Байки русского сыска - Ярхо Валерий. Страница 30

К дяде Кириллова тотчас отправили агентов, которые изъяли вещь и, призвав понятых, вспороли её подкладку, из-под которой извлекли несколько пачек денег «крупными бумажками», как раз на 47 300 рублей. Допрошенный дядя Кириллова показал, что соучастником племянника был закадычный его дружок Александр Алексеевич Бойцов, которому при дележе достались 58 тысяч рублей, отданные им, чтобы спрятала, какой-то старухе, жившей на Моховой улице. Дядю, взяв под белы руки, повезли в заведение, в котором уже обретался его племянничек.

Тем же вечером агентам сыскной полиции удалось задержать и Бойцова, но тот на допросе молчал, не давая никаких объяснений. Видя, что этот закоренелый негодяй, поднаторевший в своей подпольной юридической практике, будет «орешком покрепче», нежели Кириллов, его оставили на время в покое и принялись допрашивать его жену.

Мадам Бойцова изворачивалась сколько могла, но только до тех пор, пока Кошко не пригрозил ей, что в случае дальнейшего запирательства она будет признана соучастницей в деле.

— Ой, ну есть у меня родственница… дальняя… седьмая вода на киселе! — говорила мадам Бойцова, нервно теребя платок, накинутый на плечи. — Я про неё просто не сразу вспомнила! Она уже в возрасте… и живёт на Моховой, служит кухаркой у секретаря университетского.

— У кого точно она служит? Точный адрес какой? — не давая ей возможности собраться с мыслями, наседал с вопросами Кошко.

— Да какой-то Кизельман, что ли, по медицинскому факультету он служит.

Снова на автомобиле сыщики помчались по ночной уже Москве, спеша по указанному адресу.

Прибыв на квартиру штатного ординатора медицин-ского факультета Московского университета Н.М. Кизельмана, где служила в кухарках Савельева, сыщики потребовали от неё немедленной выдачи денег, отданных ей на хранение Бойцовым. Но не на ту напали, старушка оказалась под стать родственничку! Пелагея Ивановна заявила, что хотя Бойцова она и знает, он ей приходится родственником по жене, но никаких денег от него она сроду не получала. Тогда Андреанов, прибывший во главе агентов, распорядился обыскать вещи Савельевой. В её сундучке довольно быстро нашли припрятанную под носильными вещами книжку сберегательной кассы, открытую на имя Савельевой, с вкладом на 100 рублей. Для кухарки, жившей «в людях», это была весьма и весьма приличная сумма. Происхождение денег кухарка объяснить затруднилась, дав весьма путаные показания. Андреанов распорядился арестовать её и отправить в управление, а сам, запросив у начальства подкрепления, решил обыскать старинный дом. Если деньги были ей переданы Савельевой на хранение, нигде больше она их спрятать не могла, кроме как в этом доме.

Работа предстояла титаническая! Старый университетский корпус имел массу мест, где можно было бы спрятать относительно небольшой свёрток с деньгами: многочисленные кладовки, чуланы, комнатки, подвалы и громадный чердак. В распоряжение Андреанова командировали 25 полицейских, которые приступили к обыску и через 13 часов непрерывной работы нашли на чердаке, под балками, зарытыми в мусор два свёртка: один в бумаге, другой в платке. В первом свёртке оказались новые золотые и серебряные вещи, а во втором — кредитные билеты и серии на 96 тысяч рублей.

Когда находку доставили в управление сыскной полиции и предъявили её Бойцову и Кириллову, те, видя, что игра проиграна ими окончательно и добыча изъята, рассказали все как было.

По словам Бойцова, он, ища клиентов, в первых числах апреля крутился в коридорах суда, где повстречал некую даму, спросившую его, где в суде находится дело по наследству Костальской. Он помог навести справки и получил за это небольшое вознаграждение. Узнав о том, что в казначействе на депозите находятся спорные деньги, Бойцов задумал присвоить их. К делу он привлёк своего приятеля Кириллова, служившего письмоводителем у мирового судьи Якиманского участка. Наведя справки, Бойцов узнал, что деньги находятся в распоряжении судьи Хованского участка. Чтобы эти деньги присвоить, необходимо было совершить подлог.

План «операции» они разработали, сидя в трактире Алексеева. В окружном суде Кириллов узнал, в каком положении находится дело Костальских и из каких именно ценных бумаг и денежных знаков состоит наследство, для чего снял копию с охранной описи. Бойцов в это время узнал положение дела в Хомовническом мировом суде и номер квитанции, под которой в казначействе хранились ценности. Действовали они под видом родственников, собирающих необходимые справки по делу о наследстве. Мошенники подсмотрели номер ассигновки, выписанный судьёй, когда какая-то дама получала деньги по своему делу, чтобы номер на «их» ассигновке был достоверным, близким к тем, что выписывались в эти дни.

Кириллов похитил бланк ассигновки, вырезав его вместе с талоном из книги судьи своего участка, и передал его Бойцову. Тот у себя на квартире попытался хлорной жидкостью вытравить номер, но переборщил и, оставив слишком заметные следы травления, испортил бланк ассигновки № 1713. Тогда Кириллов вырезал следующую ассигнов— ку, № 1715, и уже сам, очень удачно, вытравил номер. Образцы мастичной печати для ассигновки и подписи мирового судьи Жукова они получили, предъявив от вымышленного имени к вымышленному лицу у мирового судьи Хамовнического участка исполнительный лист, на котором были подпись судьи и печать. Получив образцы искомых реквизитов, они уничтожили фиктивный «исполнительный лист».

Засев со всеми своими «трофеями» в отдельном кабинете ресторана «Прогресс» на Чистых прудах, приятели составили текст ассигновки и безукоризненно заполнили подготовленный бланк. Номер, цифру суммы ценностей и подложную подпись мирового судьи Жукова поставил Кириллов. На Хитровом рынке мошенники приобрели паспорт, оформленный по их заказу на имя сына надворного советника Михаила Николаевича Костальского. Сфабрикованная ассигновка была записана в старую разносную книгу судьи Якиманского участка, добытую Кирилловым на службе. Эту книгу, вернее запись в ней, предъявил в московском губернском казначействе 12 апреля 1910 года Бойцов, сыгравший роль курьера.

День для получения денег сообщники выбрали очень удачный: понедельник Страстной недели был днём выдачи в казначействе содержания, наградных денег и получения квартирного налога. Как всегда в дни внутриучрежденче-ских выплат и расчётов, внимание служащих было притуплено, поэтому по предъявлении талона, с первого взгляда совершенно обыкновенного, особого внимания на посетителя не обратили, признав, что все бумаги в порядке.

Бойцов, исполнявший роль сына надворного советника Костальского, справился со своим делом блестяще: получив ценные бумаги, он хладнокровно их пересчитал, проверил все купоны, уложил ценные бумаги в портфель и не спеша вышел из казначейства, где у подъезда его ждал Кириллов. Отсюда они отправились на Кузнецкий Мост, в банкирскую контору Юнкера, и продали там 4%-ную ренту в 25 тысяч рублей. В трактире, куда они пришли спрыснуть успех, решено было остальные бумаги тоже продать. Продав их банкирскому дому Джимгаровых, за исключением одной бумаги в 5 тысяч рублей, которую оставили в меняльной лавке на Ильинке, разделили деньги и притаились выжидая.

Как оказалось, эта «операция» для дуэта Бойцов — Кириллов была не первой. Казначейство, ревизовав после кражи 142 100 рублей свои активы, обнаружило пропажу 16 900 рублей, произведённую ещё в феврале по подложному определению московского окружного суда. Кошко, узнав об открывшемся подлоге, заподозрил попавшихся мошенников и в этой махинации, поскольку изъятых у них денег и ценностей было в сумме больше, нежели 142 100 рублей, на которые они «нагрели» казначейство в апреле.