Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre". Страница 73

Жилище было выполнено в стиле хай-тек, подчеркивающем минимализм мебели, максимализм простоты и современности: на потолке были установлены в большом количестве маленькие светильники с энергосберегающими лампочками; на стенах, окрашенных в бело-серо-чёрные тона в двух-трёх местах были повешены картины в стиле Пикассо; стеклянные окна от пола до потолка в каждой комнате обволакивали жалюзи.

Комната для гостей имела низкий круглый столик, кожаный диван и два кресла, самые простейшие на вид.

Кухня была отделена от гостиной лишь барной стойкой, у которой выстроились в ряд верными солдатиками высокие стулья-табуретки с круглым сидением и короткой спинкой, выполненной из железных прутьев. Также кухня могла порадовать любого кулинара обилием техники: мощный холодильник, микроволновка, духовой шкаф, соковыжималка, кофеварка, в раковине функционировал измельчитель мусора, над плитой – вытяжка.

В спальне стояла обычная односпальная кровать, в стену встроен вместительный шкаф, также там была неприметная дверь, ведущая в комнату для личной гигиены.

Одним словом, наши челюсти так и остались валяться где-то на первом этаже, не вернувшись на место, а мы о них даже не вспомнили.

Когда осмотр был закончен, Леся завела со мной разговор, которого я боялась больше всего.

– Значит, Охренчик? – она хохотнула. – Ты фамилию сменила, типа своя уже не катит?

– Эээ… – я спешно пыталась выдумать достойный ответ, пока моя подруга надрывала живот, захлёбываясь рыданием от смеха.

– Я… поняла! – еле выговорила она, а я ужаснулась. – Тебе мало… экстрима… в жизни, да?

– Совсем нет, – возмутилась я.

– А на фиг… тогда чужим именем… представляться?

– Не чужим, – набычилась я, готовая к расправе, как смертник перед прыжком в петлю.

– Ну, конечно, не чужим!.. – Леся чуть ли не по полу каталась. – Капец у твоей подруги… фамилия! Охренчик!..

– В смысле?

– Эй, я не дура же, – внезапно серьезно молвила она. – Я сразу смекнула, что к чему.

– И что ты там смекнула?..

Я заранее приготовилась слушать все ее ругательства по поводу моей безответственности и набожности излишней, что я не умею оценивать ситуацию взглядом взрослого человека и безнадежно впала в детство. Но такого поворота сюжета я не ожидала.

– Твоя подруга вышла замуж и стала мадам Охренчик, – подруга вновь хохотнула, но взяла себя в руки, а моя нижняя челюсть транспортировалась на место, смачно клацнув о верхнюю, и снова улетела в тартарары. – Вот дура-то… А муж презентовал ей эту скромную обитель в качестве подарка на свадьбу. Но сейчас у них медовый месяц, так что они свалили нежиться на золотистом песочке под лучами жаркого солнца и вернуться как раз в конце августа. А она попросила тебя приглядеть за квартиркой. Консьерж ее еще ни разу не видел, они же даже въехать не успели – здесь ни одной их вещички нет, только мебель. Всё же ясно. Вопрос только в том, кто эта твоя загадочная подруга и почему я ее не знаю? – она обиженно сдвинула брови, ожидая моего ответа.

– А мы с ней в школе учились, – ляпнула я первое, что на ум пришло, поражаясь дикой фантазии подруги.

– Ну, ладно, – взглянув на меня с подозрением, сказала она. – Но квартплату я точно не потяну…

– А знаешь, и не надо, – махнула я рукой.

– Как не надо? Я, конечно, только «за»…

– Так муж у нее богатый. А мы не скажем, что ты тут жила.

– Ты предлагаешь соврать? – поддельно ужаснулась Леся.

– Ну, да…

– Девочка моя, ты растёшь прямо на глазах!.. – умилилась она и похлопала меня по плечу. – Короче всё, давай дуй домой. Поздно уже, а я гостей ночью не принимаю, так что сваливай, Ленка…

Она вытолкала меня за дверь, все еще пребывающую в небольшом шоке. Но я взяла себя в руки и спустилась, где с озабоченным видом передо мной вырос Мартин:

– Уже уходите, прекрасная Елена? Вам не понравилось у нас? Вы продадите квартиру? – в его глазах плескался ужас, но я его успокоила.

– Нет, что Вы! Мне в больницу надо, к мужу…

– Ах, к мужу. Бедный, бедный мистер Охренчик… – он покачал головой, воображая себе, что мой благоверный лежит на одре смерти, покрытый ядовитыми фурункулами на последнем издыхании и ждет свою женушку.

Не став влезать в его думы со своими предложениями по поводу возможной кончины Шерхана, просто попрощалась и ушла.

Я уже шла домой пешком, когда вспомнила, что хотела забрать Егора от Леши. Хотя в моих мечтах всё еще присутствовало огромное желание рухнуть в кровать без задних ног, чтобы меня никто не трогал, по крайней мере, еще добрую тысячу лет и дали выспаться, я все же помнила, что брат важнее, чем сон и отдых, так что я вызвала такси и попросила доставить меня по адресу его бессменного друга.

Где жил Алексей я хорошо помнила еще со школы. Как раз в тот год, когда у нас ним развивались отношения, хотя сейчас это кажется мерзким, и я вспоминаю об этом с содроганием, короче, в тот год родители подарили ему двушку на окраине города. Я там была не раз. Кирпичное здание с облупившейся побелкой в подъезде, исписанными матом и всяким бредом страдающих переизбытком гормонов подростками стенами, громыхающим лифтом, перебитыми лампочками и противным смрадным запахом – все это навевало неприятные воспоминания. Хотелось закрыться от них руками, ногами, выставить алмазный щит и не пропускающую звуки магическую сферу.

Пытаясь, по возможности, не обращать на все это, облепившее мою ауру со всех сторон, внимания, я поднялась на седьмой этаж и позвонила в одну из четырех наличествующих дверь. В пустой квартире оглушительно раздался отчаянный вопль типичного для всех владельцев квартир звонка, которые, не отличаясь буйной фантазией, ограничивают себя стандартной трелью, не расщедриваясь на «Лунную Сонату» Бетховена или «Времена Года» Вивальди, как делают это некоторые юмористы. Например, Леон, другой друг Егора. У него вместо звонка стоит Похоронный Марш и он бывает дико рад, когда услышав из-за двери пронзившую квартиру трель марша гости со скорбным выражением лица начинают выражать свои соболезнования, потому что они думают, что в семье горе. Признаться, я и сама попалась на эту глупую уловку, обняв Леонида со словами «Крепись, всё будет хорошо, главное, верить!« Но была оборвана его смехом клинического дауна. Такой смех в арсенале каждого уважающего себя парня есть. Ну, я тогда немного посокрушалась, ругая его, но звонок он оставил прежним. По-моему, это идиотизм, но мальчишек очень веселит.

За дверью стояла все та же тишина. Я позвонила второй раз, третий… На четвертый в глубине квартиры послышались шорохи сбрасываемого с кровати на пол тела с криками: «Открой что ли, дверь-то?» Из-за двери сложно было понять, кто это говорит и совсем не ясно кому, потому что первому человеку не ответили, но вскоре по линолеуму зашаркали голые пятки и сонный голос поинтересовался:

– Кто?

Алексей, а судя по приближенному голосу, это именно он и был, зажег в прихожей свет и, видимо, пытался разглядеть меня в глазок, но в кромешной тьме подъезда меня видно не было, и я, не знаю почему, просто взяла и соврала.

– Это соседи под вами. Вы нас затапливаете, – старательно «состарив» голос, прокряхтела я.

За дверью послышалось усиленное копошение в плане отдергивания цепочки и открывания замка, затем дверь распахнулась, явив ему, стоявшему завернутым в простыню, меня, а мне, совершенно смущенной, его. Он тоже смутился. Все-таки я ему уже сто лет как бывшая, а он тут стоит чуть ли не в костюме Адама, сверкая мослами.

– Привет, прости, я обманула. Думала, ты мне не откроешь, – шепотом известила его я.

– Я бы не открыл, – прочистив осушенное горло, поведал в тон мне тоже шепотом Алексей.

– Значит, я правильно сделала, – заключила я для себя. – Но все равно прости. Ложь неприемлема.

Он кивнул и кинул недолгий взгляд в сторону одной из комнат. Я проследила за его взглядом.

– Зачем ты здесь? – отвлёк он моё внимание от двери.

– Пришла за Егором.

– Его здесь нет, – спешно сказал Лёша.