Горький ветер свободы (СИ) - Куно Ольга. Страница 31

Я требовательно взглянула на Данте. Он улыбнулся уголками губ и, немного подумав, согласно кивнул. И слово сдержал.

Гораздо позднее я узнала, что он просто назначил мне завышенное жалованье, в результате чего, заплатив из оного за новые платья, я получала стандартную для Архивариуса сумму. Однако на тот момент мне даже в голову не пришла такая возможность.

Данте вскоре ушёл по своим делам, а в комнату почти сразу же постучалась присланная Ренцо горничная. Действительно молодая, двадцать с небольшим, должно быть, года на три-четыре моложе меня. Тёмненькая, смуглая — как и все на юге, — с пушистыми вьющимися волосами, то и дело выбивающимися из причёски.

— Донья Эстоуни? — спросила она, одновременно приседая в реверансе.

И заодно устремляя на меня осторожно-изучающий взгляд.

«Ну, а кто же ещё? — мысленно хмыкнула я. Или у дона Эльванди в личных покоях обычно торчит по десятку девиц, так что попробуй, определи, кто есть кто?»

— Просто Сандра, — решила поправить я.

Девушка взглянула на меня настороженно. На её лице отобразилась работа мысли.

— Донья Сандра, — скорректировала она, выбрав компромиссный и потому наиболее приемлемый вариант.

— Договорились. — Я улыбнулась. — А как твоё имя?

— Бьянка, — тоже улыбнулась девушка, приседая в чисто символическом, совсем уж скомканном реверансе. — Я принесла вам два платья. Какое вы хотите надеть?

Мы прошли в спальню, и она разложила оба платья на кровати. Я, долго не раздумывая, выбрала то, что лежало справа, неброское, бежевого цвета. Не платье моей мечты, конечно, но сейчас мне было в общем-то всё равно, во что одеться, лишь бы действительно неброско, лишь бы не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, на это у меня было мало шансов, как из-за дракона, так и из-за других внешних особенностей.

— А можно потрогать? — тихо спросила Бьянка, с нездоровым интересом разглядывая мои волосы.

— В принципе можно, — опасливо ответила я.

Бьянка осторожно коснулась пряди, потом пощупала её, будто проверяла в лавке ткань.

— Они действительно настоящие? — восторженно спросила она. — Не крашеные?

— Крашеные?! — удивилась я. — Да нет, настоящие.

— Здорово. — В голосе девушки звучало восхищение. — Никогда таких светлых не видела. Прямо как… — она задумалась, подбирая сравнение, — …как солнечный свет.

Ах да, конечно. Здесь ведь совсем нет светловолосых женщин, как, впрочем, и мужчин. Вообще-то мои волосы не такие уж светлые. Я всегда иронично определяла себя как «тёмную блондинку». То есть волосы светлее, чем у шатенок, но до многих знакомых блондинок мне всё же далеко. Но всё, конечно, познаётся в сравнении, и на юге мои волосы — светлее некуда. В сочетании с белой кожей, оттенок которой далёк от местного, даже невзирая на загар, — гарантия того, что не привлекать внимания и раствориться в толпе шансов нет.

Впрочем, и толпа поблизости покамест тоже не намечалась. Бьянка же вела себя вполне корректно. Я видела в ней некоторую настороженность, любопытство, быть может, некоторое озорство, но никак не враждебность. Пока оправдывались скорее предсказания Данте, нежели мои опасения. Что же, посмотрим, как сложится дальше.

Бьянка помогла мне переодеться, после чего мы отправились в предназначенные для меня покои. По дороге девушка рассказывала, где что расположено, и я старалась запоминать, но поняла, что на данный момент это бесполезно. Слишком много новой информации; мой мозг решительно отказывался поглощать её в таких количествах. Я только поняла, что спальни большинства слуг расположены на первом этаже и что меня туда не повели.

Предоставленные в моё распоряжение покои состояли из двух смежных комнат, спальни и гостиной. Спальня была выдержана в голубых тонах, гостиная — в зелёных. Обстановка была достаточно богатая. К счастью, это проявлялось не в роскоши, которая непременно выбила бы меня из колеи, а скорее в качестве мебели, картин и прочих предметов интерьера. И, конечно же, в коврах. Полагаю, на юге в любом уважающем себя доме ковры должны быть шикарными. Даже если их стелют в комнатах прислуги. В спальне ковёр был мягкий и пушистый, синего цвета. Он покрывал весь пол и по нему просто невозможно было ходить иначе, чем босиком. Ноги будто тонули в густой траве. В гостиной ковёр был, наоборот, жёсткий, украшенный витиеватым чёрно-зелёным узором.

Теперь вставал вопрос, что делать дальше. Можно было просто посидеть в одиночестве. Можно, наоборот, попросить Бьянку показать мне армон. Можно отправиться в библиотеку и осмотреться на новом рабочем месте. Можно вызвать портних. Но прежде, чем посвящать время любому из этих вариантов, мне страстно хотелось совсем другого.

— Скажи, Бьянка… — я немного стеснялась, но выбора не оставалось, да и ничего предосудительного в моём вопросе, на самом-то деле, не было. — Где у вас тут моются? Я вижу, что ванной в покоях нет.

Ванной действительно не было. Принадлежности, необходимые для умывания, стояли на специальном столике в спальне — таз, бутыль с какой-то специальной жидкостью, рядом на стуле висело чистое полотенце. Но ведь этого недостаточно.

— Ванной? — непонимающе переспросила Бьянка. — Ах, ну да. Нет, у нас такого почти не бывает. А моются в банях.

Ну да. Конечно. В банях. Ну, почему у них здесь всё не как у людей?! Я даже не знаю, с какой стороны к бане подойти.

— И в армоне тоже? — на всякий случай уточнила я.

— Конечно, — кивнула Бьянка, явно с трудом себе представлявшая, как могло быть иначе.

Выяснилось, что в армоне было две бани — одна для слуг, другая для господ. Для господ — это далеко не только для Данте, хотя и для него, конечно, тоже, но и более-менее для всех, кто носит титул дона. По словам Бьянки, при личных покоях Данте была некая «маленькая баня» — я предположила, что речь шла об аналоге ванной комнаты, — но обычно он предпочитал пользоваться баней полноценной, то есть общей. Отдельных бань для мужчин и для женщин также не было. Однако на входе всегда стоял слуга, следивший за очерёдностью и за тем, чтобы обитатели дворца не вламывались друг к другу непрошенными. Здесь существовали условия очерёдности — у слуг попроще, у господ построже. Совместное купание мужчины и женщины допускалось только для семейных пар. Если несколько человек хотели посетить баню приблизительно в одно и то же время, очерёдность зависела от статуса и социальной иерархии, в тонкостях каковой соответствующий слуга разбирался досконально. На первом месте, естественно, стоял хозяин армона, на втором — кастелян, ну, а что происходило дальше, я представляла себе плохо.

— А мне-то в какую баню идти? — задумчиво проговорила я, озвучивая собственные мысли.

— В господскую, конечно! — удивилась вопросу Бьянка.

И эта туда же.

Я взглянула на неё исподлобья, поджав губы. Отчего-то казалось, что меня с моим драконом развернут прямо на входе, а это будет куда более унизительно, чем если я с самого начала пойду в баню для слуг.

— А что вас тревожит? — непонимающе нахмурилась Бьянка.

Я криво улыбнулась. Есть вещи, признаваться в которых нельзя, особенно подчинённым. Но — можно сказать, к счастью, — меня тревожила далеко не одна вещь.

— Я никогда в жизни не была в бане, — понизив голос, призналась я. — У нас на севере это не принято. Образно говоря, не знаю даже, с какой стороны к этим баням подходить.

Глаза Бьянки вдруг как-то странно засветились.

— А знаете, — проговорила она, явно подбирая слова более осторожно, чем обычно. — Вообще-то если господам нужна помощь — ну там, намылиться или вот показать, что да как, — то их может слуга сопровождать.

И, прикусив губу, посмотрела на меня с плохо скрываемой надеждой. Теперь я, кажется, начинала понимать. Обычно слугам не позволяют посещать господскую баню. Но если самому господину требуется сопровождение — тогда другое дело. А господская баня наверняка по целому ряду признаков лучше, чем предназначенная для простолюдинов. Вот Бьянка и обрадовалась: у неё появился шанс попасть туда, куда обычно вход слугам закрыт.