Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара. Страница 39

Рен замолкает. Я касаюсь его руки.

– Дерьмо, чувак. Мне очень жаль.

Рен улыбается.

– Все прекрасно. Я имею в виду, это не хорошо. Но пока она счастлива… – он снова смотрит на нее, – … я буду в порядке.

– Ты хороший парень.

– Нет, – смеется Рен. – Я глупый парень. А Джек пугающий парень. Поэтому я буду наблюдать издалека, и удостоверюсь, что он не причинит ей боль. Даже если это жутко и вызывает жалость.

– Нет. Это благоразумно!

– Эйвери тоже недовольна, – говорит Рен, кивая в сторону её стола, за которым сидят похожие друг на друга, модно одетые девушки. Эйвери сердито смотрит на Кайлу, ковыряя свой салат с излишним энтузиазмом.

– Почему?

– Кайла перестала со мной разговаривать. Прекратила фальшивый флирт. Эйвери подходила ко мне этим утром и попыталась пофлиртовать вместо неё, но меня это не интересует. Думаю, Кайла отказалась выполнять приказы Эйвери.

Я улыбаюсь, гордость вскипает в моей груди.

– Она становится сильнее.

– Да, – бормочет Рен. – Но какой ценой? А что если Джек… что если он…

Рен надкусывает буррито и нервно сглатывает его.

– Что он сделал, Рен, тогда в средней школе? Дать мне подсказку. Всего лишь один, размером с крошечную песчинку, намек. – Рен молчит, смотря очень сердито. – Эйвери рассказала мне, что наняла парней с судоремонтного завода своих родителей. Она сказала, что ненавидела Софию. Для чего она их наняла? Я знаю, что ты в курсе. Знаю, что ты был там, когда это произошло.

Он вздрагивает.

– Эйвери сказала записать всё на видео. Это единственная причина, по которой я там был. В средней школе я был руководителем киноклуба. И у меня имелся доступ ко всем камерам, поэтому она заплатила мне за то, чтобы я пришел в парк, спрятался с ней в кустах и всё снял.

– Снял что? – шиплю я.

Звонок с ланча раздается, прежде чем Рен сможет ответить, он встает и быстро уходит, а его лицо искажается от стыда.

Я шагаю рядом с Джеком и Кайлой, когда они направляются на следующий урок. Я убиваю взглядом подозреваемую в мести девушку, и она меняет направление со своей горсткой крема для бритья. Вот и правильно, продолжай идти. Сегодня на прекрасном лице Кайлы не будет и капли крема для бритья, большое спасибо. А если окажется, я выбрею тебя. Прямо до костей.

– Ты угрожаешь вслух, – невозмутимо произносит Джек.

– Это пойдет на пользу делу, – соглашаюсь я. Кайла улыбается, и хватает меня под руку.

– Рядом со мной два моих любимых человека. Это потрясающе. Вы потрясающие!

Я неуверенно улыбаюсь ей, и она ерошит мои волосы. Как я могла ревновать такую наивную прекрасную девочку? Мне стыдно за себя, к моему горлу пробирается горячий ком, заполненный чувством вины. Она заслуживает лучшего друга, чем я. Она заслуживает замков и королевств, и всех этих сказочных вещей, которые всё еще существуют в нашем ограниченном мире. Всё это должно принадлежать ей.

Она целует щеку Джека и заходит в химическую лабораторию. Мы с Хантером стоим за дверью, у каждого разные уроки, но натянутая нить приковывает нас к месту напротив пестрого стекла.

Не глядя на меня, Джек произносит:

– Ты счастлива.

– В целом, да.

– Нет. Не в целом. Обычно ты весьма грустная и суровая, но прячешь это за шутками и пылкими вспышками. Ты как огонь. Но это болезненный огонь. Все могут увидеть это.

Я открываю рот, чтобы возразить, и он перебивает меня.

– Но рядом с Кайлой, когда она счастлива и улыбается тебе, этот огонь преображается. Он превращается из болезненного в полноценный, здоровый, живой. Она делает тебя счастливой.

– Она первая подруга, которая у меня когда-либо была.

– Это я и имел в виду.

– Почему ты изменяешь Софии с ней?

Он не вздрагивает, но его глаза наполняются болью.

– Я не изменяю. Я навещаю Софию каждую неделю…

– Но почему ты вдруг начал встречаться с Кайлой?! Я думала… думала… она ведь тебе даже не нравится? Ты все время говорил, что она раздражает. Так почему ты с ней встречаешься?!

Джек фиксирует свои ледяные глаза на мне, и на них немного спадают волосы. Он не отвечает. Просто разворачивается и уходит прочь, толпа расступается вокруг него. Для него.

***

Айсис посмотрела на меня своими теплыми, горящими, цвета красного дерева глазами и спросила.

– Так почему ты с ней встречаешься?

Она не замечает. Я сам до сих пор не могу в это поверить. Но я знаю, что делаю правильные вещи.

Айсис и понятия не имеет, как улыбка Кайлы влияет на её собственную. Неосознанные, мягкие ухмылки формируются на её лице, когда она смотрит на счастливую Кайлу, и полноценные веселые черты лица, когда смеется вместе с ней. Кайла напоминает ей о том, какой она была раньше, возможно, наивной и непорочной.

Но когда Айсис поднимает голову и ждет моего ответа, она не осознает, что именно в этот момент является такой же невинной как и Кайла. Её никогда не любили. Она только отдавала любовь. Она не имеет ни малейшего понятия, почему кто-то вроде меня, станет встречаться с её подругой, исключительно для того, чтобы сделать Кайлу и, в свою очередь саму Айсис счастливее. Пока Кайла целует мою щеку, болтает о «Вог» и Ники Минаж, Айсис улыбается. Настоящей, искренней улыбкой. Улыбкой, свободной от боли и изнуренной горечи. Айсис действительно не верит, что может понравиться кому-то достаточно для поцелуя, не говоря уже о том, что, возможно, кто-то захочет сделать всё возможное, чтобы заставить её улыбаться. В её вопросе нет застенчивости. Она просто не знает, что значит быть любимой.

Любовь? Я хмурюсь, и мысленно зачеркиваю это понятие воображаемой ручкой. Но когда я отхожу от Айсис, так как на этот вопрос слишком сложно ответить, желание повернуться и посмотреть на нее еще раз прежде чем уйти, пересиливает.

Не это ли доказательство.

Это достоверный неопровержимый факт того, что не нужно ничего зачеркивать.

Когда это произошло? Насколько глупо и предсказуемо это было? Новая девочка – безумная, неугомонная, неизменно приторно сильная девочка – летит на полной скорости в город как ураган и требует, чтобы я обратил на нее внимание. Требует, чтобы я сражался. Требует всё, кроме одной вещи, которая начала прорастать внутри меня.

Растение еще молодо. Оно пока не расцвело, его корни еще не окутали мое сердце. Я всё еще могу его остановить. Еще не слишком поздно. София всё еще является незыблемым цветком в моей груди. Она единственная, кто имеет значение. Вина вызывает у меня отвращение. София. Я предатель, не так ли? На самом деле эскорт не являлся обманом – я не любил ни одну из этих женщин. Ни одну. Они были коровами, которых нужно доить на деньги, что я и делал. Я люблю только Софию. София всегда была в моем сердце. Она больна и нуждается во мне. Я не могу отказаться от нее или покинуть. Я единственный, кто у нее есть. Это никогда не было проблемой, так как ни одна другая женщина не удержала мое внимание. Но сейчас…

Что-то зубчатое и острое пронзает меня.

Слишком поздно.

Я идиот, уже слишком поздно.

***

Эйвери приглашает меня и Кайлу к себе на вечеринку в честь Хэллоуина, которая будет в субботу. Я немного насторожена, так как Эйвери слишком много улыбалась Кайле, приглашая нас, но я пойду: необходимо убедиться, что Кайла не попадет в беду. А еще я должна быть там из-за всех этих популярных девочек, которые без памяти влюблены в Джека, их всегда приглашают. Так что, я трижды должна пойти. Буду безмолвным защитником Готэма, который очень нужен Кайле.

– Ты пойдешь в этом? – Кайла усмехается над моим плотно прилегающим латексным костюмом Бэтгерл. Я морщусь и поправляю свои выпирающие половые губы.

– Это символ моей приверженности к справедливости! – возмущаюсь я, указывая на свою фальшивую звезду шерифа, прикрепленную к поясу. Кайла вздыхает и смеется, затем поднимает мой подбородок вверх. На ней костюм русалочки: юбка с хвостом, волочащимся позади нее, и мерцающий бюстгальтер, сделанный из окрашенных аэрозолью морских ракушек. В её темные волосы вплетены маленькие раковинки, а аналогично переливающийся макияж выполнен в зелено-голубых тонах.