Байки русского сыска - Ярхо Валерий. Страница 29

Кошко, Андреанов и следователь по особо важным делам К.М. Головин на автомобиле поехали к судье Якиманского участка, ничего ему предварительно не сообщив, и по прибытии в камеру судьи потребовали от него безотлагательно предъявить им книгу ассигновок. Но тут ими была допущена досадная оплошность: углубившись в рассматривание документов, сыщики не заметили, как куда-то ушёл письмоводитель судьи Пётр Семёнович Кириллов, поэтому, когда возникли к нему вопросы, его нигде не могли отыскать. Тогда Кошко по телефону связался с управлением и распорядился немедленно выслать на квартиру Кириллова наряд полиции, с тем, чтобы задержать письмоводителя и доставить его в управление сыскной полиции для допроса. Однако когда наряд прибыл на квартиру, Кириллова там уже не было. Его тёща сообщила, что зятёк прибежал очень возбуждённый, сказал, что уезжает в деревню, откуда даст знать о себе. Потом схватил своё пальто на вате, сообщил, что заложит его, чтобы получить деньги на дорогу, завернул пальто в простыню и ушёл из дому.

В квартире Кириллова произвели тщательный обыск, но ничего уличающего его не нашли. На самой квартире и вокруг неё решено было устроить засады. Несколько часов спустя агенты, ведшие наружное наблюдение во дворе дома, в котором располагалась квартира Кирилловых, заметили, как во двор вошёл человек, по приметам очень похожий на беглеца-письмоводителя. Озираясь по сторонам, он прошёл по двору и, войдя в подъезд, стал подниматься по лестнице. Агенты осторожно последовали за ним. На площадке возле двери квартиры Кириллова он остановился прислушиваясь и, достав связку ключей из кармана, поднёс ключ к замочной скважине. Едва он повернул ключ в замке, как дверь разом распахнулась перед ним. Увидев стоящего на пороге квартиры неизвестного ему мужчину, Кириллов (а это был он) бросился было бежать вниз по лестнице, но, не пробежав и половины лестничного марша, остановился и без сил сел на ступеньки, прислонившись лбом к металлическим прутьям перил, — снизу поднимались несколько агентов полиции с револьверами в руках. Искусно расставленная ловушка захлопнулась.

Арестованного Кириллова обыскали, найдя в его карманах 80 рублей наличных денег. Пальто, унесённого им из дому, при нем уже не было, но не было и квитанции о закладе.

Когда Кириллова доставили в управление сыскной полиции, там уже ждал его Кошко со своими сотрудниками, которые в книге ассигновок мирового судьи Якиманского участка обнаружили недостачу не только ассигновки № 1715, но и ещё одной, под № 1713. Выслушав рапорт агентов, арестовавших Кириллова, Кошко заинтересовался тем, куда тот девал пальто и зачем ему, имевшему 80 рублей, суммы более чем достаточной для того, чтобы уехать куда угодно, потребовалось закладывать пальто?

Однако допрос опытный сыщик начал все же с ассигновок, спросив Кириллова, что тот может сообщить по поводу своего бегства и недостачи в бумагах судьи? Кириллов дал довольно пространный ответ.

— Тут, изволите ли видеть, дело так было: аккурат, значит, на Вербной неделе ко мне на службу, в камеру судьи то есть, прямо во время занятий явился какой-то субъект, лет этак 30—35. Совершенно мне незнакомый, — обстоятельно начал Кириллов, сидя перед следователем и Кошко на табурете, привинченном к полу. — Он назвал меня по имени и фамилии, представился письмоводителем одного из петербургских мировых судей. Просил помочь ему покрыть недостачу, а то, говорит, место потеряю, дескать, растратил ассигновку. Говорил, что вроде бы он уже обошёл несколько участков и везде получил отказ, но в одном месте кто-то ему на меня указал как на человека, нуждающегося в деньгах (а я и правда нуждаюсь). Вот он и говорит: 300 целковых плачу за бумажку ассигновки. Ну, я вижу, человек в беде, да и деньги сулит немалые… взял да вырезал ассигновку № 1715 из книги, отдал ему её, а взамен деньги получил.

— Где же это вы такую коммерцию провернули? Прямо в камере у судьи? — спросил Кошко.

— Зачем?! — возразил Кириллов. — Я тихонечко вырезал её и с собой унёс. А после занятий он меня в трактире уже ждал, там, значит, и того, обменялись.

— В каком трактире? — спросил Кошко.

— Да там, — неопределённо махнув рукой, неуверенно ответил Кириллов. — В каком-то… какой подвернулся, я там в первый раз был, да и спешил, некогда запоминать было…

— Ну а вторую ассигнацию ты кому продал? — спросил следователь, до того слушавший молча.

— Да ему же, только не продал, а так отдал. Он заявился вновь, теперь уже на квартиру ко мне, сказал, что по той, по ассигновке № 1715, получил в казначействе деньги и теперь донесёт на меня как на соучастника преступления, если не отдам ему следующую ассигновку. Пришлось вырезать ещё одну, № 1713, и отдать её лихоимцу. А когда сегодня вы в камеру судьи пришли и потребовали книгу ассигновок, испугался я, что придётся отвечать за чужие грехи, и пустился в бега, да вот решил вернуться, узнать, не обошлось ли все.

— А вторую ассигновку где отдал? — спросил Кошко. — Опять в трактире?

— Нет, — бойко ответил Кириллов, — в этот раз он меня в подъезде моего дома ждал.

— А пальто куда дел, которое из дому унёс?

— Продал. Барышнику с рук продал, за 10 рублей.

— Так у тебя ж 80 целковых было при себе, зачем же пальто продавать?!

— А кто знал, сколько мне из-за этих бумажек бегать предстоит, — ответил Кириллов и тяжело вздохнул.

Когда Кириллова увели в камеру, Кошко сказал, обращаясь к следователю:

— Врёт он все и про незнакомца, и про пальто… Не так он его просто унёс куда-то, не случайно первым делом за него схватился, когда собирался в бега. Не успел продумать как следует, где он якобы отдал бумажку. Сказал первое, что на ум взбрело, — «в трактире», потом сообразил, что в трактире спросить можно, про вторую сказал, что в подъезде. Однако упёрся он и стоит на своём твёрдо, а без фактов его басню не опровергнешь. Надо бы нашим людям по окрестным трактирам походить, порасспрашивать про него.

Вскоре отряд агентов под командой помощника начальника сыскной полиции Андреанова отрабатывал окружение Кириллова, наводя о нем подробные справки у всех, кто его знал, расспрашивая о Кириллове в тех местах, где он бывал во внерабочее время. В трактире Алексеева людям Андреанова рассказали, что перед Пасхой в трактире был известный здесь Кириллов в компании не менее известного «ходатая от Иверских ворот» Бойцова, личности весьма тёмной, промышлявшей нелегальной адвокатурой. Оба они держались насторожённо, переговаривались шёпотом и при приближении полового замолкали, прерывая разговор на полуслове.

Кошко, получив сведения о странных переговорах в трактире, распорядился вызвать Кириллова на допрос.

— Скажи, Кириллов, а кто указал на тебя этому питерцу, что пристал к тебе, как бес к девице?

— Да я не знаю, — пожав плечами, ответил Кириллов. — Говорил, что, дескать, в одном месте человек подсказал, из судейских кто-то.

— А часом этот неизвестный, он не твой знакомый Бойцов? А, Кириллов? Ведь он же хорошо был осведомлён об обстоятельствах твоей жизни? — спросил Аркадий Францевич. — Не мог он из желания помочь направить к тебе «клиента»? Вот с ним ты в трактирах частенько сиживал, разговоры вели, и как раз на Вербной неделе заседали в алексеевском трактире, на Болоте, перед тем как искусителю твоему возникнуть!

Услышав, что Кошко назвал фамилию Бойцова, Кириллов сник. Поняв, что сыщики взяли след, он, после недолгого раздумья, сделал признание, заявив, что является соучастником похищения денег из казначейства по фальшивым ассигновкам. По его словам, они уже обратили ценные бумаги в деньги и разделили их. На его долю пришлось 47 300 рублей, которые он зашил в пальто, а пальто отнёс к своему дяде, служащему швейцаром в 5-й мужской гимназии.