На мели - Вильямс Чарльз. Страница 29

— Сейчас все в порядке.

Крен яхты увеличился, когда отлив достиг мертвой точки, по палубе стало трудно продвигаться. Пальба затихла минут на пятнадцать — двадцать, а потом началась снова. Наверняка ходил за боеприпасами, механически отметил про себя Ингрем. Если Моррисон собирается плыть сюда, то сделает это при приливе, тогда сможет вернуться, если ему не удастся забраться на борт. При отливе есть опасность, что унесет в открытое море. Капитан взглянул на часы. Минула полночь, начинался прилив. Еще один выстрел. “Надо бы сойти вниз и все проверить, пока я знаю, где находится Моррисон”, — подумал Ингрем и сказал об этом Рей.

— Ты считаешь, что в трюме набирается вода? — спросила она.

— Может быть, есть немного, но мы ее откачаем.

— Ты не надолго?

— Нет.

— Если с тобой что-нибудь случится... Он закрыл ей рот поцелуем.

— Что может случиться?

Ингрем отполз к корме и спустился в кокпит, когда Моррисон снова начал палить. Где-то внизу, в темноте, слышался звук льющейся воды. Но вода не может втекать внутрь. Он спустился по не правдоподобно накренившейся лестнице и вдруг, еще до того, как его голова исчезла в отверстии люка, учуял знакомый запах. Панический страх ожил и завладел им. Ингрем выпустил из рук поручень и упал. Он оказался под радиотелефоном, стоя на четвереньках, в холодной бензиновой луже, растекшейся по днищу, когда яхта накренилась. Пытаясь подавить приступ страха, Ингрем слушал в темноте, как горючее вытекает из продырявленных баков. Если он сейчас потеряет голову, пары бензина убьют его прежде, чем удастся выбраться наружу. Он оперся о переборку и медленно двинулся вперед, пытаясь нащупать лестницу. Вот она. Один миг — и Ингрем оказался в кокпите, дрожа и пытаясь подавить тошноту. Бензин, испаряясь, холодил кисти рук и ноги до колен.

Глава 11

Капитан подумал, слышала ли Рей, что он уже на палубе. Ему необходимо было несколько минут побыть одному, чтобы прийти в себя. Нельзя говорить с ней, будучи в таком состоянии, а сказать придется. Их шансы уйти на яхте были сейчас близки к нулю, и пока он не найдет способ избавиться от бензина, можно считать, что они живут на бомбе. Даже пинты топлива в трюме достаточно, чтобы образовалась гремучая смесь с воздухом, а у них там целых двести галлонов. Хватит одной искры — статическое электричество, включенный свет, короткое замыкание в электрической цепи от одной из пуль Моррисона, — и “Дракон” обратится в фейерверк.

Двигатель включать нельзя. Даже если в баках осталось совсем мало топлива, любая искра от стартера или генератора вызовет немедленный взрыв. И выкачав весь бензин из трюма, они не будут в безопасности, потому что пройдут дни, прежде чем удастся все промыть и проветрить. Обдумывание технических деталей успокаивало Ингрема. Справиться с кошмаром становилось делом техники, страхи исчезали, когда в дело вступала профессиональная смекалка. Если вернуть яхте плавучесть, им не понадобится этот чертов двигатель, чтобы вернуться во Флориду. Надежда на это имелась, пусть маленькая, но вполне реальная. Выкачанный бензин облегчил “Дракона” еще на тысячу или даже полторы тысячи фунтов, так что его можно будет снять с мели, используя только стоп-анкер, принимая во внимание, что крен очень велик.

Тут о корпус царапнула еще одна пуля, а над водой пронесся звук выстрела. Решение созрело окончательно. За свою жизнь Ингрем мало кого ненавидел, но сейчас он испытывал именно это чувство к Моррисону. Капитана охватывала холодная безудержная ярость при одной мысли о бандите. Он не позволит этому типу одолеть их. “Я справлюсь с ним, даже если это будет последнее, что мне предстоит сделать в жизни”, — подумал Ингрем.

Он прополз вперед.

— Пахнет бензином, — заметила Рей.

— Он на мне и моих брюках. — Капитан рассказал о том, что происходит внизу.

Она приняла новость спокойно, как он и ожидал, ничем не выдав своих чувств.

— Наш план остается в силе, — твердо сказал он. — Мы попытаемся сняться с мели во время прилива, только не кури, не включай свет, лучше всего просто не спускаться вниз. Причем даже после того, как я выкачаю бензин за борт.

— Понимаю, а что мне пока делать? Яхта, скрипнув, немного приподнялась на волнах прилива.

— Прислушивайся, что делает Моррисон, — распорядился капитан. — Все в порядке, пока он стреляет, но прилив начался, и ему придется оставить свою позицию. Только в течение ближайших нескольких часов можно опасаться его попытки пробраться на борт. Иди в угол носовой рубки, чтобы его не пропустить, имей в виду, будет шум от вытекающего за борт бензина.

— Слушаюсь, шкипер.

— Ты великолепна, или я это уже говорил?

— Разрешаю повторять, сколько хочешь, никаких возражений. Знаешь, по правде говоря, я вся зеленая от страха. Ты просто в темноте этого не видишь.

Ингрем нежно взял в ладони ее лицо:

— Я собираюсь вызволить нас отсюда.

— Не сомневаюсь. Я твой искренний поклонник, потому что уже видела тебя в деле... Боже, неужели это было всего позавчера?

— До сих пор мне ничего не удавалось.

— С какой стороны посмотреть, Ингрем. Слушай, если мне надо следить за Моррисоном, то пора приниматься за дело.

Она исчезла в темноте. Капитан вернулся в кокпит, посмотреть на часы было нельзя, но, наверное, пошел второй час ночи. Самый высокий прилив будет между половиной пятого и половиной шестого, скажем, до этого осталось четыре часа. Использовать помпу с электрическим насосом невозможно, но он и с помощью ручного справится меньше чем за час, правда, придется еще позаботиться о воде — пули наделали дыр ниже ватерлинии.

Ручной насос был где-то между кокпитом и рубкой. Ингрем обшарил все вокруг, нашел рукоять механизма и взялся за работу. Слышалось журчание бензина, стекающего в воду за борт, где-то в темноте раздавался треск выстрелов, но ни одна пуля не ударила в борт. Прошло пять минут, — по тому, как шло дело, Ингрем решил, что уложится за полчаса. Вдруг ручка стала подниматься с трудом, струя бензина превратилась в чахлый ручеек, а затем и вовсе пропала. Ингрем выругался, охваченный злостью и отчаянием. Черт бы побрал этого бездельника Танго. Можно представить, какую грязь он развел в трюме.

Задача, конечно, решается просто: надо спуститься, найти засор и прочистить его. Ингрем вздрогнул при мысли о том, что ему предстоит пробираться в непроницаемой тьме, где и направление-то определить нельзя, ползя на четвереньках по залитому бензином трюму, а в это время в памяти будет оживать страшная картина: горящий как факел Барни Джифард. Капитан утер с лица пот. Рей надеется, что с ней настоящий мужчина, значит, давай спустись вниз и сделай что надо или иди и скажи, что она ошибается. Спокойно, урезонивал себя Ингрем, твой страх воображаемый, сама работа вполне безопасна, если регулярно подниматься наверх глотнуть свежего воздуха, не дожидаясь, пока закружится голова от бензиновых паров. Ингрем начал раздеваться. Он положил пистолет, часы и кроссовки на сиденье, чтобы потом легко найти их в темноте, и в одних трусах спустился по лестнице.

Внизу капитан повернулся лицом к корме, пытаясь определить положение насоса. Посреди яхты дно было сухим, опасная жидкость стекла отсюда, поскольку шхуна лежала на боку. Он слышал, как горючее все еще слабо струится из баков. Стоя на коленях, Ингрем нащупал крышку люка над помпой и поднял ее. Вдруг перед глазами вновь встал Барни, и сознанием начала овладевать паника, но усилием воли капитан отогнал видение прочь и сосредоточился на работе. Пора было подняться и глотнуть свежего воздуха, потому что он начал задыхаться от испарений. Поднявшись по лестнице, Ингрем высунулся из люка на две-три минуты и снова спустился. Отыскав входное отверстие насоса, он пошарил в бензине под ним, но не смог найти засора. Пришлось стать на колени и сунуть руку поглубже. Вот оно: рука наткнулась на размякшую бумагу. Капитан вытащил ее и отбросил к правой стенке трюма, уже задыхаясь от запаха бензина. Вдруг он понял, что тут еще много бумаги, и на дне, под ногами, и свободно плавающей вокруг. Ингрем почувствовал, как кусок ее коснулся его руки, вытащил его и по размеру и форме понял, что это этикетка от консервов, кто-то сложил в трюме банки, не отлепив этикетки.