Цвет любви - Тейлор Кэтрин. Страница 46

Я держусь за его плечи, двигаясь на нем все быстрее и быстрее, чувствуя, как все сильнее становятся пронизывающие меня молнии, когда Джонатан еще больше увеличивает темп. Мои соски настолько раздражены, что становится больно, и я боюсь, что не выдержу; с трудом переводя дух, говорю ему об этом. Но Джонатан не реагирует, неумолимо гонит меня дальше, выше, даже начинает покусывать мои соски.

— Джонатан, — беспомощно стенаю я. Он поднимает голову и улыбается, и я тону в его прекрасных голубых глазах.

— Тебе ведь нравится, правда? — спрашивает он, продолжая вводить в меня пальцы, и я слышу в его голосе желание. — А мне нравится твой огонь, Грейс. — Он целует меня в шею, за ухом. — Гори для меня, сладкая.

Он снова опускает голову, снова начинает сосать мои чувствительные соски, одновременно прижимает большим пальцем мою жемчужину, массируя ее. Напряжение резко перерастает в мощный оргазм, охватывающий весь низ живота и совершенно ошеломляющий меня своей силой. Я дрожу, не в силах сдерживать себя, а мои внутренние мышцы сжимаются вокруг пальцев Джонатана, я жалко всхлипываю, пока на меня накатывают долгие горячие волны освобождения. В конце я настолько слабею, что падаю, прислоняясь лбом к его плечу.

Получив возможность дышать спокойно, я чувствую, как он вынимает из меня пальцы, инстинктивно тянусь к ремню на его брюках. Он не дал мне ни малейшего шанса отплатить ему, а мне так хочется. Но он удерживает мою руку.

— Нет, Грейс, — произносит он. — Потом.

Он снимает меня с колен, сажает рядом с собой. Все еще оглушенная, я наблюдаю за тем, как он вынимает белую бумажную салфетку из ящичка на двери, вытирает руку, проворно поправляет мой бюстгальтер и платье, возвращая все по местам.

— Почему мы не продолжаем? — озадаченно спрашиваю я.

Джонатан откидывается на сиденье.

— Потому что в этой чертовой машине у меня нет презервативов, — отвечает он. — Кроме того, думаю, нам не стоит выходить из машины в растрепанном состоянии, когда мы опасаемся поджидающих нас папарацци.

«Конечно», — смущенно думаю я, моргаю и тут же возвращаюсь в реальность.

Джонатан нажимает на кнопку переговорного устройства, соединяющего его с кабиной.

— Домой, Стивен, — коротко произносит он и тут же отпускает кнопку.

— Домой? — Мое сердце все еще бьется, но в мир моей мечты уже ворвалась реальность, грубо швырнув меня на пол.

Джонатан кивает.

— Будет лучше, если ты поедешь ко мне, пока мы не поймем, насколько далеко расползлась сплетня. Потом посмотрим.

Он кажется спокойным и сдержанным, совсем не таким, как недавно, в больничной палате, когда ссорился с отцом, или вот только что, когда так страстно целовал меня. Меня обдает волной холода, и я слегка отодвигаюсь от него.

— Что же мы можем сделать?

Джонатан пожимает плечами.

— Немногое. Ждать, пока все не закончится.

С трудом сглатываю слюну. Пока все не закончится. Вот именно. Потому что однажды это все закончится. Возможно, уже совсем скоро.

То, что мне так успешно удавалось отгонять от себя, накатывает на меня с новой силой, в душе зарождается страх, когда я осознаю, насколько бесперспективно на самом деле мое отношение к Джонатану.

Ничего не изменилось — хоть мне так хотелось в это поверить. Я не что иное, как интермеццо, которое закончится для него так же быстро, как и знакомство с этими моделями, с которыми он появлялся на приемах и вечеринках. Одна встреча из многих, которая останется без последствий для него — но не для меня.

Потому что женщин преследуют эти слухи, не его. Он может позволить себе одну-другую историю в прессе, потому что с него как с гуся вода. Он богат, независим, ему не нужны отношения, значит, его это в худшем случае будет слегка нервировать. А вот я рискую потерять все, не только свое сердце. Только теперь до меня доходит весь масштаб последствий этой газетной истории: мое место практикантки под угрозой, моя репутация в этой области — тоже. Что, если профессора в университете узнают об этой интрижке? Будут ли воспринимать меня всерьез? Хоть кто-то еще воспринимает меня всерьез — или на мне уже поставили клеймо подстилки?

И я даже не могу упрекать Джонатана, он ведь не скрывал, что меня ждет, если я свяжусь с ним. Но цена, которую мне теперь придется платить, вдруг кажется мне все же слишком высокой.

Исполнившись новой решимости, я качаю головой. Мне нужно время, чтобы подумать. И то, что мы сейчас делали, доказывает, что я на это неспособна, пока рядом находится Джонатан.

— Нет, — твердым голосом заявляю я. — Я хочу вернуться в свою квартиру, к ребятам.

Джонатан озадаченно глядит на меня.

— Не будь дурой, Грейс. Это плохая идея. Может быть, тебя там уже ждут фотографы. Я улажу это дело, и ты пока что останешься у меня.

«Ага, — думаю я. — Не мы уладим это дело, а он». Возможно, так, чтобы он вышел сухим из воды. В самом деле, кого интересует, что случится с этой практиканткой?

— А мне какая польза от того, что ты это уладишь? — Я чувствую, как во мне вздымается ярость. — Или все это в любом случае будет списано на мой счет?

Его взгляд становится жестче, какое-то мгновение он молча смотрит на меня. Похоже, мое выступление совершенно ему не понравилось.

— Я тебя не понимаю, Грейс. Чего ты от меня ждала, собственно?

«Ничего», — с грустью думаю я. Я ведь не имею права ничего ожидать. Ведь решение в стиле «принц из сказки» совершенно исключено.

— Мне тоже неприятна эта ситуация, — произносит он, заметив, что я не реагирую.

— Но не так, как мне. — На глаза наворачиваются слезы, которые мне с трудом удается сдержать.

Он не хочет или не может понять? Внезапно я начинаю казаться себе глупой и наивной. Ему всегда удается заставить меня почувствовать себя таким образом.

— Я жалею, что ты предложил мне работать на тебя, — произношу я и нажимаю на кнопку переговорного устройства. — Стивен, вы можете остановиться на минутку?

Лимузин тут же замедляет ход, мгновением позже останавливается у тротуара.

— Что ты творишь? — резко спрашивает Джонатан, когда я открываю дверь.

— Я выхожу здесь, — объявляю я.

— Грейс, да будь же разумной. Ты не сможешь убежать от этой ситуации.

— Я и не собираюсь. Но думаю, будет лучше, если нас для начала не будут видеть вместе. — Я набираю в легкие побольше воздуха. — Поэтому с завтрашнего дня я вернусь обратно в инвестиционный отдел.

— Это ничего не изменит, Грейс, — предупреждает меня Джонатан. — Слишком поздно.

Мы молча смотрим друг на друга. «Он прав», — думаю я. Уже давно слишком поздно. Мне нужно было нажать на стоп-кран гораздо раньше.

Прежде чем он успевает мне помешать, я выхожу из машины. Оглянувшись на автомобиль, по выражению лица Джонатана, по его узким губам я вижу, что он совершенно не согласен с моей реакцией.

— Ты можешь очень сильно пожалеть, если уйдешь сейчас, — произносит он этим своим опасно спокойным тоном, который приводит меня в еще бульшую ярость.

— Я уже жалею, — шиплю я в ответ и хлопаю дверью.

Мгновение спустя черный лимузин снова приходит в движение, а я остаюсь: дрожащая, расстроенная и гораздо более несчастная, чем смею себе признаться.

21

После комфортабельной безопасности лимузина, к которой я уже успела привыкнуть, город вокруг кажется чужим и ужасно душным. Но, возможно, все дело лишь в том, что я так сильно расстроена.

Я понятия не имею, где нахожусь, и проходит некоторое время, прежде чем мне удается сориентироваться. К счастью, лондонцы уже привыкли к тому, что с ними постоянно заговаривают заблудившиеся туристы, и помогают мне разобраться. Как выяснилось, я оказалась совсем рядом с набережной Виктории и мостом Блекфрайерс, неподалеку от Лондонской стены, где расположено здание компании «Хантингтон венчурс». Но для начала я решаю зайти в обнаруженное неподалеку кафе — филиал «Старбакса», такого знакомого и родного, где покупаю себе большой капуччино со льдом. Стаканчик приятно холодит руку, я с благодарностью прижимаю его к горящим щекам, размышляя, что делать дальше.