутренней и особенно внешней политики. Последней в первые месяцы 1918 года был посвящен ряд заседаний.

В это время вопросы внешней политики связаны были прежде всего с Брест-Литовским миром. Основы мира были известны еще в то время, когда Троцкий вел переговоры с представителями Германии и Австро-Венгрии. Когда после февральского немецкого наступления эти переговоры возобновились, условия мира оказались еще более тяжелыми (достаточно указать на предъявленное в последнюю минуту требование об уступке Турции Батума и Карса), и все-таки Советская власть заключила мир. Узаконялось отделение Украины, которая должна была попасть под австро-германский протекторат; Россия отрезывалась от Балтийского моря под предлогом самоопределения народностей, которое, в свою очередь, казалось, лишь прикрывает виды германского империализма; наконец, экономические условия для России были гораздо хуже, чем те, которые устанавливал русско-германский торговый договор 1904 года. [98]

В рядах самой Коммунистической партии в этом вопросе далеко не были единодушны; многие считали, что подобного мира заключать нельзя, а нужно было вести войну. Эти разногласия имели место и в ВЦИК. Левые эсеры тоже решительно протестовали. Нечего говорить, у партий более или менее ей [99] враждебных условия мира, когда они выяснились еще до его формального заключения, вызвали самую резкую критику. Вся несоветская печать была здесь единодушна. Устраивали заседания ученых обществ, например, в конце января в университете было устроено совместное заседание ряда обществ с докладами Кафенгауза и Котляревского о предполагаемых мирных условиях и с резолюцией осуждения этих условий. Различные организации стали вырабатывать меморандумы и докладные записки на ту же тему, рассчитывая их передать представителям иностранных держав. Такие меморандумы вырабатывали ЦК кадетов, объединение левых групп, стоявших на оборонческой точке зрения, «Союз торгово-промышленников», «Союз земельных собственников» и т. д. Признавалось, что агитация в этом смысле полезна уже тем, что она может произвести некоторое впечатление в Германии и отразится на окончательных условиях мира, а с другой стороны, покажет бывшим союзникам России, что русское общество не разделяет здесь действий своего правительства. Многие были искренне убеждены, что это правительство связано какими-то тайными обязательствами по отношению к Германии, которая всячески помогала подготовке Октябрьской революции в России. [100] По Москве ходил текст тайных условий, заключенных будто бы Советской властью с германским правительством и направленных на всяческие политические и экономические угнетения Польши. Другие просто видели в агитации против мира политическое оружие против Советской власти.

Среди других организаций обсуждал этот вопрос и готовил меморандум также СОД; впрочем, меморандум не был составлен. Между тем Брест-Литовский мир стал свершившимся фактом. Спрашивалось, как к нему отнестись? В то время в правых кругах распространена была мысль, что нужно использовать самих немцев, которые в силу договора стали почти хозяевами России. Нужно добиться их вмешательства в целях ниспровержения Советской власти. СОД не стал на такую точку зрения, и некоторые видные его представители (Новгородцев, Гурко) решительно против нее протестовали. Но считалось все же желательным вступить в общение с представителями Германии, особенно когда стал известен предстоящий приезд Мирбаха в Москву. Можно было дать им правильное осведомление о русских делах и исправить односторонность осведомления официального, а также воздействовать на немцев в смысле будущего пересмотра Брест-Литовского мира. Во всяком случае, весной 1918 года СОД не считал, что немцы должны быть игнорированы и бойкотированы русской общественностью; по крайней мере, так думало большинство. Но уже здесь начинался резкий антагонизм между сторонниками двух ориентации. Большинство членов «Союза» с Леонтьевым во главе полагало, что на отношение к прежним союзникам следует смотреть совершенно трезво и реалистически. Обязательства России перед ними кончились, да она и не могла бы их выполнить фактически. Сближение ее с Германией неизбежно. Наконец, и сами союзники своими непомерными требованиями к России были не без вины в создавшейся разрухе.