Игра в кошки-мышки - Малиновская Елена Михайловна. Страница 41

Я с интересом уставилась в зеркало. Несколько раз повернулась, придирчиво изучая тот наряд, который мне выделила Ларашья. Больше всего он напоминал одежду, привычную для нолийки – представительницы бродячего народа. Узкий черный лиф, щедро расшитый серебряными и золотыми нитями, цветастая юбка из легкой ткани. Я не удержалась и распустила волосы, подколола их на затылке, и они легли красивыми волнами на плечи. Жаль, что Седрик уже уехал, сославшись на то, что к вечеру ему все же стоит показаться на работе, и мне было не перед кем покрасоваться.

Стоило мне так подумать, как мое отражение в зеркале вдруг пошло волнами, и сквозь него на какой-то неуловимый миг проглянуло взбешенное лицо Себастьяна.

Я отпрыгнула в сторону. Схватила первую попавшуюся тряпку и ловко накинула ее на раму. Говоря откровенно, я сомневалась, что столь смехотворная защита поможет, но больше мне ничего в голову не пришло.

– Оделась? – в крохотную узкую комнатенку, больше напоминающую чулан, заглянула Ларашья. Увидела занавешенное зеркало и изумленно изогнула бровь. – А это еще что такое?

– Да так. – Я нервно усмехнулась. – Не люблю зеркала. Постоянно кажется, что из них за тобой кто-нибудь следит.

– Чудная ты, – после долгой паузы проговорила Ларашья, подтянула к себе ближайший стул и села, чинно сложила на заляпанном какими-то непонятными пятнами подоле руки и выжидательно посмотрела на меня. – Ну? Рассказывай, кто ты и от кого прячешься на самом деле.

– Вы же сами все знаете, – уклончиво проговорила я. – Богатые родители, несогласные с моим выбором, и тому подобное…

– Не ври мне, – ласково пожурила меня знахарка. – Ларашья стара, но далеко не глупа. Да и на чутье пока не жалуюсь. От тебя странно пахнет. Магией, но необычной. Ты ведь колдунья?

– Не совсем. – Я замялась, не имея ни малейшего желания объяснять, кем являюсь на самом деле. Если честно, я и сама пока не поняла, какими именно способностями обладаю и обладаю ли вообще.

– Давай откровенность за откровенность? – Ларашья широко улыбнулась, продемонстрировав беззубый рот. – Я ведь тоже не совсем обычная знахарка.

– Я знаю, – вдруг вырвалось у меня. Собеседница замерла на полуслове, смешно округлив глаза от изумления, и мне волей-неволей пришлось продолжать: – Вы ведь и не совсем человек, верно?

– Да, ты далеко не так проста, как желаешь казаться, – после долгой паузы резюмировала Ларашья. – Как догадалась?

– Само как-то. – Я смущенно пожала плечами. – Седрик меня убеждал, что я являюсь отличным медиумом. Мол, обладаю способностью улавливать мысли и желания других людей. А вы… Я не могу этого объяснить, но я просто знаю, что вы не такая, как пытаетесь выглядеть.

– Получается, мы в некотором смысле квиты. – Ларашья хмыкнула. – Надо же, медиум в моем доме. Может быть, тогда сама скажешь, кто я?

– Перекидыш, – неожиданно произнесла я, невольно вспомнив служанку Себастьяна. – Верно?

В выцветших от старости глазах знахарки внезапно прорезался хищный зеленый огонь дикого животного. Мое сердце от испуга подскочило к горлу, затем опустилось в пятки, забившись вдвое чаще обычного. Однако я осталась на месте, поборов первый трусливый порыв сбежать.

– Медиум, значит. – Ларашья покачала головой. – Получается, мне повезло, что я в своей жизни таких не встречала. Иначе быть мне уже выпотрошенной, а моя шкура давным-давно украсила бы коллекцию какого-нибудь охотника за нечистью.

– Не беспокойтесь, я никому вас не выдам, – торопливо заверила я, уловив в ее словах глухую угрозу. – Поверьте, вы не первый перекидыш, с которым я встречаюсь.

– Вот как? – Зеленый блеск в глазах Ларашьи не погас, но притаился на дне зрачков. – И с кем же еще ты знакома?

– Ее зовут Артемия, – честно ответила я, уверенная, что вряд ли деревенская знахарка знает имя служанки главы Тайной канцелярии соседнего государства.

– Артемия? – В голосе женщины послышалось нескрываемое удивление. – Она еще жива? Я слышала, ее схватили в результате последней грандиозной облавы, которую проводили в Итаррии лет десять назад. По крайней мере, с тех пор я о ней ничего не слышала.

– В последней раз я видела ее вчера, – заверила я Ларашью. – И тогда Артемия не жаловалась на здоровье. – Я помолчала немного и осторожно поинтересовалась: – А что, вы знаете имена всех перекидышей?

– Нас слишком мало. – Ларашья горько усмехнулась. – Волей-неволей приходится держаться вместе и помогать друг другу, чтобы не перебили поодиночке. Но ты меня приятно порадовала. Если Артемия жива, то…

Ларашья не закончила фразу, о чем-то задумавшись. И судя по тому, как потеплел ее взгляд, – новость пришлась ей по душе.

– Ладно, – наконец буркнула она, заметив, что я исподволь наблюдаю за ней. – Пойдем. Как тебя там? Трикс, что ли?

– Вообще-то мое полное имя Беатрикс, – с достоинством поправила ее я, не имея особого желания впускать знахарку в круг своих близких друзей, которым было позволено называть меня подобным образом.

– Идем, Трикс, – настойчиво повторила Ларашья, сделав вид, будто не расслышала моего замечания. – Покажу, что тебе надлежит сделать за сегодня. Работы – непочатый край.

Я кисло скривилась, не испытав ни малейшего восторга, но возражать не осмелилась.

Лишь на самом пороге я бросила тоскливый взгляд на занавешенное зеркало. Но тут же раздраженно отвернулась, в сотый, наверное, раз за сегодняшний день посетовав на свое малодушие. Надо же – первая трудность, а я уже думаю о возвращении. Нет, Трикс, не ной. Клетка остается клеткой, какой бы сладкой ни была в ней жизнь. Лучше радуйся, что вылетела на свободу.

Правда, к концу дня я проклинала эту самую свободу самыми последними словами. От усталости я еле таскала ноги и не могла разогнуть спину. Более того, я умудрилась натереть себе несколько кровавых мозолей на ладонях и переломать все ногти, красотой которых так гордилась.

Дело в том, что Ларашья заставила меня перекапывать огород. Как она объяснила – чтобы земля отдыхала перед зимой. Правда, пока я не видела в окружающей природе ни намека на приближающуюся снежную пору, которая сейчас царила в Арилье. Солнце припекало совсем не по-осеннему, поэтому под рукавами платья у меня расплылись неаккуратные влажные пятна пота. Распущенные волосы настойчиво лезли в рот и глаза, так что достаточно скоро я плюнула на все и заплела их в привычную косу. Все равно в этой глуши не перед кем красоваться.

Ближе к вечеру Ларашья милостиво разрешила мне сбегать на озеро. Стоит ли говорить, что я отправилась туда чуть ли не вприпрыжку. Дом знахарки стоял в таком глухом месте, что я, не раздумывая долго, скинула пропотевшую одежду прямо на берегу, не переживая по поводу того, что меня может кто-нибудь увидеть.

Так потянулись вереницей одинаковые дни. Не могу сказать, что мне было очень скучно, – Ларашья просто не давала мне сидеть без дела, заставляя помогать ей по хозяйству. К вечеру сил у меня оставалось лишь на то, чтобы немного поплескаться в озере, наскоро поужинать какой-нибудь нехитрой, но весьма питательной снедью и упасть на кровать. Я засыпала быстрее, чем моя голова прикасалась к подушке. Наверное, именно поэтому меня так долго не посещали никакие сны. Да что там, я даже про Себастьяна забыла на какое-то время и перестала думать о том, чем он сейчас занимается и злится ли все еще на меня. Но мало-помалу я втянулась в такой распорядок. Мозоли на ладонях зажили, покрывшись твердой корочкой, спина перестала отказывать под конец дня. И на исходе первой недели, как раз накануне обещанного визита Седрика, я наконец-то увидела первое сновидение.

В тот вечер я вопреки обыкновению долго ворочалась. В голову опять настойчиво лезли мысли о моей жизни в Итаррии. Интересно, раскрыл ли Себастьян убийство Агюста? И если да, то какое отношение к моей семье имеет этот придворный угодник и имеет ли вообще? Но самое главное – чем закончилось противостояние Себастьяна с его заклятым врагом? Или же Стефан не осмелился на честный поединок? Все-таки он жаждет мести, а для этого необходим более удачный момент. Я-то сбежала, не дав ему достичь цели.