Аквамариновое небо (СИ) - Зелиева Рина. Страница 23

Вместе с Реном в гостиной находились Лан, Ден и Алекс. Все четверо мужчин, при виде ее поднялись со своих мест. Рен двинулся ей навстречу. Совершенно не обращая внимания на выражение его лица, выдававшего кипевшую в нем ярость, Марисса швырнула свою сумку ему в руки и бросилась по ступенькам на второй этаж.

Вбежав в свою комнату, Мари упала на колени недалеко от порога. Последние силы покинули ее. Ослабевшие ноги не слушались. Уронив голову в ладони, она разразилась безудержными рыданиями.

Дверь с треском распахнулась. В проеме стоял Ринар, на его скулах ходили желваки. Мари, подняла голову. Она даже затруднялась определить его состояние. Глядя в бездонную черноту его глаз и почти физически ощущая бурлящее в нем бешенство, она решила, что Рен вполне созрел, для того, чтобы убить ее прямо сейчас. Парализованная пониманием приближающейся катастрофы, Мари смотрела на него своими лазурными, влажными от пролитых слез глазами, даже не представляя, что можно сказать.

Наверно, если бы Рен увидел в ее взгляде ужас, признание своей вины или покорность судьбе и его воле, то остановить его, осатаневшего в неукротимом приступе ярости, было бы невозможно. Он и сам смутно понимал, что собирается сделать. Но в глазах сидящей на полу девушки не было ни страха, ни какого либо другого чувства, которое могло бы спровоцировать его наброситься на нее. Рвущиеся наружу негативные эмоции мужчины требовали крушить, ломать, разрушать.

В ее взоре была пустота, уходящая глубоко внутрь ее заледеневшей души. Она и сама как будто окаменела, не шевелясь, не произнося не слова, глядя сквозь него. Напряженная тишина, в которой был слышан, казалось, лишь стук их сердец, повисла в воздухе.

— Зачем ты это сделала? — выдохнул Ринар.

Он заметил огромный синяк, расплывающийся у нее на скуле. Растрепанные волосы, распухшие истерзанные губы, заплаканное лицо в подтеках туши только подтверждали его уверенность в произошедшем. Он не мог не признаться себе, что сыграл не последнюю роль в этом. Он сам позволил этому подонку глумиться всеми известными ему способами над этим хрупким нежным телом такой еще невинной беззащитной девушки. В то же время, прекрасно осознавая, что не мог поступить иначе. Он ненавидел себя за это и задыхался от раздирающих его противоречивых чувств, не зная, на кого больше зол: на себя или на нее, такую непокорную и безрассудную.

Марисса вздрогнула, медленно моргая, будто бы очнувшись ото сна. Безграничное удивление, пришедшие на смену пустоте, поселилось в ее глазах.

— Но ты же сам этого хотел, — поражаясь своему ясному твердому голосу, произнесла она.

— Нет, не хотел, — прорычал Рен, — этого не хотел.

Мари пару раз сдавленно икнула и вдруг, прорывая плотину, по комнате пронесся взрыв ее истерического хохота, накатывающего на нее волнами. Она никак не могла заставить себя остановиться, все смеялась и смеялась, размазывая кулачком по щекам остатки макияжа. Ринар подошел к ней и, схватив за руку, рывком поставил ее на ноги, сильно встряхнув.

— Прекрати, — зарычал он.

Колени девушки подгибались, чтобы она не сползла обратно на пол, ему пришлось обхватить ее за талию и прижать к себе. Продолжая смеяться, Мари с усилием выдавила:

— Рен, не надо меня трясти. Этот нарк из меня и без твоей помощи всю душу вынул.

— Что он с тобой сделал? — Мари опять захихикала.

Толкнув ее к стене, как к точке опоры, Рен распахнул на ней шубу. То, что он увидел, заставило его издать утробный, дикий рык. Следы зубов на груди, синяки и кровоподтеки, оставленные на нежной коже жестокими пальцами и губами, вызвали в нем новый приступ неконтролируемого гнева.

— Нет, тебе что, правда, интересно? — Мари, казалось, забавляли его бьющие через край эмоции. — Хочешь, расскажу? Тебе как: в общих чертах или в подробностях? — волна злобной мстительности захлестнула ее, но выражение его глаз заставило ее замолчать.

В их глубине таилась боль, как у раненного хищного зверя, могучего, но в данный момент, при всей своей силе, пребывающего в полной беспомощности, в незнакомом ему состоянии невозможности что-либо предпринять. Марисса вздохнула. На смену озлоблению пришла бесконечная усталость.

— Рен, — тихо сказала она, — ничего он мне не сделал. Не успел. Ну, ударил, помял немного. Со мной все в порядке. Правда.

— Я вижу, — глухо прошептал он и уткнулся лбом в стену рядом с ее головой.

Сколько прошло времени, пока она так стояла у стены, поддерживаемая Реном за талию, Мари не знала. Оно, похоже, остановило свой безумный бег, оставляя их одних вдвоем во всем целом мире.

— Рен, — едва слышно позвала Марисса.

Она запустила руку в его волосы, перебирая пряди, успокаивающими движениями гладила его по затылку.

— Прости меня, прости, пожалуйста. Я думала, для тебя это важно.

Он поднял голову, какое-то время смотрел в ее глаза, как будто пытаясь проникнуть в душу, прочитать все ее мысли и чувства. Но не увидел там ничего, кроме тихой грусти.

— Да, важно. Но не настолько, чтобы…

Ринар приник к ее рту жадно, будто бы пытаясь стереть с них поцелуи другого мужчины, которому он сам отдал ее, позволил целовать, дотрагиваться до тела этой девушки, которую уже подспудно считал своей. Он почувствовал непреодолимое желание обладать ею, утвердить свое право собственности, не считаясь с ее усталостью и травмами.

Скинув с ее плеч шубу, он сорвал последний предмет одежды, чисто символически прикрывающий ее бедра. Приподняв Мари за ягодицы, тем самым заставляя ее обхватить его за плечи, он проник в девушку одним мощным толчком. Марисса вскрикнула, но сопротивляться не стала, в глубине души понимая, какие чувства им движут. Она и сама испытывала необъяснимую потребность в нем, стирающую все остальные чувства: гнева, обиды и страха. От его быстрых сильных движений в глубине ее тела на нее стали накатывать волны сладостного тепла, которые, наряду с болью, причиняемой его стремительным вторжением, дарили наслаждение. Удовольствие нарастало, вынуждая девушку громко стонать и изгибаться. Чувствуя ответную реакцию ее тела, устремляющегося ему навстречу, Рен усилил натиск, все глубже погружаясь в нее. От ощущения безграничного блаженства, охватившего все ее существо, Марисса кричала и билась в его руках, пока не достигла пика, в затопившем ее океане сладострастия. Мужчина одновременно с ней пришел к финалу, содрогаясь и рыча.

Одной рукой, повиснув у него на плече, другой рукой она гладила его волосы, улыбаясь ему в шею, а Рен покрывал ласковыми мягкими поцелуями лицо, шею, девушки, слегка покусывая мочку ее ушка. Получив так необходимую им обоим разрядку, они пребывали в состоянии безмятежного умиротворения, которое вытеснило их злость друг на друга, пришедшей ей на смену бесконечной нежностью.

Мариссе было жарко, все ее тело одеревенело, руки и ноги не слушались. Она всю ночь проспала в одном положении, не в силах пошевелиться, крепко зажатая в железных объятиях, придавленная могучим мужским телом.

— Рен, — позвала она.

Он сразу освободил ее, мгновенно проснувшись. Сказывалась многолетняя привычка моментально реагировать на любой звук или движение даже во сне.

— Выспалась?

— Мммурр.

Часы показывали уже полдень.

— Ринар, а этот… ну Стас. Я его не убила вчера? Ну, ты сам говорил, что он тебе живой нужен.

— Не мне, Лану.

— ???

— Лан с ним же породниться собирается скоро, ему лишние проблемы с будущим тестем не нужны, — Рен усмехнулся. — Верховский обстоятельства смерти сына без внимания не оставит, хоть и приличная сволочь его сынуля.

Немного помолчав, добавил.

— Я вчера Борису позвонил. Сказал, что мои люди в клубе заметили, что Стас с дурью конкретно перестарался. Руслан среагировал на вызов сразу. Короче, живой, не парься.

— А зачем Лан на Сандре жениться? Она же, ну такая… не знаю… не настоящая какая-то. Бесчувственная, как кукла, и противная.

— Котена, не забивай себе голову, — Рен притянул девушку к себе и накрыл своим ртом ее губы.