Собачья работа - Романова Галина Львовна. Страница 85

— Он осужден!

— Он будет осужден, — с нажимом промолвил старый рыцарь. — И вот когда это произойдет…

Я вышла, чувствуя в душе тяжесть и пустоту. Спорщики не заметили моего ухода.

Итак, меня отправили в отставку. Просто-напросто выставили за порог, посулив не столько награду за верную службу, сколько взятку за молчание и обещание не вмешиваться. Просто королевский дар, если учесть, что я все-таки не справилась с заданием и князя не защитила. Но, как говорится, кто же знал, что в деле откроются новые обстоятельства? И потом, что это за глупость — защищать оборотня? Чудовище, опасное для людей?

Правда, это чудовище до двадцати восьми лет было обычным, хотя и не лишенным странностей молодым симпатичным человеком. Князь Витолд — кстати, старый рыцарь ни разу не назвал его по имени! — интересовался искусством, любил свою мачеху и сестренку. Как ни парадоксально это звучит, он никому не причинял зла… если не считать двух убийств. И его все любили. Ну почти все, как оказалось. Как же будет переживать маленькая Агнешка, лишившись брата! Правда, через четыре года у нее появится жених, а, когда расцветет, то и супруг.

Я незаметно свернула на женскую половину. Перед отъездом стоило попрощаться с девочкой. Она мне нравилась — чем-то напоминала младших сестренок. Я оставила их в возрасте восьми и девяти лет. Какие они сейчас? Наверное, уже невесты, а то и замужем.

Тихие голоса ворвались в сознание. Двое за закрытыми дверями были слишком увлечены разговором, чтобы замечать мои шаги в коридоре. Подслушивать нехорошо, но один из голосов принадлежал княгине Эльбете. И она как раз упомянула свою дочь…

— Нет, вы не можете увидеть Агнешку!

— Почему? — Это был Тодор Хаш. — Я — ее нареченный жених, и…

— Пока — да, но это ненадолго!

— Что вы имеете в виду?

— Я собираюсь расторгнуть вашу помолвку как можно скорее. Моя дочь теперь — единственная наследница древнего и знатного рода. И к тому же целого княжества! Я напишу королю, и его величество меня поддержит!

— Наследница? А как же пан Матиуш?

— Кто? Этот? — послышался тихий смешок. — Вы не хуже меня знаете, что незаконнорожденный сын женщины, которая даже перед кончиной отказалась назвать имя его отца, никак не может стать наследником имени и титула! Король никогда не подпишет указ о передаче ему венца! И моя дочь…

Улыбка сама собой натянулась на лицо. А княгиня умная женщина! Правда, она больше не кажется убитой горем из-за ареста пасынка, но ее можно понять — Витолд ей не родной. А вот Агнешка — другое дело. Есть хоть какое-то утешение в постигшем девочку горе. Лишиться любимого брата — это тяжело. Моя мама родила двух мальчиков, и оба умерли, так что я знаю, каково это.

— Ваша дочь — еще ребенок! — В голосе Тодора было столько холода, что мне стало страшно. — Беззащитный ребенок! Маленькая девочка! А Матиуш Пустополь — взрослый мужчина, которого от венца отделяет только жизнь вашей дочери.

— Я сумею защитить свое дитя!

— А кто защитит вас?

— Не пытайтесь убедить меня в том, что я не учла такой возможности! — парировала пани Эльбета. — Я уже отправила в монастырь письмо. В случае моей внезапной и безвременной кончины, если к тому моменту моей дочери не исполнится четырнадцати лет, ее опекуншей назначается ее тетя, мать Любана. Я упросила ее не только присмотреть за девочкой, но и самостоятельно распорядиться ее рукой. Но больше чем уверена, она тоже напишет королю, и его величество сам назначит жениха для княжны. И вряд ли это будете вы — с вашим-то низким родом…

— Вот как, — прозвучал голос Тодора, — вы вспомнили о моем происхождении. А раньше у вас было иное мнение!

Признаться, мне стало жутко. Я не видела лица рыцаря, но по интонациям догадывалась о его выражении.

— Раньше, — голос княгини дрогнул, — с нами был Витолд. Он являлся наследником имени и титула…

— Оборотень! Чудовище! Тварь из Бездны…

— И первенец моего супруга. Которому вы и ваш отец клялись в верности и присягали рыцарской честью!

— Мы клялись князю, а не зверю! — Кажется, Тодор был готов выйти из себя.

— Вот и поклянетесь новому — тому, кого изберет король!

— Этого не будет никогда! — Мужчина все-таки сорвался на крик.

Конечно, глупо ожидать, чтобы он ударил женщину, но после слов о звере и чудовище нечего было надеяться на рыцарскую честь. Да и мне стало неудобно стоять и подслушивать, посему я немного потопала ногами, изображая, что подхожу, а потом решительно постучала:

— Позволите?

Собеседники обернулись навстречу. Короткой заминки им хватило, чтобы притвориться, будто неприятного разговора не было. Вот только Тодор все еще сжимал кулаки, а княгиня прятала глаза и кусала губы.

Едва я переступила порог, как рыцарь, кинув на меня двусмысленный взгляд, поспешил откланяться.

— Что вам нужно? — спросила пани Эльбета, едва мы остались одни.

— Прошу меня простить, ваше сиятельство, но я хотела узнать, не нужно ли чего вам? Как-никак я была телохранителем вашего пасынка и могла бы охранять вашу дочь.

— Охранять? — усмехнулась княгиня. — Витолда вы хорошо охраняли…

— Простите.

Княгиня посмотрела на меня очень внимательно, словно пыталась проникнуть в самую душу.

— Здесь никому нельзя доверять, — промолвила она. — Я совсем одна. Я и моя девочка. Они набросились на нас как стая бешеных собак. Пан Матиуш уже предлагал мне руку и сердце. А теперь еще и Тодор. Матиуша я, впрочем, не боюсь. Он не способен на удар — слишком привык ничего не делать и плыть по течению. Но Тодор — другое дело. Моя дочь в опасности.

— Я в вашем распоряжении. И если что-то могу сделать для спасения девочки…

Пани Эльбета через мое плечо внимательно посмотрела на дверь.

— Письмо, — одними губами произнесла она. — К матери Любане… Оно еще не отправлено, а мне бы хотелось… это очень важное письмо. В нем говорится…

— Не надо ничего рассказывать, — прервала я. — Пусть это останется тайной. Давайте ваше письмо!

Княгиня бросила еще один взгляд на дверь, потом метнулась к бюро и извлекла откуда-то из его недр свернутый в трубочку лист, залитый сургучом.

— Матери Любане в собственные руки, — шепотом предупредила она.

Я спрятала послание на груди. Все складывалось одно к одному — мне ведь нужно побывать в монастыре и задать его настоятельнице пару вопросов относительно артефакта. А тут такой отличный повод… Но сначала требовалось кое-куда заглянуть.

Генрих Хаш на сей раз был один — пан Матиуш куда-то делся. Старый рыцарь все еще занимался бумагами и не сразу обратил внимание на мое возвращение. Пришлось немного покашлять и постучать по столу костяшками пальцев. Только тогда рыцарь поднял голову:

— Чего вам еще?

— Милсдарь Хаш, разрешите… остаться?

Выпалила — и сама себе ужаснулась. Звон золотых монет в ушах стал нестерпимым. К нему примешивался явственный грохот — это рушилась моя мечта о маленьком домике и пенсии по старости.

Мой собеседник медленно отложил перо.

— Вы в своем уме? — холодно поинтересовался он. Нет, я только что сошла с ума.

— Да.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.

— Понимаю, — произнес мужчина. — Вам некуда идти. Дома вас никто не ждет, а с вашей… травмой будет трудно сразу найти новое место в жизни. Хорошо, вы можете остаться. На некоторое время. До суда.

— С-суда? — не поверила своим ушам.

— А как же? В столицу уже отправлен гонец со срочным письмом. На днях сюда должен прибыть королевский дознаватель. Он допросит князя, проведет расследование и вынесет приговор.

Мне стало страшно. Не от смысла сказанного, а от того, сколь равнодушным тоном Генрих Хаш произнес эти слова.

— Вы считаете Витолда Пустополя… виноватым?

— А вы — нет? — хмыкнул он, снова берясь за перо. — Кто-то из великих мыслителей древности сказал: «Народ и женщины оправдывают виновных». Князь платил вам деньги. Он был привлекательным мужчиной, к тому же холостым и обеспеченным… Ваши симпатии легко объяснимы. Но есть факты, против которых не попрешь. Князь — оборотень!