Просто любовь - Веббер Таммара. Страница 45

— Исключен? Из общества? Вот так наказание!

Я закрыла глаза и мотнула головой, как бы пытаясь вытряхнуть из нее то, что услышала.

— Бак приехал в университет в полной уверенности, что возглавит сначала группу кандидатов в члены клуба, потом весь клуб, а к последнему курсу, может, и студенческий совет. Теперь он получит пинка под зад, и никакой папочка ему не поможет. Поверь, для Бака это наказание!

Я разинула рот, не веря собственным ушам:

— Кеннеди, он изнасиловал девушку!

Мур содрогнулся:

— Я понимаю, но…

— Какое еще, на хрен, «но»?! — У меня внутри все дрожало, и я изо всех сил прижала руки к коленям, чтобы не вмазать Кеннеди по лощеной физиономии. — Такие, как он, должны сидеть в тюрьме, и я сделаю все, чтобы он туда отправился.

Послав Мура на переговоры со мной, ребята из их общества поступили недальновидно: эта беседа не только им не помогла, но даже возымела обратный эффект. Кеннеди остановился и припарковал машину.

— Жаклин, тебе нужно понять одну вещь, — начал он, вцепившись в руль обеими руками. — Бак уже несколько недель несет про вас с ним всякий бред. Это все слышали, а кое-кто даже подтверждает. Кроме меня, никто не купится на твою историю о том, как он тебя тоже пытался изнасиловать. Теперь уже поздно это ворошить.

Мне как будто перекрыли дыхание, руки свело от острой боли. Чтобы справиться с головокружением и сдержать слезы, я на секунду опустила веки. Перед глазами у меня было красно от ярости, которая бурлила во мне.

— Мою «историю»?

— Я же сказал, я верю тебе.

Я в упор смотрела в зеленые глаза Кеннеди. Это был тот самый парень, которого я так близко знала целых три года. Я видела, что он мне действительно верил, но эта вера противоречила его желанию избежать скандала. И ради репутации своего клуба он готов был поступить непорядочно.

— Ты мне веришь, но не хочешь, чтобы поверил кто-то еще. Поэтому сидишь здесь передо мной и пытаешься уговорить меня молчать в тряпочку.

— Жаклин, все гораздо сложнее…

— Вот именно, черт подери!

Я выскочила из машины и громко хлопнула дверцей, чтобы не слышать того, что Кеннеди скажет мне вслед. Топая к зданию, где проходили заседания женского студенческого общества, я тряслась от злости и страха. Но теперь к моим чувствам добавилось еще кое-что: решимость.

На собрании присутствовало меньше двадцати человек: Эрин, Минди, члены правления и я. Кэти, председательница общества, сидела во главе большого полированного стола. Справа и слева расположились ее помощницы, одной из которых оказалась сестра Оливии. Они были похожи как близнецы.

— Минди, солнышко, тебя здесь никто ни в чем не обвиняет, — сказала она, стервозно улыбнувшись, точь-в-точь как сестрица. В ее голосе сквозила фальшь. — Но дело в том, что ты ведь сама согласилась пойти в его комнату. Так чего же ты ждала?

Я было раскрыла рот, но Эрин меня остановила, положив руку мне на колено. Я выдохнула через нос. Подозреваю, что от бешенства у меня из ушей шел пар, но пока лучше было молчать: я ведь не член клуба, и стоило мне сорваться, меня бы запросто выгнали. Тогда я бы не смогла помочь Минди.

— Ты ведь не была девственницей, верно? — спросила какая-то девушка.

— Господи, Тейлор, это не имеет значения! — выпалила другая.

Тейлор пожала плечами:

— А для меня бы имело.

Минди сидела вся белая. Казалось, или ее сейчас вырвет, или она упадет в обморок. Эрин наклонилась к ней и прошептала: «Дыши, моя хорошая».

Все начали высказываться: кто-то нес откровенную чушь, кто-то говорил более или менее разумно. Молчали только Кэти, Эрин и мы с Минди — два человека, от которых в конечном счете зависела судьба Бака. Когда Кэти легонько стукнула молоточком, все замолчали и повернули к ней голову. Вид у нее был такой величавый, будто она королева, восседающая на троне.

— Джеки, насколько я понимаю, ты утверждаешь, что в ночь празднования Хеллоуина Бак пытался тебя изнасиловать? — проговорила она, воззрившись на меня.

Некоторые из девчонок начали перешептываться, а одна даже хихикнула. Стараясь не обращать на них внимания, я сжала под столом кулаки, сглотнула и ответила:

— Да.

— Прошу прощения, а что она вообще здесь делает, — подала голос девица из младшего звена, — если он даже не…

— Он решительно намеревался сделать это, — процедила Эрин сквозь стиснутые зубы. — Просто его остановили, прежде чем он успел.

Одна из присутствующих, эффектно закинув волосы на спину, спросила:

— Почему же она не заявила об этом сразу же, а теперь вот решила заявить? Может, она таким образом привлекает к себе внимание или хочет отомстить Баку за что-нибудь?

Эрин тихо зарычала.

— Его остановил парень, который все видел и готов дать показания. — Голос у меня дрожал. Эрин сжала мою правую руку. — Что касается того, почему сейчас, а не тогда… это была моя ошибка. Я не знала, что он захочет сделать такое с кем-то еще. — Я виновато посмотрела на Минди, а потом перевела взгляд на Кэти. — Я думала, дело только во мне.

— А что за парень? Из «братишек»? Тогда это дохлый номер, они не станут свидетельствовать против Бака, — сказала Тейлор.

Несколько девушек кивнули.

— Нет. Лукас Максфилд.

— А, я его знаю, — пропела сестра Оливии. — Он аппетитный!

— Это тот, который в Хеллоуин был у «братишек» на вечеринке без костюма? Ковбойские ботинки? Темные волосы? Обалденные глаза? Сексуальный такой? — поинтересовалась девушка, сидевшая рядом с ней.

— Да, это он.

— Минди, — сказала Кэти, прерывая дискуссию о физических данных Лукаса, — если я правильно понимаю, декан и Ди-Джей вчера с тобой разговаривали?

Минди кивнула и посмотрела на председательницу широко раскрытыми глазами, все еще красными от слез:

— Они не хотят, чтобы я давала показания. Обещали сами все уладить.

Все вертели головой, глядя то на Кэти, то на Минди, пока те обменивались репликами.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю. Я совсем запуталась.

Кэти пронзительно посмотрела на нее:

— Бак действительно сделал то, о чем ты говоришь?

Минди кивнула, и из ее глаз, которые и без того были на мокром месте, градом покатились слезы.

— И в чем же ты тогда умудрилась запутаться? Какие, черт возьми, могут быть сомнения?

Эта реплика всех огорошила. На несколько секунд повисла тишина. Наконец девушка, которая назвала Лукаса сексуальным, спросила:

— То есть ты считаешь, она должна дать показания?

— Однозначно.

Девицы заохали, а я так оцепенела, что не могла пошевелиться.

— Но это же будет так нехорошо для… — попыталась возразить вице-президент общества.

— Знаете, что действительно нехорошо? — оборвала ее председательница. — Нехорошо, если женщины не поддерживают друг друга, когда кому-нибудь из парней взбрендит отколоть такую штуку. Меня это уже просто бесит. Час назад я сказала Ди-Джею, чтобы он засунул эту их вонючую «репутацию» себе в одно место. — Кэти встала и подалась вперед, опершись руками о стол. — Сейчас я вам, девочки, расскажу одну интересную историю. В старших классах я выступала в группе поддержки нашей футбольной команды и встречалась с парнем, игроком, который намыливался попасть в университет по спортивной линии. Я с ним несколько раз переспала. По собственной воле. Но однажды мне этого не захотелось, а ему, видите ли, захотелось. Тогда он повалил меня и взял силой. Те немногие, кому я об этом рассказала (включая мою лучшую подругу), твердили о том, что будет с ним, если я расскажу об этом. Они долдонили: мол, ты уже не девственница, вы встречались, занимались сексом. И я промолчала. Даже маме не сказала. А ведь на теле у меня остались синяки. Я плакала и умоляла этого парня остановиться, но он не остановился. Это, девочки, называется изнасилованием. — Кэти выпрямилась и сложила руки. — Так что Бак вполне заслуживает того, чтобы сидеть в камере и радоваться, как он просрал свою жизнь. Этот урод нанес ущерб двум женщинам, сидящим здесь, за нашим столом. И вы беспокоитесь, что, если они на него заявят, кто-то будет нехорошо выглядеть? Выбросьте из головы эту дурь! Пускай декан, Ди-Джей, Кеннеди и другие «братишки» идут в задницу! Сестры мы или нет?!