Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre". Страница 92
Сам столик, находящийся в отдельной комнате, отделенной от общего зала полупрозрачным тюлем, тоже впечатлял. С этого места хорошо просматривался и сам зал, и сцена, на которой мучили инструменты операми того же Сальери небольшой оркестр из восьми человек. Этого композитора было так много, что он стал порядком надоедать вспыльчивой Соне. Она и сама не заметила, как всучила свой букет с белыми лилиями, который припер ей Олли, в руки менеджера, а заботливый интеллигент Оливер попросил того поставить цветы в воду.
Соня стала закипать.
– Дорогая, что бы ты хотела заказать? – спросил Олли безмерно внимательным голосом.
– Яду, – пробурчала себе под нос раздраженная девушка, но для кавалера предназначался другой ответ: – Вина.
– А из еды? – не унимался учтивый ухажер.
– Лобстеров, – поразмышляв с минуту, но, упорно не открывая «Меню», призывно лежащего прямо перед ее носом, решила Соня, припомнив дядьку, которого почти смела по пути, за что его жена зыркнула на нее, поправляя на носу золотое пенсне, взглядом профессионального коршуна на ужа, удумавшего совершить марш-бросок через поле.
– А может…
– А давай, – не дослушав его, махнула в разрешающем жесте девушка. – Валяй. Заказывай, что хочешь. Удиви меня…
В это момент около них возник очень невысокий официант, сверкая белозубой улыбкой и курчавой макушкой. Парень сразу же напомнил парочке о хоббитах и их предводителе – Фродо. Хотя на золоченом бейдже обслуги и чернела надпись «Фелицио». Видимо, это был псевдоним парня в ресторане, потому что хозяин решил поддержать дух Италии, наградив каждого официанта благозвучным для представителей страны пиццы и пасты именем.
И Соне, и Оливеру обоим сразу же захотелось пробежаться и просмотреть остальные бейджи, но они в этом друг другу не признались, осторожно подвывая в кулачок и находясь каждый на своей волне, они пока не подозревали, что их волны подозрительно резонируют на одинаковых частотах.
– Вы готовы сделать заказ? – учтиво поинтересовался Фродо, не обращая внимания на то, что эти двое неожиданно «подавились».
– Да, – откашлявшись, кивнул ему Оливер.
Фродо отметил его, как наиболее адекватного. К тому же он сразу его узнал – это лицо мелькает по телевизору чаще физиономии президента. К любителям рэпа официант себя не относил, а вот идея взять автограф для сестренки прочно засела в его мозгу.
– Мы хотели бы бутылку коллекционного вина. На ваше усмотрение. Если в вашем, Фелицио, – голос Оливера немного сорвался, а Соня вновь «подавилась», – понимании самое лучшее – самое дорогое, пусть так. Я доверяю Вашему вкусу. Далее из еды. Мы будем… всё!
– Ага, мы будем всё, – поддержала Сонька.
Фродо подивился щедрости кумира большинства молодых людей своего поколения и, приняв заказ, ускакал на кухню «радовать» им шеф-повара, а перехвативший его по пути менеджер, что-то нашептал опешившему официанту на ухо, что тот начал бесконечно коситься в сторону ожидающей своего заказа парочки.
Вдруг девушка отчего-то набычилась и ненавистно уставилась на своего кавалера.
– Ты, кобель! Прекрати строить глазки этим профурсеткам, – возопила она, тыча в стильных девушек, махающих и томно подмигивающих ее ухажеру.
Они даже на профурсеток не обиделись, хотя прекрасно все услышали. Вообще, все рядом стоящие столы всё прекрасно слышали и поэтому, побросав столовые приборы, они жадно ловили электрические колебания, разлившиеся в воздухе вокруг этой начинающей быть жутко интересной парочки.
– Я только на тебя смотрю, милая зайка, – сердечным тоном возразил парень, который даже не заметил, что кто-то там ему машет.
– Оставь свои сюсюканья для малолеток-восьмиклассниц, юбочник! Ты такой же, как и все!
Ей хотелось устроить скандал – и вот он случай, которого она уже устала ждать. Ура! Значит всё идет по плану, и теперь она выставит его виноватым, чем поднимет свои шансы на закрепление его чувств к ней. Конечно, можно было просто подарить ему поцелуй и дать надежду на продолжение, но где гарантии, что осознав свою победу, эта звездулька не охладит свой пыл и не подрастеряет интерес к своей зазнобе? Так что приходилось идти сложным путем. Но, безусловно, верным.
– Да я… да никогда!
– Как я могу тебе доверять? – чуть не плача выла Соня. – Ты же кобелюга-а-а!..
Она старательно размазывала слезы на лице и отвергала салфетки, протягиваемые Оливером, который совсем не знал, как ему себя вести. Он растерялся. Хотя раньше подобное за ним не наблюдалось. Но женские слезы и не на такое способны. Это же их, женщин, самое верное и самое разрушительное оружие.
– Не, я не такой, Сонечка…
– И не называй меня так своим грязным ртом, которым сосёшься с этими… швабрами!
– Ни с кем я не со… не целуюсь! У меня только ты на пьедестале!
– На пьедестале однодневных достижений?
– Нет, конечно, как ты могла такое подумать?
– Ты меня дурой считаешь?
– Да нет, конечно!
– Так «да», «нет» или «конечно»?
– Нет…
– Как-то неуверенно звучит. Правильно про тебя в интернете писали, что ты непостоянен в романтических отношениях…
– Я постоянен.
– Врешь ты постоянно. Вот!
– Нет!
– Да!
– Я люблю лишь тебя!
– Не говори этих высокопарных слов, пока не разберешься со своими шлюшками!
– Не говори так, Сонечка!
– Что я тебе сказала? Не произноси моего имени! Как ты мог вообще? Я же тебе поверила, а ты… ты…
– Но я не изменял тебе, солнце моё.
– Но ты хотел!
– Не-а!
– По глазам вижу, что хотел!
Соня вновь не рассчитала масштабов агрессии, поэтому вышла за рамки, но все же осознала это, и теперь нужно было вернуться в пределы безобидного бытового скандала.
– Нет, ну что ты говоришь такое…
– «Нет» твое любимое слово?
– Мое любимое слово – это Соня, а любимая мелодия – это мелодия твоего голоса, – вновь романтично вставил Оливер, хотя любой другой парень на его месте уже давно бы пересел за столик к «профурсеткам», оставив свою спутницу источать ядовитую злобу в пустоту, а любая другая девушка на месте Сонечки обязательно бы растаяла и стала представлять из себя липкую шоколадную массу.
– Ты меня очень расстроил, – наконец-то выдавила из себя она.
– Дорогая, прости…
– Я… я не могу так… мне надо сменить обстановку, а то эта атмосфера, – Соня обвела рукой пялящихся на них людей, которые сразу же поотворачивались, делая вид, что разглядывают кто стены, кто потолок, кто оркестр, – угнетает.
– Конечно! Куда бы ты хотела пойти?
– Вызови такси. Я назову место, – соблаговолила ответить девушка, отмечая про себя, что ее гениальность не знает границ в пределах открытого Космоса, так что она постепенно покоряет и его закрытую часть.
Соня еще днем, сразу после душещипательного звонка с извинениями о неудачном первом свидании, согласившись после долгих уговоров на второе, составила план проведения вечера. Задумка ее была проста до банального – отшивать, унижать, оскорблять Оливера, показать ему, что она далека от любых идеалов, но, самое главное, не переступить черты, когда бы он решил ее бросить. В ее понимании все эти антигуманные действия с ее стороны должны лишь сильнее привязать к себе брутального красавчика, который вниманием девушек и так слишком избалован. Ей нужно было, чтобы он втрескался в нее по уши.
Таким образом, она сразу же после звонка Олли встретилась со своим хорошим другом Лизой, с которой общалась очень редко. Просто их интересы существовали немного на разных орбитах, да и случая пересечься не предоставлялось, но лучшего советчика в плане охмурения парней Сонька не знала. То есть, конечно, была еще и подружка сестры Леська, только по воле случая ее телефон был недоступен. К удаче это или нет, Соня задумываться не стала, а просто пришла к Лизе, осчастливив ее своим неожиданным визитом. В последний раз они виделись на Новый год, потому что Лизу после девятого класса родители сослали учиться в какую-то именитую военно-морскую академию, так как это у них семейное – погоны на плечах из поколения в поколение. Только бедные родители и подумать даже не могли, что их чаду в военизированном учебном заведении будет очень уютно. Не потому что дитё хочет продолжить традицию и пополнить ряды вооруженных сил страны, добавив и свое имя в список желающих стать генералом. У дитятка была своя тайна, которую знал очень ограниченный круг лиц. Соня в этот круг входила и тайну берегла. Но все было до боли просто и даже несколько глупо – чадо было рождено мальчиком, но отчаянно рвалось быть девочкой. Строгие папа-мама этого бы не приняли, если бы узнали, а вот сам Артур-Лиза с удовольствием окунулся в среду академии, куда принимали только парней, и получал эстетическое удовольствие от их созерцания.