От любви не спрячешься - Гибсон Рэйчел. Страница 37

Пару дней назад Леонард простудили, а потому Клер и Джойс настояли, чтобы он не выходил на улицу и уж тем более оставил все работы в саду. Вместо этого больному поручили полировать столовое серебро и украшать дубовые перила гирляндами из веток и красного бархата.

Вот потому-то Клер и оказалась на улице. Всякий раз, когда она заскакивала в дом, чтобы выпить чашечку кофе или просто погреться, Леонард начинал суетиться и убеждать ее, что вполне здоров и в состоянии сам развесить на кустах гирлянды и украсить фасад лампочками. Возможно, так оно и было, но рисковать в его возрасте не стоило: меньше всего на свете Клер хотелось, чтобы простуда Лео перешла в пневмонию.

Работа на улице не была ни сложной, ни тяжелой, но до скуки однообразной. Большой дом сиял вереницами огней. Иллюминация сверкала над дверью, вдоль козырька крыльца и вокруг внушительных каменных колонн. Возле дома красовались два оленя, каждый высотой в пять футов, а вдоль главной дорожки на деревьях висели конфеты в золотистых фантиках.

Клер передвинула лестницу к последнему кусту и размотала последнюю электрическую гирлянду. Оставалось лишь художественно развесить вот эти лампочки – и все, дело сделано. Можно будет поехать домой, залезть в горячую ванну и наслаждаться теплом до тех пор, пока не сморщится кожа.

Солнышко сочувственно освещало долину, и воздух нагрелся до нуля градусов. По сравнению со вчерашними минус тремя крошечное повышение температуры казалось заметным. Клер забралась на лестницу и обернула гирлянду вокруг вершины высокого густого куста – около восьми футов от земли. Удивительно, но Леонард знал и научные – латинские, – и общепринятые названия всех растений в саду. В этом отношении с ним никто не мог сравниться.

Замерзшая листва сухо, неприветливо шуршала по рукавам куртки, а окоченевшие пальцы на ногах уже час назад скрючились, пытаясь согреться. Щеки Клер давно потеряли чувствительность, но руки в теплых, с меховой подкладкой перчатках пока еще служили ей верой и правдой. Она наклонилась и почти легла на куст, чтобы пропустить гирлянду с противоположной стороны, и вдруг почувствовала, как из кармана выскользнул сотовый телефон. Клер попыталась его подхватить, но не успела: тонкая пластинка исчезла среди веток.

– Черт! – Она отважно нырнула в глубину куста и заметила серебряный отсвет. Раздвинула густой куст, но от неосторожного движения телефон скользнул глубже, в самую середину. Клер наклонилась еще ниже, перегнулась через верхнюю площадку лестницы и попыталась дотянуться как можно дальше. Кончики пальцев коснулись телефона. Однако вредное чудо информационных технологий явно решило поиграть с ней в прятки и провалилось вниз, исчезнув среди сухой листвы. Клер вылезла из куста и краем глаза заметила, что за угол дома сворачивает машина. Но когда ей, наконец, удалось повернуться, машина уже исчезла. Наверное, цветочник приехал пораньше, решила она. К празднику были заказаны гиацинты, галантусы, сенполии, нарциссы, крокусы и амариллисы.

Клер обошла куст и раздвинула ветки со стороны дома. Замерзшие стебли касались лица, напомнив ей о пауках. Впервые за сегодняшний день Клер была благодарна холоду. Летом она скорее отправилась бы за новым телефоном, чем рискнула столкнуться лицом к лицу с отвратительными созданиями, а уж тем более ощутить в волосах их цепкие лапки.

– Эй, Белоснежка!

Клер выпрямилась и обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие. По дорожке неторопливо шагал Себастьян Вон. Солнце запуталось в его светлых волосах, и от золотых лучей вокруг головы возникло сияние, очень похожее на нимб. Однако джинсы, черная куртка, а главное, улыбка решительно развенчивали впечатление святости.

– Когда же ты приехал? – удивилась Клер, вылезая из-за огромного куста.

– Да вот только что. И как только въехал на дорожку, сразу увидел симпатичную попу.

Клер нахмурилась.

– А Леонард ничего не говорил о твоем приезде. – Ей вдруг вспомнился поцелуй в темном саду, как оказалось, прощальный. Воспоминание заставило ее покраснеть, не смотря на холод.

– А он и сам не знал, пока я не приземлился в Бойсе час назад.

При каждом дыхании изо рта вылетало облачко пара – Клер снова подумала о комиксах. Себастьян вытащил из кармана голую, без перчатки, руку и протянул в сторону Клер.

Она отшатнулась и схватила его за запястье.

– Что ты делаешь?

В зеленых глазах появилась улыбка.

– А как, по-твоему, что я собирался сделать!

Внезапно воображение с пугающей ясностью нарисовало все, что он делал на дне рождения Леонарда. Но еще явственнее вспомнился Клер ее собственный ответ. А самое неприятное заключалось в том, что ей и сейчас очень хотелось снова испытать те же чувства, которые так коварно, без намека и предупреждения, захватили ее в тот вечем. Ей хотелось того, чего хочет любая женщина, – желать самой и чувствовать себя желанной.

– От тебя можно ожидать чего угодно.

Себастьян вынул из волос Клер запутавшуюся в них веточку и показал ей.

– А ты покраснела.

– Это от мороза. – Самое удобное – свалить все на погоду. Клер убрала руку и на шаг отступила. Прежней Клер Уингейт для достойной самооценки непременно требовалось мужское внимание. Однако новая, умная и уверенная в себе Клер прекрасно чувствовала себя и без допинга.

– Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное? Например, набрать мой номер. То есть номер моего сотового.

– Зачем?

Она ткнула пальцем через плечо.

– Потому что я уронила его вон туда и не могу найти.

Себастьян усмехнулся и снял с пояса телефон.

– Говори номер.

Клер назвала цифры, и через секунду из куста раздалась знакомая мелодия: «Не играй с моим сердцем».

– У тебя рингтон от «Блэк Айд Пис»? – удивился Себастьян.

Клер пожала плечами и снова нырнула в заросли.

– Это мой новый девиз. – Она раздвинула ветки и увидела пропажу.

– Можно ли из этого сделать вывод, что ты наконец-то пережила разрыв с женихом-геем?

Она больше не любила Лонни. Потянувшись изо всех сил, Клер схватила телефон.

– Есть! – тихо торжествуя, она выбралась на свободу.

Повернулась, неожиданно наткнулась на Себастьяна и едва не упала. Он крепко схватил ее за плечи, чтобы удержать. Перед глазами мелькнула молния на черной куртке. Клер подняла голову и увидела сначала шею и подбородок, потом губы и наконец глаза. Они очень внимательно смотрели на нее сверху вниз.

– А что здесь делаешь ты? – поинтересовался Себастьян. Не отпуская Клер, он еще крепче сжал ее плечи и немного приподнял так, что ей пришлось встать на цыпочки. Зеленые глаза оказались еще ближе. – Кроме того, что рыскаешь по кустам в поисках телефона?

– Готовлю рождественскую иллюминацию. – Теперь можно было сделать шаг назад и попытаться освободиться.

Взгляд Себастьяна остановился на ее замерзших губах.

– Здесь холоднее, чем на дне колодца.

Да, освободиться было можно, но Клер почему-то этого не делала.

– А ты когда-нибудь бывал на дне колодца?

Он покачал головой.

– Тогда откуда знаешь, что там холодно?

– Это все знают. Темно, холодно и сыро. Потому так и говорят. Общепринятое сравнение.

Голос постепенно затих, остались лишь белые облачка дыхания. Себастьян заглянул в глаза Клер и нахмурился.

– Ты всегда все понимала слишком прямолинейно.

Потом наконец-то убрал с ее плеч руки и показал на гирлянду:

– Помощь нужна?

– Твоя?

– А разве здесь есть кто-нибудь еще?

Руки Клер замерзли, а ноги совсем окоченели, и, казалось, превратились в ледышки. Вдвоем, конечно, они закончат все быстрее. А значит, попасть домой и наконец-то согреться удастся не через полчаса, а уже спустя десять минут.

– И каков же тайный мотив?

Себастьян усмехнулся и легко забрался на лестницу.

– Честно говоря, пока еще не знаю. – Он ловко ухватил гирлянду и несколько раз обернул вокруг верхних веток. С его ростом и длинными руками удавалось дотянуться довольно далеко, так что часто спускаться было не нужно. – Но скоро обязательно придумаю.