Игра не ради игры - Васильев Андрей. Страница 54

— Ну поискать можно. Но есть два вопроса.

— Да хоть десять, только возьмитесь.

— Первый. Я могу их найти, но если они не захотят отдать мне статуэтку добром, мне придется забирать ее у них силой…

— Я понял. По ним никто убиваться не будет.

— И второе. Мой интерес?

— Вы сделаете доброе дело, поможете целому городу! — Мэр захлопал глазами, недоумевая по поводу моего непонимания ситуации.

— Ну это само собой. И все-таки?

— Казна города невелика…

— А в каких отношениях вы с начальником порта?

— Он подчиняется мне. Но не всегда слушает.

— Как насчет скидки за проезд на корабле?

— Понял. — Мэр смекнул, что платить мне за услугу, возможно, и не придется, и явно обрадовался. — Договорюсь! Ну беретесь за работу?

— А вот это уже хороший бизнес!

— Как вы сказали? — снова заинтересовался мэр.

— Хорошие условия, говорю. И город у вас хороший. Чистый и красивый.

— Это да. Вы вот как-нибудь в сентябре приезжайте. У нас праздник тыкв бывает. И посмотрите, и тыквенных пирогов поедите!

— Заеду. Ну я пошел. Время-то — деньги!

Я вышел из мэрии, посмотрел на игровое время. Старый хрыч еще часа полтора будет рыбачить. Ладно, бог с ними, с умениями. Потом получу. И я направился к выходу из города. Надо бы еще не забыть к надгробию привязаться.

Лес, по хорошей файролльской традиции, как всегда начинался почти сразу за городом. Я вызвал карту и посмотрел, где эти два ворюги. Выходило, что не так уж далеко, и это почти по пути с тем маршрутом, ведущим к травнице, который мне обрисовал мэр. Я двинулся влево от городской стены и минут через десять достиг пресловутого перелеска, пересек его и увидел просеку. Около нее я остановился и стал думать, куда сначала: взять правее и навестить двух антисоциальных элементов или двинуть прямо и сначала посетить травницу. Рассудил я так — бандиты проще. В том, что травница отправит меня дальше, я не сомневался. А вот бандиты — это конечный пункт. И тут или я их, или они меня. Первый вариант — я их — меня устраивает больше. И я пошел направо. Судя по карте, идти мне до лесного жилья этих братьев-разбойников минут десять.

И верно — через десять минут я бы дошел точно. Но услышал я их намного раньше. Похоже, они были не только буяны и воры, но еще и пьянчуги. Их песни далеко разносились в лесной тиши. "А я гоблина узнаю по походке-э-э./Он носит, носит стрелы набекре-э-энь!"

— Не-не-не, Билли. Лучше эту: "Леса, перелески, лесные массивы./Орки в поход выступают красиво!"

И после этого они в два голоса продолжили: "Ы-ы-ы!"

"Хор песни и стона имени Александрова", — прокомментировал про себя я и вышел на небольшую полянку, на которой стояло… Ну не знаю… Что-то среднее между землянкой и шалашом. Около этого строения сидели два изрядно поддатых и невероятно оборванных бугая и, обнявшись, пели. Время от времени они прикладывались к огромной бутыли с убийственно-мутной жидкостью.

— Здорово, лишенцы! — поприветствовал их я.

— И тебе не хворать, — уставился на меня осоловелыми глазами с полным отсутствием мысли тот, что был слева.

— Разговор есть.

— Если есть — говори.

— Вы статуэтку чуды-юды прибрали? — решил не размазывать манную кашу по чистому столу я.

— Ну а если и так?

— Так надо бы вернуть. Люди переживают. Нехорошо это.

— Да нам до этих людей, — и левый сплюнул. — Да, Билли?

— Да, Тэдди, — подтвердил правый. — И растереть!

— Парни, я не хочу делать вам больно. Отдайте по-хорошему…

Я даже не договорил. Эти два обалдуя покатились по траве с безудержным хохотом.

— Он! Сделает! Нам! Больно! — держась одной рукой за живот и тыча в меня грязным пальцем другой, хохотал Билли.

— У-у-у, — вторил ему Тедди. — Уморил!

— Ладно, мальчиши. Даю вам минуту, и коли не будет статуэтки — будет бо-бо, — сказал я и достал палаш.

Смех стих. Братья переглянулись и метнулись в землянко-шалаш. Вернулись они со здоровенными дубинами.

— Ну, мужик, ты сам себе горе нашел, — сказал Тедди.

И братья начали обходить меня с двух сторон.

— Не такие уж вы и пьяные, — заметил я, делая шага три назад и поднимая щит на уровень груди.

— Не-а. Просто мы трезвые не бываем. Это наше обычное состояние, — сказал Билли, по-кошачьи стелясь над травой слева от меня.

"Надо нападать, — понял я. — Еще чуть-чуть — и они возьмут меня в клещи".

Я кувыркнулся вправо, успел увидеть удивленные глаза Тэда и вогнал палаш ему в огромное брюхо из состояния "полуприсяд", расшатал оружие слева направо, крикнул:

— Кровоток! — и, выдернув палаш, тут же принял левее, развернулся и прикрылся щитом.

И очень вовремя. Пока Тедди с удивлением созерцал свое распоротое брюхо с лезущими из него внутренностями (и где цензура, господа разработчики? Крови нет, а вот кишки есть), Билли с диким криком бежал на меня, поднимая дубину.

Я принял удар на щит, отметил, что, конечно, силен кабан — руку отсушил, скинул дубинку со щита вправо и наискось рубанул Билли в грудь. Тот отшатнулся от удара, и я тут же пробил ему колющий в брюхо — у братьев все должно быть поровну — использовав "Меч возмездия". Билли рухнул на колени, деление жизни застыло на красном уровне.

Я посмотрел на Тедди. Он неуверенно шел ко мне, одной рукой подняв дубину, другой держась за живот. Не дойдя до меня шага, он тоже рухнул на колени и просипел:

— Не убивай. Не убивай, а? Все отдадим.

— Я сам все возьму, — сказал я и ударил его в голову.

— Тедди, — почти прошептал Билли и, посмотрев на меня, сказал: — Будь ты проклят. Ты убил нас.

— Нет. Вы сами убили себя, — ответил я и добил его.

Осмотр трупов принес мне кучу невнятного хлама и пару десятков серебряных монет — небогаты были братцы. А вот статуэтки не наблюдалось. Пришлось лезть в землянко-шалаш, чего, признаться, делать не хотелось.

Там, в углу, в куче мусора и обнаружилась искомая статуэтка чуды-юды. Как я и полагал, судя по всему, много лет назад три доблестных семейства пришибли какого-то невезучего тюленя.

Покопавшись еще, я нашел какой-то на редкость замызганный клочок бумаги, на котором что-то было написано и даже нарисована какая-то карта. Приглядевшись, я прочел:

Новую стоянку? А где была старая? И кому — нам?

Я принял задание и призадумался — вернуться или посетить травницу. Глянул на небо. С момента разговора с мастером-наставником минуло часа полтора.

"Пойду, — решил я. — Травница не убежит".

В городе сначала решил заглянуть к мэру.

— Не получилось? — поник градоначальник, увидев меня.

Я молча поставил статуэтку на стол.

— Она! — обрадованно ахнул мэр. — Она!

Он схватил чуду-юду и прижал к груди.