Час дракона - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 96

Намек ясен. Если деньги в камере хранения – беги из Коржанска, пока не пришили. Если денег в камере хранения не будет (а их там не будет), неси баксы в лес, иначе хана, убьем, так просто не отстанем.

Какая наглость! Тема похищенного мальчика больше вообще не фигурирует. Угрохают не смертью похищенного сына Ступина, а лично МНЕ. Ведь кто я для похитителей – коллега Коробова, может быть, друг Семена Ступина, а может быть…

Стоп! Как же я раньше не сообразил! Изначально коржанские шантажисты требовали выкуп с друзей Ступина. Никто не настаивал на личном приезде Семена Андреевича в город Коржанск. Спрашивается, откуда они знали, что Семен Андреевич Ступин пропал без вести? Ответ нужно искать в городе Москве, в клубе восточных единоборств «Дао».

– Пупок не надорвешь, пока меня убивать будешь, а, дружок?

Он самолюбив, я про это помню и на это рассчитываю.

– Если попросишь, могу убить прямо здесь! – Голос дрогнул. Он злится. – Ну, чего же ты замолчал? Жить хочется? Тогда будь вежливым и…

Я не даю ему договорить. Мгновенно расслабляю мышцы ног, падаю на колени. Он стреляет, пуля свистит в трех сантиметрах от моей головы. Чуть выше, чуть правее.

Выполняю кувырок влево, попутно рука находит на полу осколок стекла. Того стекла, которое еще недавно защищало от мух репродукцию шишкинского шедевра.

Еще один выстрел. В месте попадания пули паркетный пол ощетинился щепками. Возьми стрелок немного левее, и вместо щепок паркет обагрила бы моя кровушка.

Разворачиваюсь в кувырке на сто восемьдесят градусов. Короткое движение кистью, и острый стеклянный осколок, со свистом преодолев расстояние в добрых четыре метра, вонзается в вооруженную пистолетом руку моего самолюбивого гостя. Осколок попадает в запястье и остается торчать занозой.

Стрелок в маске сдавленно кричит. Пистолет выпадает из раненой конечности. Прыгаю из глубокого приседа в сторону моей жертвы. Мгновение полета, и я на ногах рядом с диваном. Носком кроссовки отбрасываю пистолет подальше в угол комнаты, плюхаюсь на диван рядом с гостем. Хватаю пятерней мизинец его травмированной стеклом руки, выкручиваю палец.

– Больно!

Он больше не коверкает голос. Кричит нормально, как и положено мужику в возрасте… Сейчас узнаем, в каком возрасте.

Свободной рукой сдергиваю с головы шантажиста шерстяную шапочку с дырками для глаз. Ага! Лет тридцать пять мужику. Совсем взрослый мальчик. Ну что? Будем откусывать язык? Нет, похоже, не будем.

– Ты, кажется, обещал меня убить? – спрашиваю я ласково. – Ну, давай, убивай.

– Палец отпусти, слома-а-а-ешь!

– Верни три тысячи, которые ты украл.

– Они не у меня! Ой, больно как!.. Деньги уже унесли… Ой! Палец! Отпусти!

– А может, мне милицию вызвать, как ты считаешь? Пожалуешься на жестокое обращение с твоим пальчиком, меня осудят. Хорошая идея?

Его лицо искажала гримаса боли, но он все равно сумел улыбнуться.

– Вызывай милицию… – выдавил он из себя. – Давай… У-у! Больно!

Почему он не боится ментов? Блефует? Или его подельники заранее позаботились на предмет вовлечения в конфликт органов, приготовили для меня какую-то ловушку? Не знаю, как они, а вот я насчет милиции блефовал. В деле «О похищении сына без вести пропавшего гражданина Ступина» гражданину Творогову фигурировать никак нельзя. И лучше всего, чтобы не было никакого «Дела о похищении», лучше я сам, без ментов, во всем разберусь.

– Ладно, милый мой мазила, стрелок ты мой двоечник, убьешь меня в пионерлагере «Звездный». Договорились?

– У-у… палец!

– Не боись, палец не сломаю. Но только обещай мне, что убьешь меня не из пистолета, хорошо?

Он промычал сквозь зубы подобие слова «да».

– Блестяще! Я удовлетворен. Надеюсь на рукопашный поединок. Ты как? Не против?

Если я еще с минуту его помучаю, может свалиться в обморок. Я ведь не просто так, по-рабоче-крестьянски, пальчики ломаю, меня сей науке дедушка обучал на случай, если вдруг понадобится превратить болезненно гордого человека в человека сговорчивого и покладистого. Мой дед в свое время мог бы сделать блестящую карьеру под крылом у Лаврентия Павловича Берии, если бы пожелал…

Свободной рукой выдергиваю застрявший в запястье у жертвы осколок стекла. Острым концом осколка черчу на лбу шантажиста незамысловатые знаки: кровавые крестик с наклоном, палочку с перекладиной и букву «и краткое». Получается матерное слово.

Я знаю, он самолюбив, и он не одиночка. И я спешу воспользоваться своими знаниями. Я хочу его смертельно оскорбить, я мечтаю стать его личным врагом, я алчу его ненависти. Мне не нужна пуля в спину, мне нужно, чтобы он возжелал меня захватить в плен и приговорить к долгому мучительному умиранию под пытками. Я надеюсь, очень надеюсь, что он ради сохранения лица будет мечтать замучить меня на глазах у своих приспешников. Он должен, обязан желать публичной мести. И поэтому я оставлю на лбу своего потенциального палача унизительное клеймо в виде похабного слова из трех букв.

– Извини, буковки у тебя на лбу коряво получились. Знаешь анекдот: чукча не писатель – чукча читатель… Ладно, не сверкай глазами, не прожигай меня взглядом… Иди уже. До встречи через три часа возле пионерлагеря с космическим названием… Знал бы ты, как мне космос надоел… Ну, чего ты сидишь? Ах, прости! Я твой мизинчик забыл отпустить. Извини, не обижайся, хорошо?

Отпускаю его мизинец, он вскакивает с дивана, будто я не палец отпустил, а привел в действие тугую пружину. Я ничуть не опасался того, что он сейчас кинется на меня с кулаками. Он меня боится. (А вот подросток-следопыт в отличие от своего более зрелого товарища меня совсем не боялся и кусал язык с отрешенным выражением безразличия на лице. Странно – вроде бы оба из одной компании и в то же время такие разные люди. Странно…)

Черт побери! Лишь бы мне увидеть сына! Только бы оказаться рядом, а там посмотрим, кто кого убьет, распределим роли, кто плохой, а кто хороший, кто жертва, а кто палач…

Выпотрошенные чемодан и рюкзак я отыскал в спальне. Мои вещи были разбросаны по полу. Кроме денег, ничего не пропало. Очень быстро и оперативно я подошел к пустому чемодану, сел рядом с ним на корточки и вскрыл двойное дно. В чемодане у меня было припрятано кое-какое оружие. Не церемонясь, я запихнул все свои игрушки в рюкзак, швырнул в вещмешок подвернувшиеся под руку шмотки, закинул рюкзак за спину и пошел к выходу.