Злое счастье - Астахова Людмила Викторовна. Страница 39

Градины и в самом деле оказались здоровенные, чуть меньше, чем предрекал ведун, но крупнее куриного яйца. Мэй благодарно кивнул соратнику-колдуну. Не будь его, кому-то обязательно перешибло бы ключицу, не говоря уж о разбитых лбах. Но поблагодарить как следует ведуна Рыжий не успел. Едва шквал затих, многоголосый испуганный вопль возвестил князю, что с ледяными булыжниками его неприятности не окончатся. Ветер крепчал, его рев нарастал с каждым мгновением. Тучи вращались, подобно языкам неукротимого пламени, образовывая гигантскую воронку. Вихрь стремительно рос в размерах и неуклонно двигался на лагерь униэн. В один миг его ненасытная глотка выпила маленькое озерцо, оставив на земле лишь глубокую яму. Липкий язык смерча отрывал целые пласты почвы вместе с деревьями. Люди в ужасе кричали, кони рвались с привязи, но если четвероногие еще могли спастись бегством, то людям оно все равно не поможет. Сквозь истошный вой ветра Мэй слышал радостный хохот ненаследной принцессы дэй’ном. Кананга могла учинить и кое-что похлеще, были бы силы. Рыжего охватила настоящая паника. Сейчас смерч обрушится на позиции униэн, перемалывая людей в мясной фарш, они все погибнут и дорога в Исконный Тир-Луниэн будет открыта.

– Тварь проклятая! Чтоб тебя…

Грубой мужской фантазии хватило на несколько замысловатых словесных конструкций. Впрочем, кто сказал, что Кананга откажется весело провести время с разными ядовитыми гадами? Родня все-таки!

Вихревая воронка неумолимо приближалась.

Пожалуй, если бы Эйген хотя бы единожды увидел, как колдует ненаследная принцесса, то он бы не стал так отчаянно ее вожделеть денно и нощно. Мертвенно-синий огонь, которым пылал колдовской круг, придавал коже Кананги жуткий трупный оттенок. Из черной ямы рта вырывались звериные вопли, по подбородку текла слюна. Глаза благородной дэй’га закатились под самый лоб, белки стали розоватыми от полопавшихся мелких капилляров, а все тело, потное и липкое, сотрясала крупная дрожь. Хан’анх прекрасно понимал, что женщина сейчас под властью зелья и целиком поглощена колдовством, но все же… Не будь рядом до зубов вооруженной жреческой стражи, он бы попытался избавиться от принцессы. Магрр’су, [14] какой бы великой силой они ни владели, безусловно, подконтрольны своему Водителю. А кто сможет контролировать Канангу? Повелитель? Если бы! Олаканн из столицы носа не казал, возложив на плечи вигила ответственность. Предположим, Эйгену это обстоятельство очень даже на руку, если бы не принцесса со своей безумной магией. Уже четверо дэй’фа отправились в Бездны из-за мимолетной благосклонности ненасытной Кананги. Эта дорогущая солдатская подстилка забавлялась, стравливая между собой вооруженных и кровожадных мужчин. Эйген скрипел зубами, но развлечениям принцессы не препятствовал. Пусть себе, лишь бы наколдовала обещанный ураган.

Кананга раскинула руки и начала медленно кружиться, выкрикивая необходимые для чар слова на скрипучем языке. Теперь она вся светилась синим.

– Хан’анх! Посмотрите!

Ай да принцесса-ведьма! На лагерь униэн двигался исполинский смерч. Эйген не мог нарадоваться.

– Приготовиться! – приказал вигил, надевая на голову шлем с ярко-оранжевым плюмажем. – Едва вихрь пройдет по их берегу, атакуем!

«Вот значит как!» – почти восхищенно подумал Мэй, разглядывая смертоносный вихрь. Он аккуратно вытащил из ножен меч и подошел ближе к реке, готовясь принять свой последний бой.

«Сомнительно, чтобы Кананга направила смерч прямо на меня, – рассуждал Рыжий, глядя, как на противоположном берегу, на взгорке, строится перед атакой конница дэй’ном. – Они пойдут следом. Ну что же, возможно, так оно будет правильнее всего». Ветер уже рвал на Мэе плащ, бросая пригоршнями в лицо пыль и песок. Он пригибал князя и его воинов к земле, недвусмысленно напоминая, что перед могущественным колдовством следует склонять и головы, и колени. Что бы там ни пытался предпринять фрэй Гвифин, как бы ни воздымал он руки и ни старался перекричать гул бури, а все же понимал, что итог будет один. Смерть есть смерть, и ничего тут не поделаешь.

Об одном лишь жалел Рыжий Мэй – о том, что не успел ответить на последнее письмо Хелит. А так… вроде бы никому ничего важного не успел задолжать.

Глава 9

Душа воина

В низкий потолок, черный от копоти, он вглядывался до рези в глазах, а мысли ворочались в голове, как мухи, завязшие в смоле. Не было ни удивления, ни страха, лишь мутный густой поток бессвязных образов. Вполне резонный вопрос «Где я?» всплыл как бы между прочим и не слишком взволновал… поначалу. Мэй попытался припомнить события, предшествовавшие его появлению в грязной хибаре с прокопченным потолком. И понял, что воспоминания отсутствуют.

«Ито Благая! Избавь! Только не как у Хелит!..» – взмолился Рыжий и с облегчением понял, что все не так безнадежно. По крайней мере, все, что случилось до того, как порыв ветра швырнул его спиной на песок, Мэй отчетливо помнил. Как воины глядели на своего князя, надеясь услышать от него слова поддержки и утешения, он ясно помнил. Но Мэй не мог ничего сделать, чтобы спасти себя и их. Воронка всосала речную воду и продолжала приближаться. Вокруг все ревело и вращалось. Небо стремительно падало на землю, крошилось и взлетало. А тем временем с противоположной стороны реки вперед устремились конники дэй’ном во главе с самим Верховным Вигилом.

И вдруг в ядро исполинской тучи, породившей воронку-убийцу, ударила молния. Мэй отчетливо видел, как сияющий росчерк белого пламени вонзился в кипящую гущу бешено вращающихся облаков и там взорвался ослепительной вспышкой. А затем земля поднялась дыбом и вмазала Рыжему по хребту и затылку, напрочь выбивая сознание, как турнирное копье в рыцарском поединке выбрасывает побежденного из седла на истоптанный песок арены.

– Кто здесь? – шепотом позвал Мэй.

– Ай! – пискнул кто-то из темноты.

Тоненький писклявый голосок принадлежал ребенку.

– Иди сюда! Не бойся, – позвал Мэй малышку-невидимку.

Маленькая нэсс была похожа на бездомного котенка: круглые глазенки, крошечный носик и торчащие из спутанных волос ушки. Рыжий поманил кроху пальцем, стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать. Он уже давно заметил, что детишки нэсс его боятся. То ли дело в высоком росте, то ли в ярком цвете волос. У нэсс, особенно солнцепоклонников, было множество предрассудков по поводу рыжеволосых. Их считали существами, отмеченными богом, и сторонились, не зная, чего ждать от таких людей.

– Ты кто? Как тебя звать?

– Тигли, – пролепетала девочка, смущенно улыбаясь.

– А сколько тебе годиков?

Малышка показала растопыренную ладошку.

– Большая уже. Позови маму, Тигли, – ласково попросил Мэй. – Будь хорошей девочкой.

Голова болела и кружилась, ныло в груди, но в остальном Рыжий чувствовал себя неплохо. Он лежал на узком низком ложе, застеленном тряпками, а рядом стояла кружка с водой. «Значит, эти нэсс – не враги и не служат дэй’ном», – с облегчением решил Мэй.

Бесконечная война, тянувшаяся между униэн и дэй’ном, сказывалась на нэсс. Если пленников-униэн дэй’ном безжалостно убивали, то нэсс попадали в рабство, которое еще хуже смерти. Дэй’ном вырезали нэсс целыми городами без пощады, но все равно среди последних находились желающие сражаться под знаменами Чардэйка. И таковых было немало. В этом смысле ангай считались людьми более последовательными. Они либо воевали с дэй’ном, либо держали нейтралитет. Что было, на взгляд Мэя, честнее. Поэтому ангай он доверял больше. А нэсс… Они всегда недовольны, всегда хотят урвать побольше и не могут противостоять искушению переметнуться к более сильному. Как там сказано в их священных книгах? «На пять отречений – одно покаяние». Можно пятикратно обмануть и предать, и все это зло искупается искренним раскаянием. Ну разве не странные они создания?